Труды по античной истории
Шрифт:
Ряд конкретных работ по эпиграфическим источникам Фукидида был выполнен Штейном [82] , Шёне [83] и Худе [84] . Несколько небольших статей посвятил этому вопросу В.К.Ернштедт [85] , внесший на основании эпиграфических памятников ряд направлений и конъектур в текст Фукидида. В настоящее время эти штудии продолжены В.Эберхардтом, сопоставившим Мелосский диалог у Фукидида с двумя эпиграфическими памятниками [86] . Исследователи, занимавшиеся так называемой исторической методикой Фукидида, поставили вопрос о характере, методике и особенностях использования Фукидидом этнографических источников и разнообразных исторических реалий. К ним относятся М.Бюдингер [87] и Э.Мейер [88] .
82
Stein H. Zur Quellenkritik des Thukydides // Rheinisches Museum f"ur Philologie. Bd. 55. 1900. S. 531–564.
83
Sch"one A. Zur Ueberlieferung des Thukydidischen Textes // Hermes. Bd. 25. 1890.
84
Hude K. Zur Urkunde bei Thukydides Vol. 47 // Hermes. Bd. 27. 1892.
85
См. Ернштедт В.К. // Журнал Министерства народного просвещения. 1894. Декабрь. Отдел 5. С. 166–170,
86
Eberhardt W. Der Melierdialog und die Inschriften ATL A9 und IG 12 97+ //Historia. Bd. 8. 1959. S. 284–314.
87
B"udinger M. Poesie und Urkunde bei Thukydides: Eine historische Untersuchung // Denkschriften der Kaiserlichen Akademie der Wissenschaften. Bd. 39. Wien, 1890.
88
Meyer E. Thukydides und die Entstehung der wissenschaftlichen Geschichtsschreibung. Wien, 1913.
Вопрос о письменных источниках Фукидида по причинам, указанным выше, разрабатывался в меньшей степени. Правда, на элементы зависимости от Харона указывал еще Р.В.Крюгер в своих «Historisch-Philologische Studien» [89] . Вместе с тем Крюгер, противопоставлявший Фукидида всем его предшественникам и последователям, явился основоположником той точки зрения, согласно которой у Фукидида не было литературных предшественников. Именно этой точки зрения придерживается Дж. Б.Гранди в своем фундаментальном исследовании, где он не считает нужным выделить источниковедческий аспект. Признавая несомненное знакомство Фукидида с литературными и историческими произведениями его предшественников, Гранди тем не менее заявляет: «Первый источник Фукидида – autopsy, его второй источник – литература, имевшаяся в его время» [90] . У Гранди наличествует несколько небезынтересных замечаний об использовании Фукидидом произведений Гелланика. Однако его выводы делают весьма сомнительным тот факт, что в них он постоянно исходит из общих мировоззренческих установок Фукидида, которые он окончательно уяснил для себя как нечто, не подлежащее сомнению (в чем чувствуется определенное влияние идей Л.Ранке), и изложил во втором томе своего исследования в весьма поэтической форме [91] . Р.Макан, написавший в Cambridge Ancient History главу о Фукидиде [92] , придерживается более непримиримых выводов. «У Фукидида не было литературных предшественников или учителей» [93] , – пишет он. Вместе с тем Макан считает возможным тот факт, что при рассказе о синойкизме Фукидид пользовался Геллаником [94] . Аналогичных взглядов на литературных предшественников Фукидида придерживается К.Довер [95] в своем новом источниковедческом очерке.
89
Kr"uger K.W. Historisch-Philologische Studien. Bd. 1. B., 1836. S. 174.
90
Grundy. Vol. 1. P. 417.
91
Grundy. Vol. 2.
92
Cambridge Ancient History. Vol. 5. Chapter 14. P. 398–419.
93
Ibidem. P. 412.
94
Ibidem. P. 413.
95
Dover K.J. Thucydides. Greece and Rome: New Surveys, 7. Oxford, 1973.
