Трюкачи
Шрифт:
'И что у этого друга нашелся такой могущественный отец', подумал Тирр, но в слух сказал другое:
– Не все так плохо, как кажется. Ее дом недалеко от Вегаса, так что мы с тобой вполне сможем ее навестить. А иначе, для чего придуманы самолеты?
***
Жизнь - дерьмо. Тео отчетливо понимал это, глядя вслед электричке, увозившей Дэлайлу в Киото. Потом аэропорт - и вот уже она на другом конце света. В буквальном, черт возьми, смысле, с противоположной стороны земного шара.
В школу он не пошел. Во-первых, до последнего
Он медленно брел вдоль по улице, не глядя по сторонам. Жизнь - дерьмо, и с этим ничего не поделать. Ноги сами занесли его на окраину, чуть дальше горный склон, а совсем уж вдалеке - Тихий океан. А за ним - далекая-далекая Невада. Место, где, может быть, все сложилось бы как-то иначе... Хотя кого он обманывает? Везде будет одно и то же.
В глубокой меланхолии Тео просидел на скамейке у ограды часа два, размышляя о смысле жизни и о том, что она по своей сути - страдание. Будда был прав, утверждая, что конфликт между желаемым и действительным - источник всех страданий и мук, отказ от желаний - освобождение. Вот только не от всего можно отказаться.
Может быть, ему было бы проще, родись он японцем. Специфическое отношение к смерти делает их во многом свободными, если что-то в жизни не устраивает - любое окно выше четвертого этажа - выход из нее. Но Тео - не японец, вариант с самоубийством он не рассматривает, значит, придется как-то жить дальше. В конце концов, отъезд Дэлайлы - еще не конец света, да и папа прав, самолеты придумали как раз для того, чтобы сокращать расстояния между людьми.
В животе начало урчать, а бэнто Тео с собой не взял. Ну и ладно, купит такояки, сукияки или рамэн. Еще вариант - вернуться домой, но... четырнадцать лет дома взаперти - вполне достаточно, чтобы не гореть желанием проводить там время, здесь, на улице, в скверике или кафешке - хотя бы иллюзия свободы, ведь быть свободным от самого себя не дано даже Будде.
Он встал со скамейки и пошел обратно к центру.
Неподалеку от школы продают вполне сносные такояки, можно будет подкрепиться, а потом либо успеть в школу на последний урок, либо еще погулять, хотя настроения нет ни для того, ни для другого. Тоска зеленая.
У киоска с такояки в это время обычно очередей нет, на улицах вообще прохожих мало, все либо на работе, либо в школе, вот и сейчас возле него только невысокая девочка в школьной форме, прячет в ранец пакет со свежей, еще горячей снедью и идет прочь. Тео, подходя, заметил, как она выронила что-то черное. Так и есть, кошелек.
Он быстрым шагом двинулся вперед - не орать же на пол-улицы - подобрал кошелек и направился вдогонку, стремительно сокращая расстояние. Девочка, оглянувшись, заметила его и прибавила ходу. Вот блин. Должно быть, мрачное, грустное лицо Тео нынче выглядит особенно зловеще.
– Подожди немного!
– окликнул он, но та, напротив, пошла еще быстрее.
Мальчик несколько секунд пребывал в неуверенности: видно, что девочка его испугалась, но кошелек-то вернуть надо. Если в нем не окажется никаких документов или
Но девочка явно не собиралась упрощать ему задачу. Услышав топот за спиной, она припустила со всех ног, причем очень быстро, и Тео внезапно обнаружил, что не может ее догнать, несмотря на то, что он выше и бегать, по идее, должен быстрее. Чемпионка школы по бегу, не иначе.
– Да погоди же ты!
– завопил он, но без толку.
Тео изо всех сил старался не отстать, упустит - как потом найти? Девочка, несмотря на маленький рост, бежала настолько быстро, что догнать ее оказалось не так-то просто, одна надежда, что она, неся на себе еще и объемный ранец, все-таки выдохнется быстрее, тогда Тео легко ее догонит, все объяснит, извинится за недоразумение и вернет этот чертов кошелек.
С этой надеждой он, преследуя глупую беглянку по пятам, пересек скверик и достиг парка Ханами. Вот тут уже дело сильно усложнилось, потому как дорожки извилистые, кусты густые, тут девочка вполне сможет от него оторваться.
– Да стой же!!
– крикнул мальчик.
Девочка на бегу что-то пропищала, но Тео из-за гулкого стука собственного сердца и топота ног не разобрал слова. Он добежал до поворота, резко свернул, задев плечом куст - и в этот момент перед глазами мелькнул кулак.
***
На первой перемене Киоко собралась присмотреться к Йоме поближе, но обнаружила, что его снова нет, и сообщила об этом Уруми.
– Может, его все-таки упекли за решетку?
– оживилась та.
– О небеса, да что ты заладила одно и то же?
– горестно вздохнула Киоко, - пойми наконец, что полиция просто так его не отпустила бы, раз Йома вчера пришел в школу - значит, на самом деле все было совсем иначе, а не как мы с тобой думаем. Знаешь, я попрошу папу, он позвонит своему знакомому в полицию и узнает, что там случилось. А пока - ну хоть ненадолго забудь о Йоме. Он что, твой возлюбленный, что ты только о нем и думаешь?
Уруми шутка немного приободрила, и в целом день прошел вполне даже ничего. Особенно обрадовала Киоко новость о том, что Йома и Такехиса поссорились из-за инцидента с Рюиджи, Юдзи не из тех ребят, которые легко прощают, если их уронить на пол. Когда Йома отобрал у него нож голыми руками, Такехиса стушевался, оно и неудивительно, трюк-то великолепный был. Но что получится теперь - тот еще вопрос. Более того, если правда, что Йома, по сути, запретил 'номеру второму' пользоваться своим положением, то конфликт неизбежен.
Киоко примерно представляла себе, как работает голова у обыкновенного банцу. И Такехиса, и Курода - оба типичнейшие представители вида, пусть первый действительно силен, а второй - бесчестен и труслив, оба мыслят как обычные банцу, каковыми и являются. Каждый в отдельности спасовал против новичка, их давняя вражда поначалу исключила возможность объединения. Однако теперь, когда новый 'номер один' не спешит приблизить к себе ни одного, ни другого, давняя вражда может оказаться слабее недовольства, и тогда бывшие враги временно объединятся, чтобы свергнуть нового защитника и вернуть 'статус кво'. И всю школу это вполне устроит.