Тульский – Токарев (Том 1)
Шрифт:
Парень, которого звали Сашей, кивнул и побежал к мосту.
Сибиряк продолжил:
— А мы сидим у старой школы. После известия от Сани — бегом к Зоопарку через дворы. Ты, шкет, — на сто метров впереди. Если на них натыкаешься — мухой назад. Наваливаемся возле заколоченной арки из-за угла. Палками и по ногам. Гоним в садик перед Мюзик-холлом — там, если что, от ментов легче скрыться. Все запомнили: учим всерьез, чтобы гонором своим харкали!
…На подошедшего к Зоопарку быстрым шагом Токарева шпана внимания не обратила, а вот он краем уха их разговор зацепил — плюс визуальное наблюдение кое-что дало: Артем отметил и стеганые ватники, и велосипедные цепи в руках у некоторых. В общем, информации было достаточно, чтобы понять:
— И куда кавалер приглашает даму? Артем, скрывая беспокойство, постарался улыбнуться в ответ:
— Давай по мороженому? А? В «Великане»? Только не надо иронизировать… Ну — хочу я мороженого! В шариках. После тренировки — знаешь.
— Знаю, — кивнула Аня. — Кто бы спорил. И вообще, мороженое — это очень эротично…
В другое бы время Токарев обязательно зацепился за тему эротики, но сейчас лишь криво улыбнулся и буквально потащил Аню к «Великану» через парк. Их обогнали два парня, двигавшиеся почти перебежками. В руках у них были черенки от лопат.
Артем замедлил шаг:
— Постоим минутку, Ань?
— Зачем?
— Шнурок развязался…
Токарев быстро осмотрел Александровский парк, вгляделся в улицу Горького.
— Все понятно…
— Что понятно? — Аня не понимала, что происходит, поэтому начала раздражаться. — Шнурки не развязались?
— Да тут такие завязки… Давай-ка быстро по дорожке на улицу Горького, там — на другую сторону и — вглубь дворов…
— А там что — целоваться незаметнее?
Она по-прежнему не ощущала опасности, и Артем не выдержал и сорвался:
— Аня, сейчас здесь будет полный засос, уходим!!!
Но они не успели. По садику разнесся резкий. двойной свист, в котором легко было угадать сигнал к атаке. Кто-то завопил: «Аида! Да!» А потом — топот десятков подошв и характерные звуки драки: «Шша…хрусть… ты-ы-ы…на…блядь!..» — «М…ы…м… А-а-а!»
Васькины не рассчитывали нарваться на засаду, поэтому психологически продержались лишь секунд двадцать, после чего их строй дрогнул и ватага ртутью брызнула по садику. Драка переросла в мелкие стычки. Это был полный крах. Один гнал троих. Кто падал — того добивали ногами. На дорожку прямо перед Артемом с Аней выскочил Вата. Его правый кулак был ободран до крови. За Ватой гнались двое, один из них успел воткнуть черенок лопаты между ног Вате — тот красиво растянулся на дорожке, сдирая себе обе ладони, подбородок и колени. Один из догонявших в прыжке попытался упасть двумя коленями Вате на спину, но не рассчитал и тоже проехался по дорожке. Второй оказался более удачливым — попал кедой Вате в горло. Первый быстро вскочил и пару раз ударил Вату по голове черенком от лопаты. Вата завыл, сжался и постарался перекатиться к скамейке — там из последних сил схватил было урну, замахнулся, но, получив ногой в голову и палкой по коленке, сник. Началось тупое тыкание ногами по телу.
…Все это произошло очень быстро, Аня даже сказать ничего не успела. С широко раскрытыми глазами она обернулась к Артему, но он ее слушать не стал:
— Стой здесь, я быстро!
Рванувшись с места, Артем подлетел к парням, избивавшим Вату, и с ходу сзади пробил одному печень. Второй получил два раза с левой в бровь, апперкотом в подбородок, а когда начал оседать — еще и сверху справа. Пацан откинулся на спину — рядом с дергавшимся от боли первым.
— Вата, как настроение?
Вата с трудом собрал свое тело в организм и встал. Его зашатало. Артем поймал его и направил в сторону Тучкова моста. Идти, однако, Вата не смог и присел на скамейку, найдя в себе силы лишь на усмешку:
— Думал, что в Париже ложки, а оказалось — вилы…
Между тем по садику разнесся вой милицейских сирен, и послышалось хлопанье дверей воронков — а эти звуки ни с чем не перепутаешь.
