True Romance
Шрифт:
«Но это было там, внизу, давно. Там и думать-то было некогда, да и незачем. Я просто делал. Как считал нужным. Какие в детстве все хорошие…»
Некоторые такими и остаются. До самого конца.
«Ага, это не про меня, видимо, не остался. Или никогда и не был. Был героем лишь в играх», – Стоун никак не мог отделаться от этой мысли. – «Да нет же, был… Кто спас Доэрти из горящего авто, рискуя своей шкурой? Я ведь мог быть… нет – я был самопожертвенным. Я был молод… Слишком уж я изменился. Когда только успел?»
Этого ведь и не заметить. Вот ты жизнерадостный юноша с дипломом, полный надежд на будущее. И какое будущее!
Ещё пара вспышек – и Остин стёрт из бытия, словно и не было его никогда.
Иногда нужно не думать, а действовать.
«Мы все потрясены. Но нужно что-то предпринять. Мы не можем просто безучастно смотреть на… это», – Стоун ещё не придумал подходящего названия… этому. Впрочем, почему бы не Третья Мировая?
Стоун взял Холлиса за плечи и повернул к себе лицом.
– Кто? – только и спросил он.
Но с таким нажимом и яростью, что и сам почувствовал в себе силы одним лишь грозным взглядом испепелить обидчика. Это птица? Это самолёт? Нет, это Супер-Стоун!
Холлис пожал плечами, скидывая руки Стоуна.
– Палмер выясняет, он в «Клэрити» [6] у терминалов. Если не все серверы на поверхности накрылись из-за ЭМИ [7] , может и узнаем…
– Что со связью?
Холлис вынул смартфон.
– Ни связи, ни сети, – констатировал он. Как прогноз погоды. Всё по нулям. Улучшения не предвидится.
Стоун вынул свой аппарат. То же самое. Ну и зачем он теперь нужен, ничем не лучше кирпича. Он со злостью запустил новоявленный кирпич в стену отсека.
6
Clarity – «ясность, определённость»
7
ЭМИ – электромагнитный импульс, одно из следствий ядерных взрывов. Выводит из строя электрооборудование и линии связи
– Где рация? – снова насел на Холлиса Стоун. – Мы должны связаться с нашими…
Ага, вот ещё что. Вот оно. Нашими.
Всё, всё с чем они начинали научные программы, все благие намерения – лишь красивые слова, обёртка, прикрытие, лицемерная пустышка. И всегда так было. Международная Космическая Станция. Сотрудничество. Товарищество. Дружба. Как же. Астронавты NASA и тайконавты КНР не упускали случая зажать отчёты экспериментов и подсидеть друг друга. Это было словно отражение грязной политики на Земле. Не самая радужная атмосфера для пусть и большого, но всё же замкнутого пространства.
И теперь первым делом Стоун подумал о своих соотечественниках. Не о коллегах по станции вообще, а о коллегах-американцах. И о Холлисе, конечно же. Он – самый лучший друг во всей Системе.
Так что же это? Остатки шовинизма, скопившиеся где-то глубоко внутри и вылившиеся, словно желчь, отравляя всё хорошее вокруг, вместе с цинизмом? Пожалуй, что так.
Сотрудничество. Товарищество. Дружба. Ага, как же, как же. Ничего не изменилось в этом плане. А теперь уж и подавно не изменится. Не. Дудки.
И было ещё кое-что.
Стоун всё не мог понять, что же ещё его гложет. Едва, как ему казалось, он ухватывался за хвост мысли, так тут же она, как следует тряхнув этим самым хвостом, сбрасывала его, заставляла вернуться в исходную точку и снова думать, снова ловить её…
Дурное предчувствие насчёт… Насчёт китайских друзей.
Вот что у него было.
Дурное предчувствие. Bad Blood [8] .
Стоун тряхнул головой, разгоняя непрошеные мысли.
8
Bad Blood – «неприязнь, враждебность» (дословно «дурная кровь»), также одноимённый сингл поп-исполнительницы Тейлор Свифт, в котором и повествуется о вражде и проистекающих из неё неразрешимых проблемах
«А кто же ещё? Япония? Мы союзники. С европейцами нам нечего делить. Русские? Помилуй, не смеши. Их ржавые корыта упадут там же, где и взлетят. Северная Корея? У старика Кима пузо лопнет от натуги… Вот и остаётся Китай».
Именно поэтому Стоун не обратился ко всем обитателям станции по интеркому. Он не хотел, чтобы его слышали… другие. Те, с кем они время от времени пересекались в столовой и в лабораториях, теми, кто приторно улыбался и упорно называл астронавтов «товарищами». Безотказные и работящие коллеги из Поднебесной. Стоун не был уверен на все сто, но предчувствия редко подводили его. Рисковать он не хотел.
– Холлис, принеси рацию, хорошо? Нам всем надо быстро собраться и обсудить наши дальнейшие действия… Мне нужна рация, понимаешь?
Холлис кивнул – видимо, понимал – и вылетел через шлюз.
Стоун подплыл к Моссу, неловко похлопал его по спине и выглянул наружу.
Сейчас они летели над огненными равнинами Иллинойса.
– Спасибо, коммандер, – всхлипнул Мосс.
Стоун кивнул. Нет проблем, рад услужить. Конечно, Мосс был нерадивым раздолбаем – Стоуну только и оставалось дивиться, как его вообще пропихнули на ISS-2. Но всё же Мосс был членом экипажа, для Стоуна это практически означало члена семьи. И потому Стоун не мог не сделать хотя бы эту самую малость – просто дать понять, что парень не один, остались ещё люди, которым есть до него дело. Иногда ведь так немного надо, чтобы оставаться человечным.
«Если, конечно, я не хочу его приободрить лишь для того, чтобы потом использовать», – подумал вдруг Стоун и ощутил себя грязным манипулятором. – «Ценен каждый член семьи? Или каждый член команды?» Правда ли это одно и то же для него, для Стоуна?
Детройт выглядел так, словно кто-то решил устроить Ночь Дьявола [9] на полгода раньше.
– Рация, коммандер, – расторопно доложил Холлис, влетая обратно в отсек.
Стоун кивнул и взял у него трансивер. Настроил канал.
9
Ночь Дьявола – некое подобие праздника накануне Хеллоуина, во время которого подрастающие уголовники занимаются всякого рода вандализмом, в основном – поджогами чужого имущества. Дико котируется в Детройте