Туфельки от «Ле Монти»
Шрифт:
— Что же делать? — в отчаянии закричала женщина, которая, услышав про котенка, была готова на все, даже на взлом соседской двери.
Но Никита предложил более приемлемый вариант: он с балкона женщины попытается перелезть на балкон Аллы, посмотрит, что делается у той в квартире, и спасет котенка. Если действительно понадобится, вызовет пожарных. Доверчивая женщина больше всего была озабочена судьбой несчастного животного, поэтому с готовностью согласилась, к тому же жизненный опыт подсказывал ей, что, в отличие от той публики, которая ошивается постоянно
Никита ловко перелез на балкон Аллы. Балконная дверь, к счастью, оказалась приоткрытой, и вскоре он очутился в логове похитительницы.
Его поразил страшный беспорядок: разбросанные повсюду вещи, тарелки с остатками пищи, грязные стаканы и рюмки, косметика, какие-то журналы. Создавалось впечатление, словно это не жилище одинокой молодой женщины, а самый настоящий притон: везде валялись колоды карт, использованные шприцы и пустые бутылки из-под крепких импортных напитков. Чувство гадливости охватило Никиту, будто он прикоснулся к чему-то заразному или давно не мытому. «Да она еще и наркоманка!» — подумал он, вспомнив ее нездоровый блуждающий взгляд.
На кухне действительно работал радиоприемник, но в квартире никого не было. Никита осмотрел шкафы, заглянул даже в ванную и туалет, но никаких следов пребывания здесь Антона не обнаружил. В дверь уже звонила взволнованная соседка. Никита открыл и впустил ее в квартиру.
— Нашли котенка? — прямо с порога спросила она.
— Да нет, вы знаете, везде смотрел, — доверительно произнес Никита. — Скорее всего, Алла его с собой забрала. Но я все проверил, здесь ничего не горит.
Они вышли из квартиры и захлопнули за собой дверь. Подскочил Петр и возмущенно закричал:
— Да тут какой-то кретин пытался устроить костер на лестнице! Огня нет, а дыму на весь подъезд!
— Я знаю, кто это сделал, — поджав губы и скорбно посмотрев на друзей, проговорила женщина. У тех, как у нашкодивших подростков, душа ушла в пятки. — Это Рудик из сорок пятой квартиры. Все не может мне простить, что я рассказала его родителям, как он курит потихоньку возле лифта.
С облегчением вздохнув, друзья попрощались и отправились домой. На улице уже стемнело, редкий снежок кружился в воздухе, как бы раздумывая, падать ли ему на землю или еще попорхать.
Дома они рассказали Ирине о своей блестяще проведенной операции «Дымовая завеса» и о том, что, судя по всему, Антона в ту квартиру не привозили. В другое время она весело посмеялась бы вместе с ними над доверчивой соседкой и над их детскими фантазиями, но сейчас всем было не до смеха.
Никита заварил пустырник, накапал в чашку с водой валокордин и понес в комнату Ирине. Петр возился на кухне, пытаясь хоть что-то приготовить на обед. Ирина сказала, что от запахов ее просто мутит, а друзьям необходимо было подкрепиться, им предстояло еще выехать по адресу, который раздобудет Федя.
На вопрос, были ли какие звонки, Ирина ответила, что звонила только
Мать успокоилась и пообещала купить люстру на свой вкус, чтобы новая квартира сразу приобрела красивый и обжитой вид.
Этот разговор ранил Ирину в самое сердце, потому что она представила, как действительно все могло бы быть отлично, не случись такая беда с сыном. Но сейчас никакие проблемы не волновали ее, она хотела лишь, чтобы Антон вернулся к ней живым и невредимым.
Вскоре приехал Федя и привез адрес владельца светло-бежевого джипа, который был зарегистрирован на имя Морозовского Степана Аркадьевича, 1932 года рождения. Проживал Степан Аркадьевич на Ярославском шоссе, причем, судя по номеру дома, совсем недалеко от кольцевой дороги. Дата рождения владельца смутила Никиту.
— Да это уже пожилой человек, — сказал он. — А тем подонкам в кожанках наверняка нет и тридцати. И тому, который постарше, ну, в сквере, лет сорок-сорок пять, не больше.
— Но владелец мог и не участвовать, — возразил Петр. — Может, это сынок его по доверенности раскатывает, а тот ни сном ни духом и не подозревает...
Позвонила Юлия Михайловна. Никита, выхватив трубку у Ирины, сообщил, что Антона привезти к ней не удастся, так как тот немного приболел, правда, температуры нет, но они боятся все-таки выводить его на улицу, хотят подлечить, чтобы к Новому году совсем не разболелся.
Ирина опять заплакала, но сил рыдать больше не было, поэтому слезы просто тихо катились у нее по щекам. Федя сказал, что надо немедленно ехать на Ярославское шоссе, однако Петр предложил сначала все хорошенько обдумать.
— Ну вот прикинь, — начал он, — приезжаем мы втроем, заваливаемся в квартиру. «Вы такой-то?» — «Я». — «Вы владелец?» — «Я владелец». И что дальше? «А сын у вас лысый такой, в кожаной куртке?»
Друзья решили перекусить и выработать четкий план действий, учитывая возможно большее число вариантов. Ирина от еды отказалась, объяснив, что не только сама не может есть, но даже смотреть, как едят другие, не в состоянии, и ушла в комнату.
— Постой, Никит, — вспомнил вдруг Федя, — а как насчет выкупа? Деньги-то нужны? А то я говорил о тебе с тем земляком, он согласен. Ты позвони ему и договорись. Скажешь от меня.
— Да, действительно, этот подонок может прямо с утра позвонить, — сказал Никита. — Надо, чтобы деньги наготове были.
— Хотя вот что я тебе скажу, пока хозяйки твоей здесь нет, — проговорил Федя, понизив голос. — Конечно, деньги деньгами, а пацана нам надо, кровь из носу, самим вызволять.
Друзья вопросительно уставились на него, а Федя, перейдя на шепот, чтобы не услышала Ирина, пояснил: