Трущобы Севен-Дайлз
Шрифт:
– Пытаюсь понять, что там, черт побери, на самом деле произошло! – хрипло воскликнул он. – Кто убил его и почему? Почему это случилось в Иден-Лодж и посреди ночи? – Райерсон растерянно развел руками – сильными и вместе с тем холеными. – Что вообще он там забыл? Кто-то шел за ним следом? У него там была назначена встреча? С какой целью? Это полная бессмыслица! Кому взбредет в голову ссориться с кем-то в чужом саду посреди ночи? – Райерсон вопросительно посмотрел на Питта, как будто в надежде, что тот с ним согласится. – Аеша просто бы не открыла ему дверь! Он собирался вломиться силой? Устроить сцену и разбудить соседей? – Лицо Райерсона сделалось пепельно-серым. – Я знаю, она его не убивала, но я, как ни стараюсь, не могу найти вразумительного ответа на вопрос, что там произошло.
На этот раз он даже не пытался спрятать свои чувства.
Наррэуэй поручил Питту по возможности уберечь имя Райерсона от публичного скандала. Учитывая эмоции его собеседника, единственный способ это сделать – узнать правду, в надежде, что та подтвердит, что вина Аеши не столь велика, как то может показаться на первый взгляд.
– Я попытаюсь найти ответы на ваши вопросы, – произнес Питт. – Но это потребует известного сотрудничества с вашей стороны, сэр.
– Насколько то будет в моих силах, – ответил Райерсон. Он пребывал в таком отчаянии, что был готов откликнуться на любое предложение о помощи. Питта это слегка успокоило. По крайней мере, этот человек еще сохранил толику здравого смысла.
– Но я не потерплю, если вину за мои действия возложат на нее, и я не стану ради спасения собственной репутации приносить ложные клятвы. В любом случае тем самым я оказал бы себе медвежью услугу, и мистер Гладстон это знает. Человек, солгавший в своих корыстных целях, в конце концов солжет еще не один раз.
– Да, сэр, – согласился Питт. – В мои намерения не входило склонять вас ко лжи, а наоборот, чтобы вы сказали мне правду. Ничего не говорите про ваше присутствие в Иден-Лодж, если только полиция не загонит вас в угол. Но я думаю, они еще довольно долго будут воздерживаться от этого вопроса.
Райерсон печально улыбнулся.
– Пожалуй, – согласился он. – Что, собственно, поручил вам Виктор Наррэуэй, мистер Питт?
По лицу Райерсона промелькнуло новое выражение. Питт затруднялся сказать, какое именно. Точно он знал лишь одно: оно отражало нечто темное, что было в его душе.
– Выяснить правду – ответил он, чуть поморщившись, ибо отлично знал, что взвалил на себя неимоверную, а может, и невыполнимую задачу, и даже если справится с ней, правда, которую он узнает, будет ему ненавистна, а любая попытка ее скрыть будет сопряжена с еще большей болью.
Райерсон не ответил ему. Поднявшись с кресла, он лично проводил Питта до двери, проигнорировав застывшего в ожидании лакея.
Оставшуюся часть утра и начало дня Питт посвятил поиску полицейского врача и разговору с ним. Врач был крупный мужчина с тяжелыми плечами и тройным трясущимся подбородком, который незаметно переходил в шею. Вокруг внушительной талии был завязан передник, руки отмыты до розового цвета – наверно, с тем, чтобы удалить свидетельства его ремесла, даже если запах карболки и уксуса въелся в них намертво. Увидев Питта, он приветствовал его с дружелюбной укоризной.
– Думал, что навсегда избавился от тебя, когда ты покинул Боу-стрит, – произнес он на редкость приятным голосом. Пожалуй, это была самая привлекательная его черта, не считая волос – густых, кудрявых и таких чистых, что они блестели в свете газовых ламп под потолком его кабинета. Он вопросительно поднял брови. – Что тебе нужно? Я не знаком ни с какими бомбистами и анархистами. Кстати, мое неведение мне дорого, и я намерен пребывать в нем до своего последнего вздоха, в весьма преклонном возрасте, сидя где-нибудь на солнышке на скамейке в парке. Так что ничем не могу помочь, но могу попытаться, если ты будешь настаивать.
