Трунька о себе, своих попутчиках и славном «Дальтелефильме»

Фотографии из архивов автора, Аэлиты Григорьевой (Горюненок),

Василия Рещука и Владимира Кириллова.

Рисунок на титуле Н. Дедюхина.

Картины и карандашные рисунки Василия Рещука.

В старые добрые времена, когда еще был жив «Дальтелефильм», я так объяснял дорогу к нашей обители:

– Подниметесь от Ленинской по Уборевича вверх, – увидите здание Телецентра, а за его «спиной», на небольшом пригорке, трехэтажный красивый белый дом с голубыми глазами… То ли по воле игривой

фантазии бригадира маляров, то ли по прихоти веселых снабженцев, покрашены были наружные рамы окон светло-голубой краской. Этот цвет так и остался фирменным на все оставшиеся ремонты.

Белый дом с голубыми глазами. Здание Дальтелефильма. Картина Василия Рещука

Когда и кем было построено это голубоглазое строение, я точно не знаю. В послевоенные годы там царствовало Его Величество Радио, а в цоколе таинственное заведение с загадочным названием КРА – краевая распределительная аппаратная. Люди в ней работали сутками, что они там делали – никто не знал. Поговаривали, что курировал эту КРА Комитет государственной безопасности – КГБ (за глаза его называли параллельным комитетом). А наш Комитет по радиовещанию и телевидению ютился на улице 1 Мая, ныне Петра Великого, там, где сейчас Театр им. Горького. Это было одноэтажное длинное строение, в котором, поговаривали, в старые царские времена был бордель. В этом бывшем борделе я получал свою первую телевизионную зарплату

В пятидесятые годы в Белом доме с голубыми глазами стали появляться новые люди, которые изобретали, как помимо звука доставлять радиослушателям еще и картинку Гениальный, не побоюсь этого слова, инженер Виктор Емельянович Назаренко со своими помощниками создает телевизионную студию, 8-ю по счету в нашей стране. Так они и делили Дом на двоих – радийщики и телевизионщики, пока Семен Владимирович Юрченко не выстроил новое здание телецентра, а за ним и Дом радио. Белый дом надстроили на один этаж, подновили белой краской, окнам же сделали «макияж» из голубой. Теперь он был готов принять телевизионных кинематографистов, которые до сих пор ютились в небольшом двухэтажном домике сбоку от него. А двухэтажный домик стал операторским, на первом этаже обосновался Паша Захаров со своим мультипликационным оборудованием.

Операторский домик. Картина Василия Рещука

В этом Белом доме с голубыми глазами я «прожил» 30 лет. На верхнем этаже располагались редакции и монтажные, на втором – тонателье, на первом – КРА и ОТК с кинозалом. В подвале здания был проявочный цех. Никогда не забуду ни с чем не сравнимый запах «свежеиспеченной» пленки. Вот она, еще тепленькая. Ты прижимаешь её к сердцу и почти бегом несешься в монтажную, чтобы разорвать пленку на куски, разложить их по полочкам, по коробкам, систематизировать, а потом уже приступать к таинству монтажа. Вот и эта книжка, на мой взгляд, сравнима с кинофильмом, где все идет своим чередом, где нельзя менять очередность кадров и где каждый кадр нельзя оценивать как самодостаточный, а только в совокупности с другими. И расположены эти «кадры» в той последовательности, как всплывали они в моей памяти. Какое-то событие или какой-то человек отпечатался в серых клеточках моего головного мозга в разных пропорциях, количество и расположение которых, увы, от меня не зависит.

И еще, в давние времена на худсоветах, фильм показывали на двух пленках, отдельно изображение, отдельно звук, и кроме того, поскольку проектор в тонателье был один, кино показывали с остановками. Покажут одну часть, 10 минут, перезарядят пленки – покажут следующую. И, как правило, на каждом худсовете находился умник, который говорил: «А вот вторая часть лучше первой, а третья немного слабее». Я и тогда пытался убедить критиков, что нельзя взвешивать каждую часть по отдельности, а только весь фильм в совокупности эпизодов, иначе можно уподобиться трем слепым мудрецам, которые ощупывали слона. Первый, потрогав хвост, сказал, что слон – это веревка. Второй слепец уверял, что слон – это столб, третий категорически утверждал, что слон – это шланг.

Когда-то Валя Лихачев, о нем расскажу отдельно, в разговоре обронил, что время от времени надо ставить себе маленькие памятники. Мои зарисовки – это небольшие памятники тем людям, с которыми мне довелось работать и жить. Эта книжка частично и обо мне, в той мере, в какой читатель может иметь представление о человеке, который судит о других людях. Но большая толика этого «кинофильма» – воспоминания о том счастливом времени, когда еще был жив Дальтелефильм. Здесь и далее буду писать это слово без кавычек. Предвижу вопрос:

– А кто ты такой, чтобы писать о себе книжку? Эльдар Рязанов, Никита Михалков или, может, Людмила Гурченко?

Отвечаю. Я один из тысячи двухсот простых советских кинорежиссеров-документалистов, сохранявших на кинопленке страницы истории нашей страны. Это были разные фильмы: и выдающиеся, и не очень, но каждый из них являлся документом своего времени, даже если был сделан в угоду власти. Большая часть моих фильмов была посвящена простым труженикам, на которых мир держится. Но нынешним власть предержащим такие фильмы сегодня не нужны.

Обложка буклета к юбилею телевидения

К 50-летию Приморского телевидения был выпущен буклет про историю нашего телевидения. Из него следует, что никакого Дальтелефильма в истории Комитета по телевидению и радиовещанию не существовало. И где те 387 документальных фильмов, выпущенных за 35-летнюю историю студии и когда-то приносивших славу Комитету, мне неведомо. В помещении бывшего фильмохранили-ща одно время располагался офис посторонней конторы. По непроверенным и строго засекреченным данным большая часть картин пришла в негодность и вывезена на свалку. Даже если что и осталось, то эти фильмы невозможно посмотреть или скопировать, потому что оборудование для воспроизведения профессиональной, 35-мм пленки, полностью демонтировано. Правда, сохранилось около полусотни копий из бывшего архива на бытовой, VHS-й, пленке. Но это все равно, что знакомиться с произведениями художников по ксерокопиям их картин.

Выброшена на помойку хроникальная история края и труд полусотни работников Дальневосточной студии телевизионных фильмов. Выброшена на помойку большая часть моей жизни. Сравняли памятники, чтобы поставить свои. Смею надеяться, что эта книжка станет маленьким памятником бескорыстным труженикам документального кино.

Теперь о белом доме с голубыми глазами. В этом историческом здании до недавнего времени находились две организации: Всероссийский НИИ МВД РФ по Приморскому краю и сауна «Портория». Она круглосуточная. Анонсируется, что здесь делают эротический массаж красивые девушки-массажистки, есть фото девушек, есть место для знакомств. Все развивается по спирали. Когда-то я получал в бывшем борделе первую получку, а сегодня на могиле моей студии извиваются жрицы любви.

«Язык мой – враг мой». Эта старинная русская поговорка придумана для меня. Мой язык всегда путался у меня под ногами. Очевидно, я получил его в наследство от моей бабушки Ольги Сергеевны Светлолобовой. Она была настолько остра на язык, что если кого-то и можно было уличить в сочинении анекдотов, то только ее. Во всяком случае, из тех людей, с которыми я повстречался в жизни.

Ольга Светлолобова.1922 г.