Трюкачи
Шрифт:
Так, в наблюдении, прошла минута, на протяжении которой в нем боролись дисциплина и недоумение: сказано стоять тихо - значит тихо, но на что же тут смотреть? И когда Рюиджи уже собрался жестами попросить разъяснений, на сцене внезапно появилось новое действующее лицо, притом наименее приятное из всех возможных.
Демоны принесли Йому собственной персоной.
Точнее, Йома шел себе спокойно через двор к выходу, тоже, видимо, собравшись за такояки, но увидел группу курящих, несколько секунд постоял, пристально глядя на них, изменил маршрут и двинулся прямо в 'коридор
А этот гайдзин, подойдя поближе, впился хмурым взглядом в Харуку. Послышались робкие заискивающие 'доброго дня, Теода-сан'.
– Ага, привет, - мрачно отозвался Йома, продолжая исподлобья разглядывать девочку, и Рюиджи внезапно подумал, что ему, может быть, все же стоит вмешаться.
В самом деле, Юдзи поблизости нет, Йома один, а рядом еще и Киоко-сан. Так что дело, если подумать, не такое безнадежное, как тогда, со стаканом...
– Тебя зовут Харука, да?
– внезапно спросил Йома.
– Да, - ответила девочка, и Рюиджи по голосу понял, что она сильно нервничает, если не сказать - боится.
– Знаешь, я периодически вижу тебя тут, и ты мне очень напоминаешь кое-кого... Девочку из школы в России, где я раньше учился.
Голос Йомы звучал неожиданно спокойней, че ожидалось, и у Рюиджи на душе полегчало: может быть, обойдется и без его вмешательства, потому как ему страшно от одной мысли, что придется вступать в конфронтацию с Йомой. Хотя отголоски зловещего все равно витают в воздухе, так что...
– Правда, тогда она была на два года старше меня, - продолжал между тем гайдзин, - но я был в нее едва ли не влюблен, и даже собирался, когда подрасту, жениться на ней. Она выглядела очень взрослой, как ты, и тоже курила.
Повисла неловкая пауза. Худо было всем, кроме, пожалуй, самого Йомы. Присутствующим явно не по себе, теперь они не только под прицелом мрачного взгляда, но еще и чувствуют, что оказались лишними свидетелями, если Йома вдруг решил объясниться в любви. Самой Харуке еще хуже: такое объяснение со стороны 'номера один' для нее чревато либо ну очень неприятными отношениями, либо, в самом лучшем случае, если ей хватит смелости отшить Йому - отсутствием любых отношений до конца школы, потому что ссориться с ним из-за подружки вряд ли кто в школе осмелится. Это, само собой, при условии, что Йома воспримет отказ адекватно, если нет - страшно и подумать, что может случиться.
– А что потом?
– робко спросила Харука, надеясь хоть как-то прервать затянувшееся неприятное молчание и ускорить развязку.
– Потом? Потом она заболела и перестала ходить в школу, - пожал плечами Йома, - я навещал ее несколько раз, вначале в больнице, потом дома, когда ее выписали... умирать. Последние два года жизни она ела, пила и дышала через дырочку в горле... Ох, я, кажется, наговорил лишнего. Ладно, Харука, извини, что помешал. Воспоминания нахлынули... Я пойду, а ты кури себе, кури...
Последняя фраза прозвучала чуть ли не как проклятие. Йома флегматично развернулся и,
Рюиджи, Киоко и Уруми отошли от ограды, и Рюиджи заметил, что девочкам тоже не по себе. Тяжелый эпизод из фильма под названием 'жизнь' они подсмотрели.
– Ну и ну, - пропищала Уруми, - кошмар просто.
– Да уж, ему только в фильмах ужасов сниматься, - подтвердила Киоко.
Рюиджи чуть помолчал и хотел уже спросить, а за чем же они первоначально собирались наблюдать, когда рядом со своей тенью на асфальте увидел еще одну, четвертую, и почти физически почувствовал охвативший его могильный холод еще до того, как услыхал зловещий голос.
– Ну и как?
– мрачно сказал Йома.
Ответ Киоко был самым неожиданным из всех, которые Рюиджи мог бы ожидать.
– Просто супер! Ты играл великолепно. Тебе бы в кино сниматься...
– ... В ужасах и без грима...
– добавила Уруми, предусмотрительно стоя позади Киоко.
– А я и не играл, - мрачно отрезал Йома, - просто выучил монолог и зачитал, как по бумажке.
– Но получилось все равно отлично.
– Ну и хорошо. Ладно, пойду я за такояки. Хорошего вам дня.
Он прошагал дальше по дорожке в сторону ларьков, и тогда к Рюиджи вернулся дар речи.
– Что это было?!
Киоко хихикнула:
– Я договорилась с Теодором, чтобы он устроил маленький спектакль для Харуки. Вышло все как по нотам.
– Так то, что он говорил...
– Все я придумала, он на самом деле в России вообще не ходил в школу.
– Но зачем?!
Киоко хитро улыбнулась:
– Госпожа Мисима - наша соседка, и я всегда рада ей помочь. Она никак не может заставить дочку бросить курение - вот я и устроила для Харуки спектакль. Йома справился на 'отлично'.
– И... в чем смысл? По-моему, он только испортил ей настроение и напугал.
– Именно. Ты о такой штуке, как психологический якорь, слыхал? Теперь каждый раз, когда Харука возьмет в руки сигарету - будет вспоминать о Йоме. И о том, что перспектива пить, есть и дышать через дырочку в горле и умереть молодой - вполне реальна.
Рюиджи почесал затылок.
– Ну да, в этом есть смысл. Но, Киоко-сан, как ты умудрилась договориться с Йомой?
Та в ответ снова улыбнулась:
– А тут нет ничего сложного. Достаточно перестать видеть в нем ходячее зло.
***
Опять аэропорт. Паспортный контроль, посадка, взлет. Правда, у самолета Тирра ждал сюрприз: его с улыбкой встретил командир экипажа и попросил сдать все оружие или предметы, на них похожие.
Маг отдал ему зажигалку и ухмыльнулся:
– Дарю на добрую память: все равно я некурящий.
Надо будет придумать себе новое развлечение. Шутка с гранатой смешная - но уже наскучила.
Рейс вылетел вечером - так что в Вегас Тирр попадет ближе к полудню, предварительно выспавшись в самолете. Подзаправившись сэндвичами и чаем, он поудобнее устроился в кресле, перебирая в уме свои дела, сделанные и предстоящие.