– Лейтенант Эдвин Ловат, – ответил Питт. Мистер Макдейд ему нравился, но еще больше Питту нравилось время от времени извлекать из него ту или иную полезную информацию.
– Мертв, – просто ответил Макдейд. – А если быть точным, скончался от огнестрельного ранения в область сердца. Выстрел произведен из небольшого пистолета и с близкого расстояния. Метко и аккуратно.
– Это требует особого умения? – спросил Питт.
– Только для слепого, стреляющего по движущейся мишени! – Макдейд покосился на Питта. – Ты еще не видел тела? – Его слова прозвучали скорее как констатация факта, а не как вопрос.
– Еще нет, – признался Питт. – А надо?
Макдейд пожал массивными плечами, отчего его подбородки снова затряслись.
– Если только тебе не интересно узнать, как он выглядел. А выглядел он как и любой другой хорошо сложенный английский солдат, живущий в свое удовольствие и не отказывающий себе во вкусной, сытной пище. А вот двигался он явно недостаточно. Еще десяток лет, и мышцы стали бы дряблыми и покрылись слоем жира. – Похоже, Макдейд был искренне этим расстроен. – Но в целом при жизни это был видный мужчина. Правильные черты лица, красивая голова и волосы, полный рот зубов, что для человека, которому уже за сорок, очень даже неплохо. Но приятным в общении человека делают ум и чувство юмора, а о них трудно судить, когда имеешь дело с мертвым телом. – Говоря последние слова, Макдейд отвернулся. Питту показалось, что он уловил в его голосе смущенные нотки. Макдейд как будто пытался оправдать свои массивные габариты, защитить себя от возможной критики в свой адрес, хотя на эту тему не было сказано ни слова.
– Верно, – согласился Питт, который тоже не считал себя красавцем. Внезапно он улыбнулся. Макдейд покраснел.
– Что еще ты хочешь знать? – спросил он, резко обернувшись к Питту. – Он был застрелен. Прямо в сердце. Не знаю, что это, удача или твердая рука. Но смерть была мгновенной!
– Спасибо. Больше ты мне ничего не хочешь сказать?
– Что именно? – Макдейд недоуменно повысил голос. – Что его убил косоглазый и хромой левша? Прости, но не могу. Он был застрелен с расстояния в пару ярдов. Стрелявший крепко держал пистолет и знал, что делает. Ну как, я чем-то тебе помог?
– Нет. Тем не менее спасибо, что уделил мне время. Могу я на него взглянуть?
Макдейд махнул короткой толстой рукой куда-то в сторону двери.
– Давай, если хочешь. Он на третьем по счету столе. Ты сразу его найдешь, потому что два других трупа – женские.
Питт принял это к сведению и шагнул в указанном направлении.
Он посмотрел на тело Эдвина Ловата в надежде, что это поможет ему воспринимать убитого как реального человека. Он смотрел на восковые черты, уже слегка впалые, и пытался представить его живым, смеющимся, разговаривающим. Без движения, без голоса, без мыслей и страстей, делавших Ловата единственным в своем роде, его тело мало что могло добавить к тому, что Питт уже узнал от Макдейда. Изящная женщина никак не могла поднять его в одиночку. Заподозри он возможное нападение, вряд ли бы он стоял так близко к тому, кто в него выстрелил. Что, в свою очередь, означало одно из двух: либо убийца был ему хорошо знаком, причем как друг, либо он увидел нападавшего в самый последний момент, за миг до того, как прогремел выстрел. Ни то ни другое не противоречило фактам, и было невозможно сказать, какой именно из двух вариантов имел место. Впрочем, какая разница. Его явно убила та женщина. Оставалось лишь надеяться, что для спасения доброго имени Райерсона ему удастся найти некое смягчающее обстоятельство.