Трудовые будни барышни-попаданки 4
Шрифт:
Мальчик увлеченно продолжал рассказ о тиграх, которые, как оказалось, водятся и в пределах Российской империи. Но тут я услышал неожиданный звук и отвлекся от тигров. По парку были проложены чугунные рельсы, и по ним ехал поезд. Пусть его локомотив был не больше кеба, а на каждой из двух платформ со скамейками могли поместиться лишь четверо пассажиров, эта паровая игрушка действовала.
Поезд остановился невдалеке. Подросток-машинист предложил желающим занять свободные кресла. Я и мистер Макаров оказались среди пассажиров, и через минуту мы подпрыгивали на чугунных рельсах со скоростью, как я предположил, пятнадцать миль
Пассажиры первой платформы — студенты Института путей сообщения — спрашивали машиниста, не взорвется ли котел от перегрева. Машинист указал на прибор со стрелкой, но все равно отказать этим людям в мужестве было нельзя. Думаю, смысл этой затеи — убедить высокопоставленных и влиятельных гостей в безопасности железнодорожного сообщения.
Мы проехали мимо огромной оранжереи, потом показались фабричные корпуса. Сделали подобие круга и вернулись к усадьбе через парк. Я разглядел два небольших искусственных острова, на одном из них в изящном павильоне миссис Шторм беседовала с таинственными офицерами.
Глава 5
Первая проблема этого утра относилась к разряду «надо же быть такой дурой!». Спровоцировала конфликт двух хороших людей, и теперь любой выход из него будет плохим.
Последние три года я занялась металлургией: приобрела два завода в знакомой мне Нижегородской губернии и еще три — в Олонецкой, которую по привычке из прежнего мира называла Карелией. Железо — болотно-озерное, далеко не лучшего качества, но работать можно и с такой рудой. Меня соблазнила логистика — водный транспорт. Про Урал я не думала — далеко, не проследить за менеджментом, а мечты заняться Курской магнитной аномалией и рудой самого высокого качества, которую в XX веке станут извлекать карьерным способом, оставались мечтами: без железных дорог к этому региону не подступиться. Начала добывать каменный, вернее бурый, уголь — на берегу Оки.
Карельские заводы выкупила у казны. Два работали со скромным, но стабильным профитом. Сложнее оказалось с третьим, на Волк-озере. Он выглядел наиболее перспективным, поэтому именно туда я направила инженера Шмидта — талантливого юношу, окончившего Горный институт, в те годы именовавшийся Горным кадетским корпусом. После учебы он был направлен на уральские казенные заводы, но не поладил с начальством из-за прогрессивных предложений и ушел в отставку. Узнал обо мне, предложил свои услуги. Первое впечатление подтвердилось: Карл Федорович оказался образован, сообразителен, не стеснялся записывать мои рекомендации и задавать уточняющие вопросы. Был принят в штат и прикомандирован к заводу на Волк-озере с обязанностью наблюдать за соблюдением технологий и правом внедрять технические новинки.
Увы, я почему-то решила, что молодой инженер поладит с управляющим заводом Севастьянычем — умным стариком, способным в полуграмотной корявой записке изложить суть любой проблемы. Бонус — честный, тридцать лет управлял, и ни одного конфликта с приписными крестьянами, теми же крепостными, только вместо барщины у них заводские работы. Новый инженер начал требовать, чтобы они трудились на его проектах, Севастьяныч — чтобы персонал, как и прежде, выплавлял чугун. У обоих начальников было достаточно полномочий, чтобы саботировать деятельность соперника, и никакого шанса самим выйти из клинча. Да еще и люди не понимают, кому подчиняться, не знают, когда их отпустят на личные мужицкие работы, и — вот уж чего не хватало — возможны волнения.
Мой косяк — мне и исправлять. Отправлюсь-ка сама на Волк-озеро, погляжу, решу.
На самом деле, решить можно было бы и дистанционно. Но я сама ухватилась за предлог на неделю вырваться из Новой Славянки. Такие мысли — прокатиться, провериться, сменить обстановку — часто посещают безответственный сильный пол, а вот мы, дамы, считаемся домоседками. Фигушки! Вряд ли сейчас в России есть мужчина, хоть губернатор, хоть глава купецкого дома, что за день принимает десять отчетов, утверждает десять планов и разрешает пятнадцать конфликтов. Да еще испытывает самокат.
Пока же мне следовало не собираться в Карелию, а продолжать сегодняшний трудовой будень, украшенный праздником.
Проще всего оказалось с самокатом. Я вызвала Павлушу, разумеется по домашнему телеграфу, и назначила главным инструктором. Хотела добавить, что он ответственен не только за обучение, но и сохранность домашней обстановки, но не стала, еще воспримет серьезно. Павлуша Волгин, как и большинство моих мальчишек, из такой небогатой семьи, что увидел напольное зеркало лишь в моей усадьбе.
Уже скоро пожаловали первые гости, и я опять не удержалась от короткой, но интенсивной ругани. В свой адрес, разумеется. Не сообразила, что Лизонькины именины совпали с приемным днем и сегодня явилась толпа посетителей: кто по бизнесу, кто с последней надеждой, кто из любопытства и пошпионить заодно.
Пришлось выйти к нашему речному парадному входу, встретить.
Один из гостей мне не понравился сразу. Придворный чиновник, фон Бруммель, откровенный соглядатай. Его я на порог не пустила бы, но он мало того, что заявился под чужим именем, так еще и сопровождал иностранца. Надо без обиняков заявить неуважаемому господину, что в моем доме ему больше не бывать, даже если явится как носильщик китайского императора.
Но я почти забыла о нем, едва увидела двух визитеров — великих князей. Николай Павлович и Михаил Павлович решили обмануть вдовствующую императрицу и вместо кареты воспользовались моим винто… буду называть их пароходами, так привычней.
Я приветствовала их на английском. Очередная ошибка — среди гостей оказался англичанин в сопровождении того самого соглядатая, явившегося под фамилией Макаров. Впрочем, такую тайну, как визит царевичей, утаить шансов мало.
— Уважаемая хозяйка, может, мы наконец-то узнаем тайну этого замечательного судна? — спросил Николай Павлович.
Любой другой гость получил бы твердый и непременный отказ. Но будущему царю я открывала технические секреты не то что скрепя сердце, а не скрывая радости. И мы отправились на верфь, таким маршрутом, чтобы никто из прочих визитеров не увязался за нами.
Секрет моих пароходов прост. Еще до изобретения паровой машины начались эксперименты с винтом как с водяным двигателем. И они были неудачны, так как за основу брался длинный Архимедов винт. Согласно конструкторской байке, впервые экспериментальный паровой кораблик обогнал колесный потому, что винт обломился и этот обломок оказался эффективней целого. Ну а когда лопасти стали большими, спор винта и колеса окончился.