Труфальдино
Шрифт:
— Держи, я досмотрю. — я выскочил из машины и начал процедуру поверхностного досмотра, осторожно скользя ладонями по одежде задержанного, опасаясь наткнуться на какую-нибудь иглу от использованного шприца. Осторожно, двумя пальцами достал из кармана брюк наркомана отвертку с заточенным жалом и бросил ее в машину.
— Вы кто такие? Да ты знаешь, с кем я работаю? — парень начал вырываться, но Витька надавил на шею, и наш пленник.
— Скажи, что ты меня не узнал? — я приблизил свое лицо и по забегавшим глазам понял, что меня опознали: — Поэтому сиди молча…
Естественно, молча сидеть наш пленник, назвавшийся Алексеем Перепелкиным,
Через три часа, бледный и активно потеющий, Алексей сидел на стуле и, не глядя на нас с Виктором, тупо повторял, что он не знает ничего о угнанных машинах, но все присутствующие понимали, что это уже агония сопротивления со стороны страдающего наркомана.
— Алексей, рожай быстрее…- дружеское похлопывание по загривку, все более впадающего в прострацию наркомана, ну ни как нельзя считать пытками.
— Давай, давай, расскажи все и домой поедешь… — Витька навалился на плечи нашему новому другу, заставляя последнего болезненно морщится.
— Ладно, вели Лешу в камеру, пусть посидит, подумает….
— я устало машу рукой, и Виктор подхватывает «нарка» за рукав кофты и тянет в сторону выхода. Начальства уже нет в отделе, а дежурным по фигу, что за человек приводит и забирает задержанного из камеры, главное, что я сказал, что он со мной. За закрывшейся дверью затихают удаляющиеся шаги, а я обессиленно поднимаюсь и включаю чайник. Если слесарь надеется надолго забыться на жесткой скамье в камере, он жестоко ошибается. «Подниму» из камеры я его минут через десять-пятнадцать, и снова потащу в свой подвал, и так будет до тех пор, пока человек не сломается. И для этого мне нужен Виктор, чтобы на протяжении всей ночи, не зная усталости, кто-то из нас двоих постоянно дергал Алексея, не давая ему ни отдохнуть, ни собраться с мыслями. Сейчас у парня ломка только в начальной стадии, организм привычный получать порцию наркотического вещества по вечерам, начинает бунтовать и требовать свое.
Очевидно, что я переоценил морально-волевые качества Алексея, в кабинет Виктор вернул его раньше, чем они могли дойти до дежурной части.
— Ну вот видишь…- просто ворковал Виктор, пропуская нашего нового приятеля в кабинет: — а ты упирался непонятно зачем. Сейчас все расскажешь, да домой поедешь. Проходи, присаживайся, чаю хочешь?
— Мне бы не чаю…- просительно обвел нас глазами слесарь.
— Все будет, только не здесь…- Виктор усадил задержанного на стул: — Здесь ты где колоться будешь? У нас и «баяна» нет…
«Баяна» — шприца, ложки и прочего инструментария, чтобы Алексей мог «вмазаться», я действительно не держал, у нас, как говорится «приличный дом». А вот «чеки» — плотно завернутые в фольгу разовые дозы героина у меня были и в большом количестве. Одна из причин, что руководство терпело мои закидоны — работа Демона по наркоте. Если предполагалось при обыске найти наркотики — все обиды заканчивались, я ехал за псом, и почти всегда мы что-то находили. Причем я не «палил» роль собаки при этом. Мы просто проходили по помещению, желательно в отсутствие хозяев, после чего покидали место проведения обыска. На прощание я говорил, проводящим обыски, операм к какому углу или предмету мебели проявляла интерес собака. Слава Богу, Демон обладал сдержанным темпераментом, не взлаивая на всю округу при обнаружении знакомого запаха,
Знакомый начальник с объединенного питомника, работающий с несколькими спаниелями, русскими и кокерами, каждый свой успех обставлял с соответствующей помпой, но у нас был другой вариант. Он работал по всему городу и окрестностям, а в нашем маленьком районе ситуация была другая. Мир наркоманов вообще очень узкий, большинство друг друга знает, во всяком случае система опознания «свой-чужой» у них настроена безошибочно. И если по району пойдет слух, что ментовская собака на обысках находит места хранения «наркоты», нам с Демоном мгновенно устроят ловушку. А так прошла тупая собака по квартире со своим тупым проводником, покрутилась, да и ушла ни с чем, а то, что опера потом все ухоронки нашли и вывернули — так это кто-то сдал.
Итогом этой деятельности было то, что с каждого удачного обыска я получал пару «чеков», поэтому на вопросительный взгляд наркомана, кивнул утвердительно, после чего слесарь начал торопливо изливать душу. Знал он совсем немного, вернее сказать, что ничего точно он не знал.
Единственно, что могла быть нам полезно, периодически владелец СТО Петр Николаевич, выгонял всех работников сразу по окончании официального рабочего дня, оставляя в СТО только маляра Степана и слесаря Василия, которых, условно, можно было назвать доверенными лицами. И на следующий день этих двух ремонтников на работе не бывало, а Петр Николаевич весь день был злым и дерганным.
Пока Виктор пытался выжать из еле живого Алексея хоть что-то еще, я вышел в коридор. Свой дежурный запас «героина» я хранил в коридоре, в щели спинки одного из деревянных стульев, что сбытые в ряд, стояли напротив комнаты роты ППС.
— Привет, Алексеевич. — я поприветствовал командира роты, который что-то писал в одном из многочисленных журналов учета.
— Здорово, Паша. — Алексей Алексеевич, год назад перемещенный на должность командира роты, оторвался от писанины: — Что нового?
— Все в порядке, живем не тужим. — дежурно ответил я и уронил монетку из кармана.
Ротный завершил нашу дискуссию одобрительным ворчанием, вновь уткнувшись в свою бесконечную писанину, а я, бормоча под нос ругательства, присел и отодвинул стулья в поисках монетки.
Блестящий квадратик из фольги, чей уголок торчал из щели в спинке стула, был перемещен в карман, куда отправилась и подобранная с пола монетка, стулья были возвращены на место, и я двинулся в сторону своего кабинета.
— Ну что все? — Алексей и Виктор уже одевались: — Тогда поехали.
Виктора я высадил у станции метро, он мальчик взрослый, сам доберется, а вот наркомана я довез почти до его дома, на прощание сунув в ладонь вожделенную порцию «прелести».
— а еще можно? — Алексей не мог бы считаться настоящим «нарком», если бы не попытался выклянчить еще.
— Звони, как будет информация, все привезу, а за сегодняшнее и этого хватит. Закрывай дверь. — я дождался, когда дверь захлопнется и тронул «Ниву». Не то, что мне было жалко героина, но если идти на поводу новоявленного агента, то он сразу попытается сесть на шею, взвинтив расценки за свои услуги. Да и второй момент нельзя было обходить стороной — не знаю, насколько уже сгнил ливер и прочие внутренности у слесаря, но была полная уверенность, что он сразу употребит все наркотики, что я ему бы дал, а это было чревато его смертью.