Туман на болотах
Шрифт:
Закрывая дверь, я услышала его слова:
— Элейн, дорогая, послушай...
Мы с мальчиками стояли у окна и смотрели, как машина директора с ревом пронеслась мимо школьных ворот.
— Что это с папой? — спросил Колин. И когда я сказала, что его отец едет с нами, он застонал.
Остальные мальчишки расхохотались и принялись хулиганить. Я достала пакет с конфетами, надеясь, что это их успокоит. Брет вернулся через двадцать минут. Он переоделся в синюю ветровку и свитер с высоким воротом, за спиной висел огромный
Брет сел за руль, я устроилась рядом. Мальчики быстро расселись по местам, их настроение не слишком испортилось от того, что вместо Уэйна с нами едет директор.
— Эта поездка, наверное, нарушила ваши планы, Брет? — бросила я пробный камень в воздвигнутую между нами невидимую стену.
— Немного. — Его краткий ответ граничил с грубостью, и я тотчас оказалась по свою сторону стены. Вероятно, мое обращение к нему по имени показалось ему дерзостью, поэтому я решила в будущем придерживаться «мистера Хардвика».
Брет вел автобус до обеда, потом мы остановились и перекусили на придорожной стоянке. После обеда за руль села я. Пристегивая ремень, я посылала ему мысленное сообщение: «Вы мне доверяете?» Но он отвернулся прежде, чем я успела прочесть ответ по его глазам.
Мы проехали много миль по северному шоссе. Дорога тянулась однообразной лентой, вести машину было нетрудно. Мальчишки сначала заскучали, потом начали безобразничать, и Брет предложил им поиграть в игру с номерами машин и названиями городов, которые мы проезжали. Перед тем как мы свернули с шоссе у Скотч-Корнера, Брет снова сел за руль. Мы разговаривали только по необходимости. Похоже, нам больше нечего было сказать друг другу.
Теперь пейзаж стал другим, и, когда мы миновали Барнард-Касл и Миддлтон-ин-Тисдейл, нам открылся величественный в своей красоте вид. Некоторое время мы ехали вдоль реки Тис и теперь оказались среди болот во всем их суровом великолепии.
Ближе к вечеру мы прибыли в «Нун-Хилл-Хаус». Подъезжая к нему, мы сказали мальчикам его название, и они затряслись в притворном страхе.
— В нем водятся привидения! — стучали они зубами.
— Кто вам сказал такую глупость? — поинтересовался директор.
— Мистер Иствуд, сэр. Он сказал, что иногда по ночам там бродит дух женщины, которая держит в руках свою голову. Он уже останавливался там однажды с другими мальчиками и видел ее.
— Господи, какой идиот! — пробормотал Брет себе под нос и добавил уже громко: — Полагаю, мне не нужно убеждать вас, что это полная чушь?
— Нет, сэр, но мысль о том, что это может быть правдой, будоражит кровь.
— Ладно, — рассмеялся Брет, — но только не принимайте это всерьез.
— Кто в наши дни верит в привидения? — с завыванием пропели они.
— Может быть, мисс Джонс? — саркастично заметил Брет.
— Не говорите глупости! — фыркнула я в ответ.
Слава Богу, он не почувствовал легкой тревоги в моем голосе. Не то чтобы я боялась, но все-таки надеялась, что дом, в котором мы остановимся, окажется милым и светлым, с удобными кроватями и запирающимися дверями.
Нас встретил огромный, темный, полуразвалившийся старый дом. Конечно, назвать его заброшенным было бы преувеличением, но именно такое впечатление он произвел на меня, когда мы взялись за тяжелое железное кольцо и постучали.
Я отступила назад, радуясь, что Брет взял инициативу на себя. Изъеденная древесным жучком массивная дверь приоткрылась, и нашим взорам предстала пожилая женщина с вопросительной улыбкой на губах.
— Миссис Бекинг?
Она кивнула. Брет тактично объяснил, кто мы такие, и она распахнула дверь шире. Теперь она улыбалась в полный рот, словно была очень рада нас видеть. Кивала, глядя на счастливые лица мальчишек, шествовавших мимо нее, — казалось, она весь день с нетерпением ждала этой встречи. От такого радушного приема на душе стало тепло.
Мы поднимались по лестнице, и наши шаги гулким эхом разносились по дому. Над нами повис тяжелый запах сырости и заброшенности, и мне сразу захотелось вдохнуть свежего воздуха.
В доме было шесть спален. Три из них предназначались для мальчиков, одна для Брета, и одна для меня. Миссис Бекинг занимала самую маленькую комнату из всех.
— Вы одна здесь живете? — спросил Брет.
Она говорила с легким северным акцентом.
— Со мной живет моя сестра, но она сейчас в отъезде. — Ее голос слегка дрожал. — Если хотите, могу заварить вам чай.
Брет подтвердил, что мальчики проголодались, но попросил ее не беспокоиться, потому что мы привезли с собой много еды. Она лишь отмахнулась от него.
— У меня все готово. Может быть, я уже не молода, — повернулась она ко мне, — но мои старые руки пока еще могут приготовить еду, чтобы накормить голодных мальчишек.
Она показала нам ванную, которую мальчики исследовали по очереди, велела нам проходить в столовую, когда мы будем готовы, и оставила нас. Мы начали распаковываться. Брет помог мальчикам принести сумки. Я проследила, чтобы все они вымыли руки, потом прошлась по комнатам и разложила спальные мешки.
Ни в одной из комнат не было занавесок. Вместо них окна закрывали жалюзи, которые, казалось, рассыплются от одного прикосновения. Я надеялась, что в моей комнате все-таки будут занавески, и, улучив свободный момент, пошла посмотреть. Но мои надежды не оправдались. Я попробовала закрыть жалюзи, но шнур оторвался и остался у меня в руке.
Когда я сказала об этом Брету, он пожал плечами.
— Ну и что? — Он выглянул в окно. — Здесь нет ничего, кроме болот и холмов. Ни единой души на несколько миль вокруг, так что никто не будет за вами подсматривать.