Трясина
Шрифт:
— Будем живы, поработаем еще на земле, голубь. Еще как! А теперь пусть женщины и те, кто дома остался, потрудятся. Наше дело нынче — воевать.
— Теперь и разгона куда больше, — оживленно заговорил Максим, — весной нам и сам черт не брат. Знай только, когда из лесу показаться… А легионеры прут, подлецы.
— Погоди немного, голубь, они скоро на рожон полезут, — многозначительно произнес дед Талаш.
Мартыну было еще неясно, на что намекал дед. Может быть, он имел в виду большие операции партизан? Так оно и было, но не только это воодушевляло
— А там кто-то вышел из леса, — сказал Мартын, подняв выше голову и показав на дорогу, пересекавшую поле.
Дед Талаш и Мартын вглядывались в незнакомца. Тот остановился и стал озираться по сторонам.
— Видать, не наш, — сказал Мартын.
— Сейчас узнаем: на дороге охрана стоит, — спокойно ответил дед.
Незнакомец пошел по дороге к лесу.
Дед Талаш и Мартын молча следили за ним. Он шел размеренной твердой поступью. Еще минута, и он скроется в лесу.
— Где-то видал я этого человека, — старался вспомнить дед Талаш.
— Не Савка ли? — смеясь, заметил Мартын.
— Нет, это не Савка… А знаешь, Савка не совсем пропащий человек. Не сказал же он Василю про нас. С ножом на него бросился. Жаль, что насмерть не заколол гада. Ну, мы еще с ним сочтемся!
— А скажи, дядька Талаш, откуда вы узнали про этот сговор Савки с Василем и его сообщниками?
Дед Талаш ответил не сразу.
— Меня просили не называть этого человека. Но тебе я скажу: передала нам это Авгиня, жена Василя.
Мартын слегка вздрогнул, но постарался скрыть свое волнение.
— Любопытно! — сказал он рассеянно. Да и что ему Авгиня?
— Но говорить ты об этом никому не будешь? — спросил дед Талаш и хитро посмотрел в глаза Мартыну.
Мартын не успел ответить: вблизи послышались шаги. Дед Талаш и Мартын повернули головы. Из-за ветвистой ели тотчас же показались две фигуры: часовой с карабином и незнакомец, который только что шел по дороге.
Взглянул на него дед, и на лице его сразу заиграла улыбка. Он быстро вскочил, словно молодой парень, и бросился навстречу гостю.
— Товарищ Невидный! Здравствуйте! — от всей души приветствовал гостя дед Талаш.
Невидный не сразу узнал деда в новом обмундировании. Потом лицо его тоже озарилось улыбкой.
— Дед Талаш! — И он дружески пожал ему руку. — Как хорошо, что я встретился с вами. А я иду и думаю: куда же меня ведет товарищ?
— Я вас не знаю, и надо проверить, кто вы, — сказал партизан.
— Правильно, товарищ, правильно.
А дед Талаш, довольный, улыбался: его воины знают службу. У него порядок и дисциплина, как в армии.
— Хорошо, что надумали навестить нас, товарищ Невидный.
— А я делаю обход своего района. Работы много. И надо подходящих людей подобрать.
— Что же хорошего на свете?
— Да много… Дело наше растет, ширится… А у вас что слышно?
Дед рассказал о последних событиях, о ликвидации банды
Невидный слушал с напряженным вниманием.
— Да, вы не сидели сложа руки. Про вас слава идет по всему Полесью.
— Шевелимся помаленьку, — сказал дед Талаш, — а сегодня у нас и собрание будет. Думаем вылазку сделать. Хорошо, что вы пришли. Посоветуйте нам, как лучше с панами воевать.
— Буду очень рад поговорить с вами.
— Так давай, Мартын, народ скликать!
Мартын молча поднялся.
Невидный заметил, что у Мартына сбоку висела на привязи большая, самодельная, деревянная труба, тщательно обернутая берестой.
Мартын подошел к опушке леса, поднес к губам трубу, выставил немного вперед левую ногу и затрубил так, как трубят в лесу пастухи. Громкий и необычный звук разнесся по лесу и умолк. Минуту спустя из глубины леса откликнулась другая труба. Дед Талаш, услышав ответный сигнал, кивнул головой. Потом откуда-то издалека послышался еще более приглушенный трубный звук. Дед с видимым удовольствием слушал эту перекличку.
— Кому интересно, что пастухи в лесу трубят? — сказал он.
Не прошло и четверти часа, как из лесу начали выходить небольшие группы людей с карабинами, винтовками, обрезами, берданками и ружьями самых различных образцов. Каждую группу возглавляли люди, уже имевшие опыт в военном деле.
Партизаны были одеты как попало. На головах виднелись старые солдатские шапки, повидавшие на своем веку Карпаты, Польшу и Германию. На некоторых были гимнастерки и кожаное снаряжение. Обуты были кто в сапоги, кто в ботинки с обмотками, а кто и в лапти. Лица у всех были серьезные, суровые, закаленные в боях.
Народ все прибывал, толпа росла, и, когда все оказались в сборе, выступил дед Талаш.
— Товарищи, партизанское войско! Давайте поговорим о деле. Настала пора перейти в наступление. Не по нашей воле скитаемся мы в лесах. Вынудило нас вражье нашествие, Погнали нас паны с нашей кровной земли, разрушили наше хозяйство, разграбили наше добро. А за что? За то, что мы не захотели быть батраками, что осмелились сбросить ярмо, в которое впрягли бедных людей паны и богачи; за то, что мы стояли и стоим за большевиков, сбросили власть богачей и передали ее в руки рабочих и бедных крестьян. Двинули паны на нас легионеров, чтобы отобрать нашу землю, сделать нас батраками, снова заставить работать на панов. Так согласимся ли стать панскими невольниками?
— Долой панов! — дружно закричали партизаны.
— Так чего же нам дожидаться? У нас уже есть сила. Мы тут не дадим житья панам и легионерам, будем нападать на их обозы, приводить в негодность мосты и дороги, жечь их поместья, беспощадно бить тех, кто стоит за панов. Поможем Красной Армии прогнать врагов с нашей земли.
После деда Талаша выступил Невидный.
— Позвольте, товарищи, от имени партии большевиков приветствовать вас, смелых борцов за свободу, выступивших с оружием в руках против наемников капитала.