Трусики для ректора
Шрифт:
– Тебя что-то тревожит? – спросил я.
Понимал, что не стоит ее сейчас тревожить и если ее что-нибудь будет беспокоить, то она мне расскажет, когда будет доверять. А я сделаю все, чтоб начала доверять, как можно скорее.
Она кивнула головой. Взяв в руки тетрадь, что лежала рядом с ней, она стала в ней что-то писать. Вырвав листок, подошла ко мне и отдала.
«Я ее боюсь»
– Не стоит. – печально улыбнулся девушке. – Света добрая.
Ольга пожала плечами и вернулась на диван.
– Ольга, как ректор я должен разобраться с той
Ольга кивнула.
Мне нравилось, что Ольга со мной не спорит.
– Так, напиши мне свой номер и запиши себе мой. Будешь писать, когда будешь приходить.
Быстро написав свой номер, я протянул его олененку, получив взамен ее номер.
Заметив потухший взгляд Ольги, вспомнил о методе моей мамы, чтоб развеселить девушку.
– Олененок! – позвал я девушку. Ольга подняла на меня улыбающийся взгляд и тогда я продолжил – А моя мама рассказывала тебе как я с отцом на рыбалку ходил, забыв все снасти дома? – спросил я Ольгу и дождавшись от нее отрицательного кивка, начал свои увлекательный, двадцатиминутный рассказ, по мере которого Ольга то и дело улыбалась, смеялась и ее глаза наполнялись слезами от смеха.
Глава 9
Я чувствовала, как менялась моя жизнь эти две недели, что я во время занятий находилась в кабинете ректора университета. Поначалу я стеснялась писать, что приду. И первый день хотела не приходить, но спустя пять минут мне написал Илья Романович с вопросом, где я сейчас. А когда я соврала, написав, что решила сходить в кафе и съесть пирожное с кофе, то ректор попросил, прихватит ему кусок наполеона и экспрессо и он ждет меня у себя в кабинете.
Пришлось идти и действительно покупать себе и ректору по пирожному и кофе. Мой телохранитель, который не раз меня возил в ближайшее кофе с Ларой, даже не удивился, что перекус на две персоны, предположив, что это для Лары. Я поняла это, когда Федор попросил меня передать привет Ларе, забыв, что та сейчас за границей, но я не стала его переубеждать.
Мне не хотелось, что кто-то знал о том, что я с ректором состою в слегка ненормальных отношениях студент-ректор. Не каждого же студента Илья Романович приглашает к себе в кабинет попить кофе. Послушать его рассказы.
Расправив плечи, вошла в приемную ректора и словила злобный взгляд секретарши. Кажется ее Светой зовут.
– Он занят! – проскрипела она.
Села на ближайший стул, положила свою ногу в виде кофе на стол, а пирожные у меня были в сумке.
– Ты будешь его ждать тут? Так он занят. – выделила она слово очень.
Взяла телефон и написал Илье Романовичу, что нахожусь в его приемной и мне сложно донести кофе. Оно горячее.
Отложив телефон, стала ждать ректора, избегая взгляда
– Олечка, в кабинет. Света, меня ни для кого нет!
– Как это? – заверещала девушка.
– Пока девушка не выйдет из кабинета, я занят. Очень занят! – уточнил он. – Сколько у тебя пар? – обратился он ко мне. Показала ему на пальцах: два. – Примерно два с половиной часа я занят.
В тот день мы ели пирожные, пили кофе под рассказы Ильи Романовича. Мне нравилось слушать ему. Видеть, как он улыбается, когда вспоминает, что-то приятное и веселое для себя. Я запоминала каждую его эмоцию, чтоб потом вспоминать ее перед сном.
С того дня я часто бывала в кабинете ректора. Чаще всего мы проводили это время вместе, но бывали дни, когда Илья Романович был занят и я рисовала в своем альбоме, сидя на его диване.
Рисовала я в основном эскизы новых нарядов, но они были необычными для меня, так как рисовала я мужские костюмы. И каждый раз, придумывая новый наряд на месте мужчины, я представляла Илью Романовича. В какой-то момент я поняла, что рисую то, что подойдет ректору, отметая все, что не подойдет. Мысленно, я называла себя: личный тайный дизайнер Ильи Громова.
Дома в тайне ото всех я рисовала ректора. Профиль. Анфас. Голым по пояс. Прорисовывая каждую деталь, которую запоминала каждый раз при встрече. Мой домашний альбом был полон рисунков с ректором. Я тщательно прятала их под матрасом, боясь, что кто-то их найдет и всем будет известно о том, что я любуюсь и провожу время с ректором.
Илья Романович всегда интересовался, не болит ли ему что-нибудь? Хочу ли я чего-нибудь? Пугает меня то или иное. Мне льстила его забота и взгляды, которыми он смотрел на меня. С нежностью и трепетом.
Но никогда с жалостью.
Как то он признался, что для него я как олененок Бэмби. Маленький. Хрупкий. Требующий любви и ласки. Именно поэтому он всегда называл меня Олененком. Я привыкла к этому прозвищу и воспринимала его как еще одно производное от моего имени.
Иногда я учила ректора языку жестов. Осваивал он медленно, но кое-что он мог уже понять, когда я говорю жестами.
Секретарша ректора с каждым разом становилась все злее и злее, при виде меня, но Илья Романович не позволял мне оставаться с не больше чем на минуту.
Незаметно для себя я перестала вздрагивать от прикосновений ректора. Даже больше, порой я сама касалась его рук. Я медленно водила пальцем по его раскрытой ладошки, пальцам. Я впитывала каждую свою эмоцию от этой манипуляции. В эти моменты ректор не шевелился и позволял мне делать все, что я хочу.
А мне… Мне хотелось больше, чем касаться его рук. Я хотела коснуться его лица. Прижаться к нему. Я хотела ощупать его всего. Мне хотелось чувствовать его кожу под своими пальцами. Узнавать какая она разная на разных участках его тела.