Трусиха

Бураков Сергей

– Да хоть бы и петушки… И что теперь? Чего привязались? – начинает злиться Никита.

– Да нет, ничего, – ухмыляется полицейский, – штраф тебе выпишу, и всё.

– Да за что штраф-то? За петушков, что ли?

– За твой непотребный вид.

– Да какой у меня вид, штаны только порвались…

– Да я полчаса за вами наблюдаю, как вы в непотребном виде вокруг берёзы ходите. Вы чего хотите с берёзкой сделать?

– Да ничего не хотел. Хотел залезть на неё, и всё.

– Зачем? – выпучил глаза

здоровяк.

– Просто так.

– А, просто так залезть на берёзку… Егор, поди сюда.

Подошёл второй полицейский.

– Егор, сколько у нас там штраф? За лазание по деревьям в общественном месте в непотребном виде.

– Пять тысяч…

– Вот, – довольно улыбнулся здоровяк, – всего пять тысяч.

– Да вы что, товарищи полицейские! За что пять тысяч?

– Будешь спорить?

– Нет, не буду, – понимает Никита, что попадать в полицию ему сейчас ну никак нельзя. Найдут кольцо… А вдруг оно ворованное… Припаяют по полной. – Только у меня нет с собой пяти тысяч.

– А мы подождём тебя, вон на той скамейке, – показывает полицейский на скамью, где недавно отдыхал Никита и откуда всё это началось.

Никита сидел перед матерью, не зная, как ей объяснить, почему у него вместо брюк две штанины, почему он из магазина вернулся без денег и без покупок и что ему надо срочно заплатить штраф полицейским, которые ждут его на лавочке. Вот попал так попал.

– Ну, давай брюки-то, сынок, – протягивает мать руку. – Зашью, а завтра тебе подарю.

Никита снял две половинки и протянул их матери, боясь взглянуть ей в глаза. И вдруг у него внутри всё съёжилось. Он вдруг вспомнил, что в кармане брюк лежит перстень. Ну как же так! Как он мог такое забыть!

– А где молочко-то, сынок? Курочка где?

– Так не дошёл я до магазина, мама.

– Не дошёл до магазина? Ну да ладно, бывает. Положи денежки на комодик.

– Так нет денежек, мама.

– Нет денежек? Ну и ладно, нету и нету, – не может мать отвести от двух половинок свой взгляд. – А как же вот так можно умудриться брюки-то порвать, а, сынок?

– Так три раза рвал, мама.

– Три раза? За такое короткое время?

– Ну да. Третий раз полицейский порвал.

– Полицейский? Подошёл и порвал?

– Ну да. Подошёл, дернул за штаны и дорвал. Вон он на скамейке сидит. Можешь в окно посмотреть.

– А чего он там сидит, сынок?

– Так меня ждёт, мама.

– А, понимаю. Он тебя отправил, чтобы ты в других брюках к нему пришёл? Он что, любитель рвать брюки?

– Нет, мама, он ждёт, когда я ему штраф принесу… Пять тысяч. Штраф он мне выписал.

– За что, сынок?

– Так он попугайчиков на моих трусах с петушками перепутал, мама.

– Ты что, стоял перед полицейскими в трусах?

– Ну да. Когда полицейский дёрнул за мои брюки…

– Знаешь,

сынок, – прервала его мать, – вот ты сидел всю зиму за своим компьютером, и такая я, оказывается, была счастливая. Тихая, спокойная жизнь у меня была. Сегодня ты впервые после зимы вышел на улицу… Тебя не было всего час.

– Пятьдесят минут, мама.

– Пятьдесят минут. Ну ладно, ругать я тебя не стану. У тебя завтра день рождения. Зачем нам с тобой портить друг другу настроение. Тем более и у меня небольшая неприятность случилась.

– Что за неприятность, мама?

– Да не бери в голову. Мелочи всё это. Я ведь, кроме брюк, перстень ещё тебе купила. Думала, положу в карман рубашки. Твоей любимой рубашки, а ты найдешь случайно… Обрадуешься.

– И что? – чувствует Никита, как начинают шевелиться волосы на его голове.

– Что-что? Ты ушёл, а я решила рубашку прогладить. Колечко на подоконник положила. В общем… В общем, ворона перстенёк утащила. Я заметила поздно уже, когда ворона взлетала.

– Этого не может быть, – сглотнул ком в горле Никита, – так не бывает.

– Да не расстраивайся, сынок. Я тебе ещё одно куплю.

– Как это, ещё одно? – не может понять сын.

– Как-как. Пойду сегодня и куплю.

– Так оно что… Оно недорогое, что ли?

– Сто тридцать рублей. Откуда у нас деньги на дорогое-то, сынок? С пенсии настоящий перстень разве купишь? А так, красивый перстенёк был.

– Как вон тот, что в кармане брюк? – сник Никита.

– Ой, сынок, – достает мать из кармана перстень, – это как это? Да как такое возможно?

– Как-как, вот так, – вытирает слезу Никита.

По щеке Никиты текла самая горькая слеза из всех слёз, которые только были в его жизни. Вот такая она судьба-злодейка. Вот так жизнь крутит людьми. Вот такие сюрпризы устраивает.

– Только это не тот перстень, сынок.

– Не тот? – замер Никита.

– Не тот, сынок. На моём камешка не было, да и полегче мой-то был. А так похож, тоже красивый.

Почти до вечера сидели мать с сыном за разговорами. Никита рассказал ей о своем приключении, а мать – о нелёгкой судьбе своей, с малых лет. И плакали, и смеялись они.

– А чего мы гадаем? – вдруг говорит мать. – Под нами же Егор живет. Он всю жизнь в ювелирном работал.

– Это дед Егор, что ли, с третьего этажа?

– Ну да, он и есть.

Долго крутил дед Егор перстень. И так посмотрит, и эдак.

– Это где ж вы такое богатство приобрели? – спрашивает. – Неужто наследство?

– Наследство, Егор, наследство, – смотрит мать на сына. – Ты лучше нам скажи, сколько это наследство сейчас стоит?

– Сколько стоит, не скажу, но очень дорого, очень. Любой коллекционер у вас этот перстень с руками оторвёт… Если денег, конечно, у него хватит.