Трущобы Севен-Дайлз
Шрифт:
Питт сидел неподвижно, едва ли не кожей чувствуя царившую в комнате странную недосказанность, как будто где-то на самой границе его восприятия притаились невидимые, но мощные силы. Наррэуэй явно чего-то недоговаривал. Было ли это важно? Или это всего лишь дают о себе знать накопленные за многие годы знания? Вдруг это скорее некое подспудное чувство, нежели ясная мысль?
Наррэуэй тоже молчал. Однако вскоре поднял глаза и заговорил снова.
– Ну что ж, – сказал он, но уже без прежней суровости. – Вы только что рассказали мне, что видели сами и что доложил констебль. Мы постараемся спасти Райерсона от самого себя, если, конечно, сможем. Следующий шаг – прерогатива полиции. Идите домой и позавтракайте. Возможно, вы понадобитесь мне позже.
Питт встал, все так же глядя ему глаза. Наррэуэй ответил ему тем же. В его взгляде не было никаких эмоций, зато присутствовало некое нарочитое безразличие. Питт в этом не сомневался, равно как и в царившем в комнате напряжении, похожем на предгрозовое электричество в душном воздухе.
– Да, сэр, – спокойно ответил он и, чувствуя на себе взгляд Наррэуэя, вышел из кабинета.
Когда он вернулся домой, было уже позднее утро. Дети, Джемайма и Дэниэл, были в школе. Шарлотта и горничная Грейси сидели в кухне. Не успел он открыть дверь, как до него донесся их смех. Он улыбнулся и нагнулся, чтобы снять ботинки. Звуки дома омывали его подобно бальзаму: женские голоса, звон посуды, пронзительный свист чайника. От кухонной плиты в доме было тепло; по коридору разносился запах выстиранного белья, все еще слегка влажного, чисто вымытого пола и свежеиспеченного хлеба.
Из двери кухни вышел рыжий полосатый кот, вальяжно потянулся и, задрав хвост в виде вопросительного знака, потрусил навстречу Питту.
– Привет, Арчи, – ласково произнес Питт, гладя кота. Тот ластился к нему – терся о его ноги и мурлыкал. – Как я понимаю, ты рассчитываешь получить половину моего завтрака? Что ж, тогда пойдем, дружище.
С этими словами он выпрямился и молча зашагал в кухню. Кот увязался следом за ним.
На кухне Шарлотта выкладывала хлеб из формы на полку, чтобы он остыл, а Грейси – маленькая и худенькая, хотя ей уже было хорошо за двадцать – ставила на сервант чистые бело-голубые фарфоровые чашки.
Как будто почувствовав его присутствие, Шарлотта обернулась. В ее глазах застыл вопрос.
– Завтрак, – с улыбкой сказал Питт.
Грейси ничего не спросила. Но как только ее вовлекли в разговор, была довольно откровенна. В ее глазах это не было дерзостью. Скорее это было проявлением ее заботы о нем – заботы, которую она взяла на себя, когда, полуголодная и худющая, отчего платье болталось на ней как на вешалке, в возрасте тринадцати лет впервые переступила порог его дома. Помнится, ее волосы были гладко зачесаны назад, открывая веселое личико, и хотя тогда она не умела ни читать, ни писать, ее тогда уже отличал острый ум и язык.
Теперь она была уже взрослой и считала себя незаменимой помощницей самого умного детектива во всей Англии, а может, и во всем мире. И это место она не обменяет ни на какое другое, даже при дворе самой королевы.
– Надеюсь, на этот раз не «Узкий круг»? – спросила Шарлотта с ноткой опасения в голосе.
Грейси застыла с блюдцами в руках. Разве забудешь страшное тайное общество, которое едва не стоило Питту его карьеры в столичной полиции, а заодно и жизни?
– Нет, – тотчас твердо ответил Питт. – Обыкновенное бытовое убийство. – Увидев на лице жены недоверие, он поспешил добавить: – Правда, совершенное любовницей министра. Нам также доподлинно известно, что последний тоже был там, хотя и не в момент убийства, а сразу после и оказал ей помощь в попытке избавиться от тела.
– О боже! – воскликнула Шарлотта. Дальнейшие объяснения ей не требовались. – Понятно. Надеюсь, их задержали?
– Да, ее. – Питт сел на деревянный стул с высокой спинкой и вытянул ноги. – Кто-то, кто слышал выстрелы, поднял тревогу. Полиция прибыла вовремя. Ее взяли прямо в саду, с лежащим в тачке трупом.
Шарлотта на миг недоверчиво посмотрела на мужа, однако по глазам поняла, что он не шутит.
– Вот же круглый дурак! – со всей откровенностью заявила Грейси. – Надеюсь, он там, в правительстве, отвечает за какую-нибудь ерунду, а не то мы все будем по уши в дерьме!
– Это точно, – согласился Питт. Кот запрыгнул ему на колени, и он машинально принялся гладить его, перебирая пальцами густую шелковистую шерсть. – Боюсь, что так оно и будет.
Грейси вздохнула, убрала блюдца, которые не понадобятся ему за завтраком, и приготовила ему чашку чая. Шарлотта вернулась к плите. Ее лицо было красноречивее всяких слов. Она уже предвидела беды, что ждут их в недалеком будущем.
Глава 2
Вечерние газеты лишь кратко сообщили о том, что в Иден-Лодж найдено тело Эдвина Ловата. А вот на следующее утро заголовки пестрели подробностями убийства.
– Началось! – сказала Грейси, подавая Питту за завтраком «Таймс» и «Лондонские иллюстрированные новости». – Только об этом и пишут. Якобы убийство совершила женщина, а убитый – человек уважаемый и все такое прочее.
В свое время Шарлотта научила ее читать, и Грейси весьма гордилась этим своим умением. Ей как будто открылась дверь в мир, который раньше она не могла себе даже представить. Но что еще важнее, это дало ей возможность общаться с другими людьми пусть не на равном социальном, зато на равном интеллектуальном уровне. То, чего она не знает, всегда можно узнать. Она умеет читать, а значит, способна учиться.
– А вот про то, что он человек из правительства, молчок! – добавила она.
Питт взял у нее обе газеты и, разложив на столе, пробежал глазами. Шарлотта все еще была наверху. В кухню вошла Джемайма. Серьезная, волосы заплетены в косички, поверх платья – школьный фартук. Всего десять лет, но уже прекрасно владеет собой, по крайней мере внешне. За последние месяцы она заметно вытянулась. Небольшие каблучки застегнутых на пуговицы башмачков придавали ей чуточку роста.
– Доброе утро, папа, – вежливо поздоровалась она и встала напротив, ожидая, когда он ей ответит.
Чувствуя, что ей требуется его внимание, Питт оторвал глаза от газеты. В последнее время, после их приключения в Дартмуре, когда их жизни оказались в опасности и он впервые не смог защитить свою семью сам, он особенно остро чувствовал такие вещи. Тогда его сержант Телман проявил себя настоящим героем, и это при том, что сам рисковал поставить под удар собственную карьеру. Он по-прежнему работал на Боу-стрит, под началом нового суперинтенданта по имени Уэтрон. Холодный и амбициозный, Уэтрон занимал это место не просто так. Поговаривали, что он принадлежит к верхушке «Узкого круга», возможно даже, метит на роль его главы.