Труфальдино
Шрифт:
Октябрь одна тысяча девятьсот девяносто второго года.
— Громов! Это что такое? — начальник уголовного розыска ворвался в мой подвал, не обратив ни малейшего внимание на братьев Сидоровых, что прибыли ко мне для ознакомления с результатами экспертизы идентификационного номера их «Тойоты».
— Одну минуту, товарищи, подождите пожалуйста там, на скамейке. — я отправил, развесивших уши, братьев в дальний угол подвала, а сам взял сдвоенный лист бумаги, пришпиленный
— Что это, Громов?
— Иск к ГУВД о снятии с меня выговора.
— Ты оху… что ли? Ты знаешь, что мне сейчас в городском управлении сказали?
— Нет, не знаю.
— Вот тебе лучше и не знать. Короче, чтобы сегодня ехал в суд и забирал, или что там с ним делают, свое заявление. Ты меня понял?
— Я то понял, только не получится. Смотрите, здесь написано, что заявитель не я, а профсоюзная организация «Сутяжник». Я у них в профсоюзе числюсь, деньги из зарплаты плачу, вот они и подают иск в моем интересе.
— Мозг мне не канифоль, у меня итак здоровья осталось на два раза вздохнуть Делай, что хочешь, только заявление забери.
— Нет.
— Что?!
— Я говорю «нет». Пусть приказ о взыскании отменят, тогда и в иске автоматически откажут.
— Короче, я тебе сказал. — начальник уголовного розыска развернулся на каблуках и тяжело затопал по лестнице, ведущей вверх, а я окликнул господ Сидоровых.
— Прошу прощения за задержку. Итак, мне пришел ответ от эксперта, который установил, что идентификационный номер на вашей машине выполнен в заводских условиях…
— О, отлично! — хозяин машины вскочил со стула.
— Сядьте, пожалуйста, я не закончил. Читаю дальше: 'Но металлические элементы размером… содержащие идентификационные номера на пороге у водительского сидения и под капотом вварены в кузов машины.
— Это что значит, я не понимаю? — на мужика было страшно смотреть.
— Извините, но вы купили угнанную машину. По номеру на двигателе установили, у кого она была угнана. Такие вот дела.
— Но мы же деньги заплатили!
— Извините, но я тут ничего не могу сделать. По закону машина принадлежит первоначальному владельцу, а вы можете требовать уплаченные за автомашину деньги с преступника, когда его поймают.
— Можно подумать, что вы кого-то ловите…
— Нет конечно, мы никого не ловим. Зачем нам ловить кого-то? Те пятьсот тысяч, что в лагерях сидят, они на зону сами пришли, добровольно. Если у вас все вопросы, то я вас больше не отвлекаю. Заявление о мошенничестве в отношении вас при продаже ворованной автомашины вы можете подать в Ноябрьский РОВД, по месту совершения сделки.
— Извините, товарищ милиционер… — мужики переглянулись и почему-то не встали со стульев: — Мы вас не хотели обидеть, просто нервы. Не подскажите какого-нибудь частного детектива, а то боимся, нам в том РОВД не сильно помогут.
— Я с детективами не знаком. Видел фирму детективную на проспекте Болгарского Герострата, но не
Но я ошибся. Через два часа застучали тяжелые ботинки по ступеням, и передо мной вновь предстали братья Сидоровы.
— И еще раз здравствуйте. Вы еще что-то хотели уточнить?
— Товарищ милиционер, мы тут сходили к вашим детективам и хотим сказать, что…
— Так, уважаемые, я не желаю слышать слова, что это мои детективы, вам ясно? Вы спросили адрес — я ответил, больше никаких отношений у меня с ними нет и не было, поэтому ваши дешевые обвинения…
— Да, Господь с вами, товарищ милиционер, мы ничего такого не имели ввиду, просто оговорились. «Ваши» в том смысле, что в вашем районе сидят. Просто у них цены — это кошмар какой-то. Мы тут записали…
— Слушайте, мне цены частных детективов не интересны, от слова «совсем», поэтому я не понимаю, что вы от меня хотите?
— Товарищ милиционер, а не могли бы вы сами, за доплату…
— Сразу нет, мне государство платит достаточно денег… — я ухмыльнулся: — Поэтому с потерпевших я деньги не беру. До свидания, был рад с вами увидаться.
— Стойте, стойте, подождите. — Семен Поликарпович, покупатель машины склонился ко мне и зашептал: — Может быть вы знаете специалиста, но только не с такими ценами. Ну никакой возможности нет такие деньжищи платить!
— У меня есть знакомый, бывший сотрудник уголовного розыска. Чем сейчас занимается — не знаю, может быть он вам поможет, но будьте так добры — все переговоры с ним ведете самостоятельно, я этом деле ничего знать не хочу. — я написал на клочке телефонный номер и протянул бумагу Сидоровым.
До вечера за мной не пришли, значит есть надежда, что этим братьям реально был нужен специалист по розыску.
«Специалист по розыску» заглянул ко мне в подвал на следующий день.
— Здорово, Паша! — Брагин Виктор, бывший опер Миронычевского РОВД, чьи интересы по иску о незаконном увольнении профсоюзный комитет «Сутяжник» должен будет защищать в суде на следующей неделе, щерясь желтыми, прокуренными зубами, тянул ко мне руку: — Здорово, Демонюга.
Из-под письменного стола раздались энергичные удары хвоста.
Я приподнялся со стула и ответил на рукопожатие:
— Здорово, Витя! Давно не виделись. Ты по делу или соскучился?
Виктор сделал шаг к лестнице, потом вернулся и зашептал:
— Паша, выручай. Можешь сделать так, чтобы дело о мошенничестве в отношении Сидорова у вас в районе возбудили?
Глава 17
Глава семнадцатая. Строго соблюдая юридические нормы.
Октябрь одна тысяча девятьсот девяносто второго года.
— Что случилось? Чем тебе Ноябрьский РОВД не угодид?