Трущобы Севен-Дайлз
Шрифт:
Тильда заставила себя улыбнуться и ускорила шаг, чтобы не отстать. В чайной Грейси велела официантке принести им чаю. В ответ на ее просьбу та попыталась было возразить, что, мол, для чая еще слишком рано, однако Грейси смерила ее таким суровым взглядом, что девчонка бросилась со всех ног выполнять ее заказ.
– А теперь, – сказала Грейси, когда они остались одни, – что случилось?
– Мартин, – хрипло прошептала Тильда и, испугавшись, что Грейси может превратно ее понять, поспешила добавить: – Мой брат. Он пропал. Его тут больше нет, и он ничего мне не сказал. Но он так никогда бы не поступил, потому что он и я – это все, что у нас есть. Наши родители умерли от холеры, когда мне было шесть, а ему восемь. Мы всегда заботились друг о друге. Он просто не могу куда-то уехать и ничего мне не сказать! – Она быстро заморгала, пытаясь сдержать слезы, но, увы, тщетно. Одна за другой те уже катились по ее щеке, и она машинально вытерла их рукавом платья.
Грейси попыталась сохранить рассудительность и думать ясно.
– Когда ты в последний раз видела его, Тильда?
– Три дня назад, – ответила та. – У меня и у него был выходной. Мы купили у продавца на углу горячие пирожки и пошли в парк. Там играл оркестр. И когда мы шагали к Севен-Дайлз [3] , он сказал, я сейчас, только туда и назад. Не буду там задерживаться!
Официантка вернулась с чайником чая и двумя горячими булочками. Посмотрев на заплаканное лица Тильды, она открыла было рот, чтобы что-то сказать, однако передумала. Грейси поблагодарила ее, расплатилась за чай и дала несколько пенни сверху. Наполнив им обеим чашки, она подождала, пока ее подруга сделает глоток чая и откусит кусок намазанной маслом булочки, а сама тем временем попыталась собраться с мыслями. Интересно, как бы повел себя в такой ситуации Питт?
3
Перекрестье семи улиц в центральном лондонском районе Ковент-Гарден и кварталы возле него, во время описываемых событий бывшие жуткими трущобами; букв. – «Семь циферблатов» (англ.): в центре стыковой площади стоит колонна с шестью солнечными часами, сама служащая гномоном (предметом, чья тень выступает «стрелкой») большого седьмого циферблата.
– Ты разговаривала с кем-то из тех, с кем он работает? – спросила она. – Кстати, где это?
– У мистера Гаррика, – ответила Тильда, кладя булочку на тарелку. – Это на Торрингтон-Сквер, рядом с Гордон-Сквер. Недалеко.
– И с кем ты говорила? – повторила свой вопрос Грейси.
– С мистером Симмсом, дворецким.
– И что он сказал?
– Что Мартин пропал и он не знает, куда именно, – ответила Тильда, забыв про свой чай, и пристально посмотрела на Грейси. – Он думал, что я тоже куда-то пропала вместе с ним. Я сказала, что он мой брат, и мне потребовалось целых сто лет, чтобы убедить его в этом. Но мы с Мартином так похожи, что он в конце концов поверил. – Она покачала головой. – Но он все равно не сказал мне, куда он делся. Сказал лишь, что Мартин наверняка сообщит мне. Но ведь это неправильно, ведь так, Грейси?
Вчера у меня был день рождения, и Мартин никогда бы не забыл меня поздравить, если только с ним не произошло нечто ужасное. А он ни разу не забыл, еще с тех пор, как я была совсем маленькая. – Тильда сделала глоток чая и заморгала. Слезы вновь ручьем катились из ее глаз. – Он всегда мне что-нибудь дарил, пусть даже какую-то мелочь, вроде ленты и носового платка. Считал, что день рождения важнее даже Рождества. Говорил, что это особый праздник, только мой. А Рождество – оно для всех.
В душе Грейси еще сильнее шевельнулась тревога. Похоже, здесь что-то посерьезней домашних угроз, даже самых грязных. Может, стоит рассказать Питту? Правда, он больше не работает в полиции. Чем, собственно, занимается Особая служба, она не знала, разве лишь что она секретная. Теперь она слышала про его работу гораздо меньше, чем раньше, когда он раскрывал обычные преступления, о которых пишут в газетах.