— Елки-моталки, — сказал Вата. — Мусара!
— И кто бы мог подумать! — иронично отозвался Токарев. — Ладно. Ты — не сбитый «ястребок», а я не белорусская девушка из партизанского отряда. Доберешься сам.
— Благодарю. Бывало хуже.
Артем бросился к нервно переминавшейся Ане, уже почти добежал, но услышал шелест шин по парковому гравию. Токарев оглянулся и увидел, что у скамейки, где отдыхал Вата, остановилась «канарейка». Два сержанта, лениво выйдя, одними пальцами подцепили Вату за одежду и вздернули его со скамьи. Тот из последних сил рванулся в сторону — слабо и прогнозируемо безнадежно — получил коленом в лицо и совсем затих. Тело потащили к газику. Открыв дверь, сержанты стали поднимать «мясо», в этот момент из отсека высунулась голова Сибиряка, который, ухватившись руками за дверь, попытался затеять разговор, чтобы, улучив шанс, выскочить:
— Командир, давай по-людски.
Сержант отпустил Вату (тот безжизненно стек на землю) и два раза ударил Сибиряка в лицо. Лицо исчезло.
— А мы и так пока по-людски с вами… Токарев посмотрел на Аню, помотал головой, снова развернулся и быстро добежал до газика:
— Товарищ сержант, это мой брат… Я его, честное слово, сам до дома доведу.
Сержанты переглянулись, снова отпустили тело: — Залезай.
Артем удивленно мотнул головой:
— А я-то с каких щей?
— Залазь! Достали!!! — рявкнул сержант и попытался ухватить Токарева за рукав. Артем увернулся и попытался вложить в голос максимум вежливости:
— Я вас по-человечески прошу. Отпустите его. Я поймаю машину и…
— Сынка, ты в багажник сам заберешься — или катаньем?
И тут Сибиряк выпрыгнул-таки из газика. Перекатился кувырком и дернул по газонам. За ним рванулся еще один, но этого сержант достал — пыром вогнал носок сапога в грудь. Парень переломился и упал. С досады сержанты врезали еще пару раз начавшему приходить в себя Вате. В этой нервной суете Артем схватил сержанта за рукав:
— Я прошу вас…
Сержант впился клешней Токареву в ухо, Артем вывернулся, оставив волосы в милицейской ладони, от боли машинально махнул правой — попал в область подбородка. Удар был не сильным, но губа у сержанта вспухла. Второй сержант мгновенно схватил Артема сзади за волосы, перехватил шею, придушил, а его коллега пару раз точно пробил Токареву в под-дых. Артем обмяк, начал ловить воздух ртом и уже не сопротивлялся, когда его закинули в газик следом за Ватой…
Менты свою работу проделывали бывало в общем-то без злости. Залезая в машину, «пострадавший» сержант слизнул кровь с губы и выругался с улыбкой:
— Ну что за жизнь собачья, морду бьют через дежурство! Хоть бы посадили за это кого-нибудь.
— А тебе полегчало бы?… Или, думаешь, бить бы прекратили? — философски поинтересовался водитель, пытаясь завести «канарейку».
— Нет, серьезно, что за дела! Морда не казенная!
— А какая же? — хохотал водила.
— Ну тебя! И плотят…
— Началось… Один император на приказе об увеличении пенсии городовым начертал: «Я бы этой свинье вообще бы не платил, ибо сама себе пропитаться всегда найдет».
— Очень красиво! Это тебе в университете твоем преподали? И чему вас учат, юристов будущих — ментов ненавидеть? Ты ж сам мент!
— Ладно, поехали в отделение. Все уже разбежались…
С горем пополам тронулись. Метров через двести водитель снова спросил:
— А чего ты из-за губы-то так распереживался? Любовь?
— Угу, — хмыкнул сержант, закуривая «Приму». — Тут одна понты кидала: «Я, знаете ли, курю только сигареты с фильтром», — я сбегал. «Я, вообще-то, предпочитаю сухое», — припер сухое с заднего хода. Я — то, я — се, чего желает дама… А результат? Гонорея!!!