Трюк
Шрифт:
Так и было. В ночь, когда мы встретились, Мэтт был здесь, но в то же время, не был. Он тогда находился в режиме враждебной самозащиты.
— Это не особняк, всего лишь небольшой таунхаус с четырьмя спальнями. — Угу, стоимостью около шести миллионов долларов. Но не будем об этом. — А одна из комнат такая маленькая, что двуспальная кровать еле помещается.
— Ох уж эти тяготы жизни, — с сарказмом выдает Мэтт.
Стискиваю зубы. Разве я виноват, что родился в богатой семье, что дед оставил мне особняк на Манхэттене
Понимаю, почему Мэтт осуждает, что шофер носит мои чемоданы, но это и правда часть его работы. И это моя жизнь, с самого рождения. На уровне рефлекса. Конечно, не стоит говорить такие вещи парню, едва избежавшему жизни в трейлерном парке.
Когда мы подходим к крыльцу, я смотрю на всё глазами Мэтта и съеживаюсь. Я стараюсь не быть козлом с теми, кто работает на нашу семью, но, возможно, недостаточно показываю, насколько ценю их труд.
— Ты наверно прикалываешься, — бормочет Мэтт, уставившись на дом.
— Окей, окей, я богатый сноб. Отлично. Скажи это.
Мэтт трясет головой.
— Даже не думал говорить такое. Это место прекрасно. Мечта архитектора. — Он дотрагивается до лепного карниза, опоясывающего входную дверь.
— Увлекаешься архитектурой? — подкалываю я.
— Не. Хотя всегда интересовался. Отец сказал, что я должен получить какую-нибудь несложную степень, вроде управления бизнесом, чтобы сосредоточиться на футболе. Если бы я сумел противостоять этому человеку, возможно, стал бы архитектором.
Да, нелегко.
— Но я думал, ты рожден для футбола.
— Нет, я рожден геем. Футбол стал моим спасением в детстве. Довольно иронично, если подумать. Если бы не футбол, я мог бы открыться еще в колледже и перетрахать всех квиров Олмстеда. Вместо этого моя жизнь состояла только из протеиновых коктейлей, тренировок и случайных отсосов. Причем с Мэддоксом всю работу делал я, потому что был ссыклом, чтобы попросить его вернуть услугу.
— Он даже не предлагал? — Ушам своим не верю. — Вот мудак.
Мэтт смеется.
— Мы оба притворялись супернатуралами. Блядь, после моего ухода он все еще считал себя таковым.
— Пока не встретил Дэймона.
— Точно.
— Ладно, вопрос, — говорю я. — Если бы тебе дали возможность вернуться назад и начать с нуля — бросить футбольную карьеру и изучать архитектуру, трахая всех подряд в колледже, ты бы согласился?
Поджав губы, Мэтт обдумывает вопрос.
— Нет. Я люблю футбол, хоть меня и заставили им заниматься. Это моя жизнь, и я не готов от нее отказаться.
— Вот тебе и ответ. Не нужно зацикливаться на том, что могло бы быть, если у тебя есть мечта.
— Есть ли? Прямо
Я хватаю его за плечо.
— Мы получим этот контракт. Ты будешь играть.
Понятия не имею насколько это выполнимо, но мои слова срабатывают. Мэтт расслабляется, а потом наклоняется и целует меня. Я застигнут врасплох, потому что этот поцелуй не похож на «быстрячок». Он мягкий и нежный, как и рука, обхватившая мое лицо. Он полон признательности, будто Мэтт всерьез верит всему, что я тут наплел. Надеюсь, так оно и будет, но на самом деле я ничего не знаю о футболе.
Я делаю шаг вперед и прижимаюсь к Мэтту. Он стонет, когда мой язык начинает хозяйничать у него во рту.
— В дом, — командует Мэтт.
Почему всегда, когда собираешься потрахаться, отпирание двери превращается в квест? О, ну да, потому что Мэтт сжимает мне зад, а мой член, пытаясь порвать штаны, стремится сам открыть замок.
Нам удается завалиться внутрь, бросить сумки в прихожей и скинуть обувь, прежде чем я, теряя самообладание, прижимаю Мэтта к стене.
Рык, срывающийся с его губ, когда я впечатываюсь своим членом в его и толкаюсь бедрами, почти заставляет меня кончить.
— Возможно, ты был прав с самого начала, — тяжело дыша, шепчу я. — Может это и не очень хорошая идея.
Мэтт так быстро отстраняется, что ударяется головой о стену.
— Почему?
Я обхватываю его лицо ладонями.
— Потому что одного раза с тобой недостаточно. И не знаю, каким будет твое «число».
— Число?
— Сколько еще раз понадобится, чтобы выкинуть тебя из моей системы. И это пугает меня до чертиков. Кроме Арона и мудака-бойфренда из школы тире колледжа, всегда было определенное «число», и я точно мог его предсказать. Месяц, неделя, поездка в такси…
В Мэтте есть что-то невинное и чистое. Звучит забавно, учитывая двести тридцать фунтов натренированного футболом мускулистого тела. Мне хочется показать Мэтту что-то новое. Показать, как хорошо может все ощущаться с правильным человеком. Не таким, что «навсегда», потому что я не смогу им стать для него, но таким, с кем он может быть самим собой. Я последний, кто будет его осуждать.
Мэтт крепко меня целует и притягивает к себе, удерживая за задницу. Я хочу его трахнуть. Хочу, чтобы он трахнул меня. Боже, да без разницы как, где и кто сверху — я просто хочу, чтобы мы трахнулись.
Однако шанс осуществить что-либо стремительно падает вместе с эрекцией, когда сзади слышится чье-то покашливание.
— Когда закончите… — говорит отец, стоя в арочном проходе между прихожей и гостиной.
— Черт, — бормочу я, уткнувшись лицом в шею Мэтта. Я, конечно, рассчитывал на громкий скандал, но сейчас, когда он вот-вот произойдет, это последнее, что мне нужно.
— Эм-м, Ноа? — подает голос Мэтт. — У тебя гости.
Сделав глубокий вдох, я отстраняюсь от него и смотрю на «гостя».