Что бы там ни случилось с Мартином, она обязана это выяснить, по крайней мере, постараться. Она сделала глоток чая и задумалась.
– Ты разговаривала с кем-то кроме дворецкого? – спросила она.
Тильда кивнула.
– Да, я спросила мальчишку-рассыльного. Они часто подмечают самые разные вещи, и обычно, как ты знаешь, нахальные. На них все смотрят свысока, и они при случае делают в отместку пакости, – пошутила Тильда, и ее лицо на миг прояснилось. – Но и он сказал, что Мартин просто исчез. Один день он, как обычно, был на работе, а на следующий – как в воду канул.
– Но ведь он живет в том доме, не так ли? – озадаченно спросила Грейси.
– Конечно, живет! Он камердинер мистера Гаррика. Выполняет все его поручения. Мистер Стивен им клянется.
Грейси задумчиво вздохнула. Дело было слишком серьезное, чтобы позволить сочувствию взять верх над откровенностью.
– А не мог мистер Гаррик разгневаться из-за чего-то и уволить его? Мартину же было просто стыдно тебе в этом признаться, пока он не нашел себе новое место? – Грейси были неприятны собственные слова. По несчастному лицу Тильды она поняла, что попала в больное место.
– Нет! – яростно тряхнула головой Тильда. – Нет! Мартин никогда бы не сделал ничего такого, за что бы его уволили! И мистер Гаррик доверяет ему. Я имею в виду серьезные вещи, а не только галстуки и сюртуки. – Забыв про булочку, Тильда сердито сжала кулачки. – Мартин ухаживает за ним, когда тот слишком много выпьет, или захворает, или сделает какую-нибудь глупость. Найти лакея, который бы все это делал, не так-то просто. Тут нужен человек, который… которому можно доверять. – Сказав эти слова, она посмотрела на Грейси испуганным взглядом, как будто умоляя ее понять и поверить, что взаимное доверие слишком дорогая вещь как для хозяина, так и для лакея, чтобы им разбрасываться. Порядочные люди так не поступают.
Что до Грейси, она не питала особой веры в порядочность хозяев. Она работала у Питтов с тринадцати лет и лично ни разу не сталкивалась с грубостью или несправедливостью, однако, будучи наслышана самых разных историй, не питала по этому поводу особых иллюзий.
– А ты говорила с самим мистером Гарриком? – спросила она.
Тильда вздрогнула.
– Нет, конечно! Господи, Грейси, подумай, что ты говоришь? Как бы я с ним говорила? – в шоке воскликнула она. – Мне едва хватило смелости пойти и спросить мистера Симмса. Он смотрел на меня, как будто я позволяю себе бог знает какую дерзость! Он был готов выставить меня вон, пока не понял, что Мартин и вправду мой брат. И родственников положено уважать. По крайней мере, порядочные люди так и делают.
– Не переживай, – решительно заявила Грейси. Она уже приняла решение. Питт был слишком занят в своей Особой службе, а вот Телман – нет. В свое время он был сержантом Питта на Боу-стрит, но с тех пор получил повышение. Какое-то время он был влюблен в Грейси, хотя теперь признавал это с явной неохотой. Она расскажет ему про Мартина; он сможет навести справки и разгадает, куда тот пропал. Грейси не сомневалась, что здесь что-то нечисто.
– Я помогу тебе, – сказала она и улыбнулась Тильде, чтобы ее подбодрить. – Я знаю одного человека. Он займется этим делом и выяснит, куда он пропал.
Услышав ее обещание, Тильда слегка успокоилась и робко улыбнулась в ответ.
– Правда? Я так и думала, что если мне кто-то и поможет, то только ты. Спасибо тебе… Даже не знаю, что сказать. Честное слово, я буду твоей должницей до конца моих дней.
Услышав такие слова, Грейси смутилась и даже испугалась, не много ли она пообещала. Конечно, Телман ей поможет, однако кто знает, вдруг ответ окажется совсем не таков, какой надеется услышать Тильда?
– Я пока еще ничего не сделала! – сказала она, глядя в чашку, и поспешила допить свой чай, пока тот не остыл. – Но мы разберемся с этой историей. А теперь расскажи мне все, что ты знаешь, про Мартина. Где он работал, с кем водил дружбу. – У нее не было с собой бумаги и карандаша, но поскольку читать и писать она выучилась совсем недавно, то память у нее была по-прежнему цепкая, какой ей и положено быть.