Иное понимание вопроса о литературных источниках Фукидида наметил У.Виламовиц в первом томе своего огромного исследования Aristoteles und Athens [96] и в книге The Greek Historical Writing [97] . Виламовиц указал на несостоятельность той точки зрения, согласно которой ряд мест у Фукидида рассматривается как скрытая полемика с Геродотом. Геродот, по его мнению, занимает особое место в истории повествовательно-исторического жанра, в то время как Фукидид является ординарным представителем историографии на почве софистической эпохи [98] . Основа исторической методики в греческой историографии базируется, по мнению Виламовица, на том, чтобы «получать правила из наблюдений путем абстракции» [99] , а потом придавать им абсолютную ценность. Именно на этом методе, открытие которого, вероятно, имеет смысл соотносить с логографами, основывает свое повествование Фукидид.
96
Wilamowitz-M"ollendorff U. Aristoteles und Athen. Bd. 1. B., 1893. S. 211.
97
Wilamowitz-M"ollendorff U. Greek Historical Writing. Oxford, 1908. P. 10–13.
98
Wilamowitz-M"ollendorff U. Geschichte der Griechische Literature, § Thukydides.
99
Wilamowitz-M"ollendorff U. Greek Historical Writing. Oxford, 1908. P. 6.
Эти штудии Виламовица, облеченные в весьма категорическую форму, дополняются наблюдениями А.У.Гомма, призывавшего не доверять ни одному автору, не исключая Фукидида [100] . Гомм полагает, что критика Фукидида по адресу логографов обоснованна и интересна. «Тем не менее, в ней есть нечто педантичное и придирчивое в тоне», что объясняется, по мнению Гомма, тем обстоятельством, что у самого Фукидида не было ясного представления о собственном методе [101] . Не предпринимая конкретных источниковедческих изысканий, Гомм заключает введение к своему комментарию тем, что Фукидид, несомненно, опирался на сочинения своих предшественников [102] .
100
HC. Vol. 1. P. 86.
101
HC. Vol. 1. P. 3. Это замечание А.У.Гомма представляется нам особенно интересным и значительным. Исходя из такой точки зрения, ясными становятся малопонятные черты так называемого метода Фукидида: Фукидид сознательно следовал не методу в целом, а отдельным принципам, которые он не представлял себе как единое целое.
102
HC. Vol. 1. P. 4, 84.
Работы Виламовица и Гомма позволяют нам говорить не только о софистических источниках в прозе и мировоззрении Фукидида, но и о его предшественниках и источниках в области исторического повествования, то есть о логографах.
§ 4. Русские и советские исследователи
В ходе изложения мы рассматривали работы ряда русских и советских исследователей: В.К.Ернштедта, В.П.Бузескула, С.А.Жебелёва, С.И.Соболевского, К.К.Зельина и А.К.Бергера.
Некоторый интерес представляет старая работа А.О.Угянского «Рассуждение о предисловии Фукидида с критико-исторической точки зрения» [103] , в которой высказывается весьма критическое отношение к Фукидиду в противовес восторженным отзывам о нем Р.В.Крюгера. Угянский всячески подчеркивает тенденциозность и необъективность Фукидида и, следуя точке зрения Огинского, называет Фукидида мемуаристом французского типа. Наряду с этим его работа содержит ряд интересных замечаний: он отмечает, что Фукидид тенденциозно обращается с Гомером, то есть подчеркивает одно и делает вид, что вовсе не знает о другом, – том, что противоречит его целям [104] . Он не знает мифов о Пелопе, а использует «сказание, одному ему только известное». Это наблюдение в значительной степени предвосхищает известную работу А.У.Гомма [105] . В целом работа Угянского весьма устарела и имеет исключительно историко-научный интерес, характеризующий проникновение демократической мысли в России в классическую науку [106] .
103
Угянский А.О. Рассуждение о предисловии Фукидида с критико-исторической точки зрения. Казань, 1868.
