Тулса
Шрифт:
— А кто живет дальше?
— А там, парниша, живут такие оголтелые ненавистники городов, что даже ребенок, узнав, что ты горожанин, постарается вскрыть тебе горло. Они уверены, что в их невыносимой жизни виноваты именно мы. Ими правит идея, что наша идеальная жизнь поддерживается их рабским трудом и убитой экологией.
— Не вижу связи. — Признался Светоч.
— А они видят. Одно слово — дикие. Примитивное общество ищет для себя примитивные и понятные массам цели. Самое лучшее, найти образ врага, виноватого в твоих проблемах.
— А рейды бывают так далеко? — Робко поинтересовался Светоч.
Добронрав
— Утешить тебя мне нечем, сынок. — Произнес он трагическим тоном. — Учись управлять «мастодонтом» и «птеродактикелем». Если ты хороший боец, отмучаешься полгода и вернешься к спокойной жизни, честно заслужив ее. Если нет, то твоя смерть не напрасна. Ты погибнешь, чтобы остальные горожане смогли жить дальше и строить идеальное общество.
Светочу пришла на ум идея, отпроситься в туалет, но вместо этого бежать с внешнего кольца. Вернуться в город и попытаться жить там, в надежде на прощение МАКа. Какой-то несуразностью отдавала мысль о необходимости жертвовать собой, убивать и прочее, совершенно не укладывающееся в нормы морали, заложенные в сознание с самого рождения.
— Признаки скорой депрессии. — Заметила ментаграмма. — Вам необходимо принять «Счастьетомин». Добронрав сгущает краски, как обычно делает это с новичками, чтобы полюбоваться произведенным эффектом. Не все так, как он описывает. Работа в службе по контролю за внешними территориями не намного опаснее работы полицейского.
— Так, ленивые опарыши, теперь переходим на тренажер для освоения «птеродактиля». — Добронрав указал на столы с другими органами управления.
Светоч понятия не имел, кто такие опарыши, но по интонации догадался, что это оскорбление. Еще одна вольность, недопустимая при общении в городе. Можно было подумать, что жители на внешнем кольце не являлись горожанами в полноценном смысле, иначе они жестко противоречили Уставу Гармонии, требующему безусловное уважение к каждому человеку. Ментаграмма подсуетилась и выдала:
— Опарыши — личинки мясной мухи. В дикой природе живут и развиваются в тухлом мясе.
Рвотный рефлекс подкатил к горлу Светоча. Он представил себе зрелище мертвого животного, в тканях которого возятся жирные белые личинки.
— Итак, новички, а так же те, кто плохо усвоил предыдущие уроки, «птеродактиль» — это двухместный летательный боевой аппарат. В тандеме с «мастодонтом» является смертельной тактической группой, способной справиться со значительными силами дикарей. За счет маневренности и постановщика помех, «птеродактиль» легко сбивает с толку все виды оружия, использующего для наведения интеллектуальные системы электроники. Аппарат способен выявлять, распознавать и передавать данные о целях «мастодонту», либо уничтожать самостоятельно. На борту несет четыре самонаводящиеся бомбы с электромагнитным импульсом малого радиуса действия. А так же установлена двуствольная скорострельная пушка, с функцией самонаведения и удержания цели. Правда, все это работает при идеальных условиях. В случае противодействия всё управление осуществляется вручную. Вот этому вы и будете сейчас учиться.
На имитации летающего боевого аппарата у Светоча тоже получилось неплохо. Ему доверили управление пушкой, и он неплохо отстрелялся от противника, засевшего в развалинах здания. На самом деле это напоминало обычную игру, но с большей степенью достоверности. В городе не было
— Так, приматы, снимайте с себя «макаки». На сегодня всё. Время, оставшееся до конца рабочей смены, предлагаю вам использовать для осмотра боевой техники.
— А когда нас возьмут в рейд? — Спросил парень по имени Многознай Возвышенный.
— Не терпится? — Усмехнулся Добронрав. — А тут никаких сроков не ставят. Как будет повод, так поедем. Отберем лучших, а худшие будут мыть технику по возвращении, пока не станут лучшими. А еще, лично от меня всем усердным я открою доступ к такому, чего в городе не увидите.
— А что это? — Поинтересовался Многознай.
— А это будет для вас сюрпризом. Валите на самообучение, иначе я придумаю вам занятие посложнее. — Гаркнул он и чуть ли не дал леща Многознаю.
Светоч застыл в изумлении. Физические методы воспитания считались преступлением. Несколько новичков опешили от увиденного не меньше его. Только те, кто попал сюда раньше, смеясь и толкаясь, выбежали из помещения с тренажерами и побежали в ангар.
— Чего замерли, салаги? Или вам не хочется узнать, какие развлечения можно разблокировать с убитыми рейтингами?
Светоч спохватился раньше остальных. Мысли сбежать оставили его. Страх, вызванный коренными изменениями, ослаб и теперь он хотел погрузиться во что-нибудь отвлекающее. Он облазил «мастодонта» со всех сторон. Рассмотрел оплавленные отверстия, в которые запросто пролезали три пальца. Только чудовищная сила могла оставить их в таком металле, предназначенном противостоять пробитию.
Затем всей ватагой поднялись на крышу, где стояли «птеродактили». Некоторое сходство с древними ящерами наблюдалось на самом деле. У аппаратов имелся хищный заостренный нос, направленный под углом к поверхности. На пилонах по обеим сторонам были подсоединены скорострельные орудия с углом вращения на триста шестьдесят градусов. Машина производила незабываемое впечатление хищной мощи.
— Это совсем не то, чему нас учит Устав. — Воскликнула девушка из числа новеньких по имени Любогляда. — Убивать, даже дикарей, ужасно и несправедливо. Мы должны нести им свет знаний, чтобы убедить их прикоснуться к гармонии. Научить их уважать себя и всех вокруг. Дать понять, что разрушение только провоцирует разрушение.
— У тебя есть шанс рассказать об этом, когда собьют. — Усмехнулся ее взываниям парень из числа «стареньких». — И совсем немного времени успеть сделать это.
— А что, такое было? — Поинтересовался Многознай.
— Честно говоря, я не был еще в рейде, хотя прошел целый месяц, как меня сослали на внешнее кольцо, но я застал тех, кто бывал. Они рассказывали, что... — Он сморщился и схватился за грудь. — Вот, зараза. — На его лице выступила испарина. — Рассказывали, что... сбивали, но никто не погиб. Успевали эвакуировать.
Его конвульсия многим показалась странной и подозрительной. Парня скрутило, как будто у него случились желудочные колики. Подобными проблемами в городе отродясь никто не страдал. Ментаграммы не оставляли шанса ни одной болезни. Хотя при таком качестве питания, как здесь, она могла не поспевать за проблемами организма.