Тугова гора
Шрифт:
Одни девушки накрыли легкой тканью «княгиню», отвели ее в сторону и усадили. Другие девушки обряжали «князя» — ребенка лет пяти. Ему на голову надели венок из цветов, набрали в траве цепких веселых светлячков и насажали на его одежду. Эта княжеская сторона и начала игру — обратилась к юношам со словами:
Слуги вы, наши слуги, Слуги молодые! Сходите во город, Скажите княгине: Князь-ат разнемогся.Юноши
Но девушки, окружившие княгиню, насмешливо пропели:
Слуги вы, наши слуги, Слуги молодые! Вам веры не имеем, К вам в город нейдем.Вся игра и была в том, что княгиня со своими девушками никак не могла поверить, будто князь разнемогся, отказывалась идти к нему в город. И вот уж слуги говорят:
Скажите княгине: Князя-то хоронить хотят.Спохватилась княгиня, всплескивает руками.
После девушки отправились на ржаное поле — «хоронить князя». Юноши шли за ними — каждый старался не выпускать из виду свою избранницу.
На краю поля князя заставили ходить по кругу. Потом мальчик собрал примятые колоски, стал раздавать девушкам. Получив свой колосок, каждая отбегала в сторону, таилась, — кто бы не подглядел, как она выбирает зерна. Если зерен окажется много, да еще четное число, — славный жених ждет девушку.
4
Девушка с любопытством разглядывала Василька. Он был красив, строен, гибок. Глаза излучали восторг.
— Пойдем, — властно позвал он.
По лицу девушки скользнула гордая усмешка.
— Куда зовет меня молодой повелитель?
Парень вспыхнул от насмешки, но упрямо сказал:
— В ночь праздника расцветает папоротник. Кто увидит его цветок, тому будет много счастья. Я покажу тебе, где растет папоротник.
Раздвигая ветви руками, он шагнул в чащу леса. Девушка, колеблясь, осторожно пошла следом. В лесу было тихо и сыро.
— В эту ночь люди купаются в лесной росе, — сказал Василько, он дождался, когда она подойдет, взял за руку. — Роса исцеляет хворых и дает силу здоровым. Так говорит Кичи.
— Это тот старик, у которого темный взгляд?
— У жреца Кичи ясный взгляд, — возразил Василько. — Мудрость чтят…
— Когда он смотрел на меня, его взгляд был темен, — сказала девушка.
В лесу развиднелось — стало много берез. Отяжелевшая от ночной сырости густая трава опутывала ноги.
На опушке, заросшей высоким папоротником, Василько остановился. На поляну опускался туман — сыро, неуютно, боязно. Девушка беспокойно оглядывалась. Она слышала таинственные шорохи,
— Я не вижу ни одного цветка, — тихо сказала она.
— Надо смотреть долго.
— Не вижу, — упрямо повторила она.
Василько удивленно спросил:
— Разве, где ты живешь, нет леса? Ты откуда?
Она зябко повела плечами.
— Я из-за озера. Там такой же лес, но этот меня почему-то пугает. Мы живем с дедушкой.
— У нас будет огонь, — успокоил Василько. — Станет веселее, и ты согреешься.
Он оглядывался, выискивая в рассеивающейся темноте сухое дерево. Потом опять взял ее за руку и повел к месту, которое показалось ему удобным для костра.
Треск сучьев впереди заставил его мгновенно насторожиться. И в то же время темная громада зверя поднялась на их пути. Встревоженный, сердитый рев медведя пронесся по опушке.
Парень шагнул к стоявшему на задних лапах зверю.
— Великий бог будет недоволен тобой! — громко крикнул он, предостерегая зверя от нападения. — Сегодня бог милостив к людям. Иди спроси, мы только оттуда.
Более грозный рев заставил Василька вздрогнуть. Он резко оттолкнул от себя девушку и выхватил из-за голенища нож.
— Зачем ты не предупредил нас раньше? Кто знал, что это твои владения? Мы нашли бы другую поляну. А теперь иди, я встречу тебя.
Зверь еще раз коротко рявкнул, повернулся и медленно затрусил прочь, хрустко ломая сучья. С каждым скачком он обиженно рыкал.
— Хозяин леса устыдился, — торжествующе сказал Василько оцепеневшей от страха девушке. Он снова провел рукой по ее холодной щеке. На этот раз она не отстранилась.
— Ты мне еще не сказала, как тебя зовут?
Она усмехнулась, приходя в себя. Этот диковатый, смелый парень ей нравился.
— Повелитель лесных зверей опомнился, — сказала она. — Почему ты не спросил об этом раньше? Тебя я знаю. А меня зовут Россавой. Дедушка зовет Росинкой.
— И я буду звать тебя Росинкой? Но откуда ты меня знаешь?
— Твоя мать Евпраксия Васильковна приходила к дедушке. Это она пригласила меня на праздник.
— Ага, — неопределенно сказал он. Он надрал бересты, у старой ели наломал нижних сухих веток. Веселый огонек, пока еще слабый, осветил их лица.
— В твоем колоске было много зерен?
— В моем колоске не было зерен. Когда я брала его, подул ветер, и они рассыпались.
Юноша с тревогой посмотрел на нее.
— Может, ты не заметила?
— Я не видела ни одного зернышка.
— Это плохая примета, — огорченно сказал Василько.
5
Голубая ночь. Крупные звезды в высоком небе. Назойливо гудят комары, да скрипит дергач в высокой траве у озера. Люди у шалашей притомились, многие спят на подстилках из еловых веток, другие негромко разговаривают. Насытившиеся старцы уронили головы на грудь, посапывают. Евпраксия Васильковна рассеянно смотрит на огонь. Рядом с ней бодрствует Кичи.