104
Там же. С. 58, 60.
105
Gomme A.W. The Greek attitude to poetry and history. Berkeley; Los-Angeles, 1954.
106
Как отмечает А.А.Тахо-Годи в статье «Проблемы античной культуры у Чернышевского» (Ученые записки МОПИ. Т. 34. Вып. 2. 1955. С. 157–159), демократическая мысль пронизывала в некоторых случаях не только критические общедоступные статьи, но и специальные исследования, на базе которых автор делал свои социальные выводы. Именно с таким случаем мы встречаемся в работе А.О.Угянского. Его анализ текста, безусловно, выполнен на высоком уровне и представляет собой специальную работу, ничего общего не имеющую с выводом, в котором Угянский замечает: «Фукидид был страшный ненавистник простого народа, от которого он сам пострадал… Аристократы всегда видели в Фукидиде своего самого горячего защитника и оправдателя, расхваливая до небес всякую фразу, им написанную» (с. 90). Таким образом автор пытается направить свою научную работу по демократическому руслу, сделать прогрессивный вывод на основе своих классических штудий, однако это приводит к некоторому разрыву между самим исследованием и публицистическим выводом, его венчающим. Н.Г.Чернышевский и Д.И.Писарев на основе материала древней истории делают революционно-демократические обобщения, Угянский стремится подойти к этому материалу с демократической точки зрения, то есть сделать шаг дальше, что делает его работу первой попыткой проникновения революционно-демократической мысли в науку об Античности. Попытка эта, конечно, была весьма незрелой.
Значительным явлением был историко-филологический анализ первой книги Фукидида, выполненный Н.И.Новосадским [107] , особенно интересный при анализе гомеровских образов у Фукидида.
Прекрасные и значительные по размерам обзоры литературы о Фукидиде принадлежат Г.Бузольту [108] , Ф.Г.Мищенко [109] , К.К.Зельину [110] . Лучшим введением в изучение его наследия, несмотря на все недостатки, является книга Дж. Б.Гранди, а незаменимым путеводителем при чтении Фукидида – труд А.У.Гомма.
107
Новосадский Н.И. Фукидид, история Пелопоннесской войны. Кн. 1 (перевод и примечания). Курс, читанный в 1910/11 г. Москва, 1911. Вып. 1–2. Издание литографированное.
108
Busolt G. Griechische Geschichte. 2 Aufl. Bd. 3. Strassburg, 1913. S. 633–635.
109
Мищенко Ф.Г. Фукидид и его сочинения // Фукидид. История. Т. 2. М., 1888. С. 67 след.
110
Зельин К.К. Из иностранной литературы о Фукидиде // Вестник древней истории. 1950. № 4. С. 414–422.
§ 5. Смежные вопросы
Источниковедческое изучение Фукидида в том смысле, о котором мы говорили в заключении § 3, немыслимо без работ К.Мюллера, В.А.Шёффера, Ф.Якоби, А.И.Доватура и др. Frag-menta Historicorum Graecorum, изданные под руководством К.Мюллера [111] , являются незаменимым пособием при работе с текстами логографов. Отличительной чертой издания Мюллера является полное собрание свидетельств о сочинениях логографов и критических замечаний по их поводу у античных авторов, византийских писателей и лексикографов, на основе которых может быть сделано значительное число предположений источниковедческого характера. Эту огромную работу удачно дополняет книга «Очерки греческой историографии», представляющая собой дипломную работу ученика Ф.Г.Мищенко В.А.Шёффера [112] . Последний дает анализ свидетельств и замечаний по поводу логографов и исследует вопрос достоверности текста. Его труд содержит перевод пяти логографов (Гекатея, Ксанфа, Акусилая, Ферекида и Харона), сделанный по изданию Мюллера. Как перевод текстов, эта работа в большой степени устарела.
111
Fragmenta Historicorum Graecorum / Ed. C.M"uller. Vol. 1. P., 1848.
112
Шеффер В.А. Очерки греческой историографии. Вып. 1. Киев, 1884.
Капитальная работа Феликса Якоби [113] Die Fragmente der Griechische Historiker по числу содержащихся в ней фрагментов значительно превышает собрание Мюллера. Кроме того труд Якоби представляет собой критическое издание фрагментов, в котором составитель преследовал возможно полное извлечение текста логографа из сочинения эксцеритатора, его реконструирование и восстановление (насколько это возможно) его первоначального вида. Ряд дополнений к этому труду содержится в статьях Ф.Якоби для Real-Encyklop"adie Pauly-Wissowa-Kroll, собранных ныне в книге Die Griechische Historiker [114] и его последняя книга Atthis [115] , в которой содержится анализ традиций в изложении афинской истории. Этой проблеме посвящена также книга Й.Шрейнера Aristotle and Pericles [116] , в которой автор возводит материал Аристотеля к прототипам трех антилографов. Некоторый интерес представляет книга Л.Пирсона [117] , где рассматривается материал, связанный с четырьмя логографами (Гекатеем, Ксанфом, Хароном и Геллаником), значение Акусилая и Ферекида в историографии Пирсон отрицает. Книга построена на постоянном противопоставлении Геродота и Фукидида логографам. Пирсон настаивает на невозможности установления исторической методики логографов и тех схем, согласно которым писались их сочинения [118] . В сущности, он оперирует не текстами логографов, а теми фактами, которые они сообщают. Влияние Гелланика на Фукидида отрицается здесь полностью [119] , текст Фукидида (, 97, 2) понимается некритически. Сам Фукидид понимается Пирсоном как «нетипичная фигура для своего времени» [120] . Вместе с тем пройти мимо этого, одного из самых новых трудов, посвященных логографам, невозможно.
113
Jacoby F. Die Fragmente der Griechische Historiker. Erster Teil: Genealogie und Mythographie. B., 1923.
114
Jacoby F. Die Fragmente der griechischen Historiker. Real-nzyklop"adie PaulyWissowa-Kroll, 1957.
115
Jacoby F. Atthis: The local Chronicles of Ancient Athens. Oxford, 1949.
116
Schreiner J.H. Aristotle and Pericles: A study in historiography. Oslo, 1968.
117
Pearson L. Early Ionian Historians. Oxford, 1939.
118
Ibidem. P. 210.
119
Ibidem. P. 209, 225.
120
Ibidem. P. 210.
Большое значение имеет книга А.И.Доватура «Повествовательный и научный стиль Геродота» [121] , где содержится анализ основных компонентов литературного стиля Геродота и его происхождения, который, как доказано Доватуром, восходит к документальной ионийской прозе и фольклорной новелле. Такая интерпретация происхождения прозы Геродота дает возможность в большей степени оценить как общие черты, так и различия между Геродотом и Фукидидом, то есть перейти от традиционного сопоставления Геродота с Фукидидом к исследовательскому. В целом исследовательская методика Доватура представляет собой оригинальный тип источниковедческого исследования, незаменимого при работе практически с каждым историком.
121
Доватур А.И. Повествовательный и научный стиль Геродота в VI–V вв. до н. э. Л., 1957.
§ 6. Постановка проблемы
Настоящая работа носит исключительно источниковедческий характер, в силу чего все вопросы, решаемые в ней, подчинены цели установления традиций и прототипов, которым следовал Фукидид при написании тех или иных пассажей, и его конкретных источников. Мы ограничиваем источниковедческое исследование только теми частями труда, которые посвящены истории Аттики до начала войны и смежным с нею вопросам, то есть «Археологией» (, 1–21), «Пентаконтаэтией» (, 89–118, 2), экскурсом о Килоне (, 126), экскурсом в древнейшую историю Аттики (, 15–16) и рассказом о тираноубийцах (V, 54–59). Остальные тексты Фукидида будут рассматриваться в силу необходимости.