Трудовые будни барышни-попаданки 3
Шрифт:
Все эти новации были актуальны для сезона, сезон назывался «осень-припасиха». Начался он в августе и, кроме главного события — жатвы, — заключался во множестве прочих трудов по наполнению амбаров, сараев, подполов. Не пройдет и двух месяцев, как огороды, поля, леса покроет снежок, а единственным доступным съестным ресурсом станут зайцы и птицы, ищущие забытые колоски.
Так что крестьяне — и в первую очередь крестьянки — запасались как обычно. Но я и тут постаралась внести организацию в эти труды. Когда я вернулась, ягодную пору сменила
Я, как и в случае с ягодами, ввела щадящую дань за посещение леса и оплату за отборные, чистые грибы. Кроме обычной сушки на спицах, велела изготовить несколько многоярусных дырчатых сушилен. Вот для них-то применялись сосновые полешки, а не навозные брикеты.
Идею оптовой торговли грибами я оставила, выяснив, что этот дар леса по нынешним временам дешев. Может, есть смысл переправлять большие партии сушеных боровиков в Москву и Питер, ну а в Нижнем они точно не очень дороги.
В день, когда не поступали грибы, в печках сушились яблочные дольки. И как основа для компотов-киселей сгодятся, и сами по себе хорошая, полезная заедка для грустных зимних вечеров. Главное только сохранить, без плесени и тем более гнили.
Этот принцип применялся ко всем заготовкам в имении — значительная часть продукции из барских угодий Егорово доставлялась в Голубки. Хранилища были заранее подготовлены, побелены, обкурены. Для корзин с овощами и яблоками, а также для мешков с сушениной поставлены стеллажи, чтобы к каждому лукошку, каждому мешку или коробу был доступ — увидеть и попытаться спасти. Я еще с прошлой зимы говорила дворовым: если кто-то увидит порчу и незамедлительно о ней доложит — поблагодарю, даже если сам и виноват. Взыщу только за утаивание проблемы.
Готовились и погреба. Квашение капусты — самая поздняя стадия «припасихи», капуста подождет. А вот огурцы уже были в бочонках. В этом сезоне точно не пропадут, соли насыпано без глупой экономии, превращающей процесс квашения в бродильный процесс.
Так что дел, чтобы отвлечься от ожидания, хватало. И я как-то внезапно сообразила, что настала важная годовщина — день моего второго рождения, самая середина сентября. Тут еще церковный праздник — Воздвижение креста Господня. Отмечу-ка его как следует. Да еще жатва окончена, так что настоящий Праздник урожая.
В детстве посмеивалась над такими официальными торжествами: «Праздник урожая во Дворце труда». А между прочим, чего плохого? Особенно для людей, не избалованных праздниками. Да и за этот год я поняла, что «битва за урожай» — совсем не метафора. В этом году битва была особо непростой. Так что надо отметить победу.
Что и сделали. С молебном, с накрытыми столами, с импровизированным ансамблем из дудок и балалаек — музыкантов заранее остограммили.
Веселились на славу. Мужички поняли смысл праздника — год назад барыня вернулась, и с
Настало время раздать подарки, привезенные с ярмарки. Я постаралась и людей не обидеть, и не впасть в разорение. Давно знала, что, если начальнику премировать трудовой коллектив поровну, все равно зависти не избежать — вклад-то разный. Долго обсуждала с Павловной, что кому подарить: рубаху, сапоги — подарки высшей категории — и попроще: онучи, ножи, кисеты, если курят. Для баб все же однообразие — платки.
Жалела я, что Алексейка остался вне праздника — не вернется он к четырнадцатому сентября. Ладно, одарю позже.
С погодой на праздник повезло — солнышко пробилось из-за туч к полудню. А в разгар веселья пожаловал нежданный гость.
Глава 14
— Эмма Марковна, из полиции к вам приехали, — крикнул дворовый мальчишка.
Я автоматически отметила — как налажена охрана! Пусть Лизонька рядом, ворота все равно под присмотром, а Ванька не стал бросать пост и послал гонца.
Еще подумала: надо бы его сменить, пусть полакомится, хлебнет наливки — в его возрасте водку рановато.
…И тут осознала услышанное. «Из полиции» — значит, это не Миша. Не смог приехать сам? Новость от него? О нем? Какая?!
Ноги сами понесли к воротам. Что бы ни случилось, скорее, скорее! Ничто не может быть хуже страшных мыслей, наполнивших голову!
Навстречу шел урядник. Тут ошибки быть не могло, я видела его на ярмарке рядом с начальником.
— Здравствуйте, Эмма Марковна. Письмо вам от Михаила Федоровича.
Я разорвала ненадписанный конверт, вытащила лист. Принялась читать, удивляясь с каждой минутой.
«Эмма Марковна, очень грустно вышло. Опечалил меня ваш человек, тот, что таким хорошим артистом оказался в „Бристоле“. Мне за державу обидно, и что перед этим… А вот самому давать пришлось, да и не только давать, лишь бы выручить. Говорит, что сам до такого додумался, удавиться хотел, да я не позволил. А я же говорил — осторожней надо с этим! Твое счастье, что я заглянул в Нижний про Комарика узнать. Петр все расскажет, ему верить можно».
Уж не помнила, какими словами взмолилась-поблагодарила, что не сбылось самое страшное предположение. А потом сосредоточилась на проблеме.
Петру верить можно, как и письму. Благодаря не почерку, а цитатам-намекам, которые ни один злыдень прошлого века знать не мог.
— Отойдемте, сударыня, от лишних ушей, — сказал Петр. — По правде говоря, Михаилу Федоровичу очень постараться пришлось, чтобы вашему человеку помочь в такой оказии…
И мы пошли искать тихий угол среди общего веселья. А я без особых трудов расшифровала намеки письма. С Комариком — понятно. «Хороший артист» — конечно же, Алексейка. «Я мзду не беру, мне за державу обидно» — так Миша говорил не раз. Это что же, ему самому мзду давать пришлось?