Туман над тропами
Шрифт:
Снасть я плел на полянке в стороне от поселка, чтобы не опозориться, если ничего не выйдет. Да и кусты с гибкими прутьями там растут рядом. Но теперь получается, если уйду доделывать ловушку, то не узнаю, что происходит в поселке, а это любопытно.
Дикий сидит в сторонке и зыркает на всех злыми глазами. После того, как вчера вечером в лагерь пришла заплаканная Светлая, сопровождаемая сердитым Старшим, девушки вытянули из Светлой всю историю, и теперь от Дикого отворачиваются, как от мохнатого паука какого-нибудь. Какой уж тут очаг.
Спящая… самая красивая
— Спящая?!
Очнулся, поняв, что уже бегу следом и кричу…
— Спящая, что с тобой? Что случилось? Тебя кто-то обидел?
— Шустрик? Это ты…
Спящая испугана и плачет. Почему? Сидит на камне у реки, резко обернулась ко мне, глаза мокрые.
— Что случилось, Спящая?
— Случилось? Нет, пока еще ничего. Просто я не хочу идти ни в чей очаг, не хочу… становиться чьей-то "женщиной". Противно!
Отворачивается и вытирает слезы, шмыгает носом. Пытаюсь сказать что-то утешительное:
— Но… это же не обязательно? Даже если никто не будет приносить мясо, можно обойтись моллюсками, грибами…
— Да при чем тут это, Шустрик! Грибы… ха! Маленький ты, похоже, еще, чтобы понять…
Мне становится обидно и горько. Маленький! Ну да, маленький, но неужели не стою даже того, чтобы объяснить?
— Так может объяснишь?..
— Ох, Шустрик. Вот смотри: кто-нибудь пойдет в очаг к Дикому?
— Нне… не знаю, наверно, нет. После вчерашнего все на него дуются.
— И что, по-твоему, он будет дальше делать?
— Ничего. Один будет жить, без девочек. А как еще?
— Да-а? Это Дикий-то? Если вчера попытался Светлую силой взять, что его дальше остановит? Да он теперь совсем с ума сойдет и на всех кидаться станет.
— Но… Туманная накажет…
— За "покушение на женщин из других очагов"! И только! А те, которые "ничьи?" Их она защищать не обещала — делай что хочешь. И как быть мне?
Ох. Ну не могу я сидеть и смотреть спокойно, как она плачет. Надо что-то придумать, прямо сейчас… Знаю!
— Спящая, если ты позволишь… в общем, если хочешь, я скажу о создании очага. Пойдешь ко мне? Обещаю, что ничего от тебя не потребую, только чтобы тебе было хорошо.
— Ты? — она отнимает ладони от глаз, вся заплаканная. — Но ты ведь не охотник… За тобой не признают права создавать очаг. А жаль, тебе я верю почему-то. Но — не получится.
— Смотри, Золотце только один раз был на общей охоте и ничего не добыл, а собирается создавать очаг. Я сам слышал, как он девушкам об этом говорил, и никто не возражал.
— Но на одной охоте он все-таки был…
— А если я сам добуду? Например, рыбу?
— Если очень большую рыбу, наверное, признают. Но это когда мы только пришли в это место, Туманная нам подкинула ошпаренной рыбы, которую просто добыть. А сейчас как?
— Я вчера весь день плел ловушку для рыбы, как дед Водяной. Там совсем немного осталось доделать, — говорю и вижу, как на глазах оживает Спящая.
— Обряд уже вечером, но если бы ты чего-нибудь поймал… Поймаешь? — и она смотрит на меня так, что крылья вырастают за плечами.
— Поймаю, а ты не плачь, пожалуйста, больше, и не бойся никого. У нас все получится!
Я бежал туда, где лежала недоделанная ловушка. Надо успеть. А рыба обязательно придет, не может же Туманная оставить без помощи такую девочку, как Спящая. Не успел добежать, как на лес обрушилась стена дождя. Лезу через мокрые кусты. Вот и поляна. Хорошо, что я вчера заготовил запас прутьев. Тащу их под густое и раскидистое дерево на краю прогалины, затаскиваю туда же недоделанную ловушку и начинаю плести оставшуюся часть. Мокрые стебли скользят в пальцах, струи дождя стекают по лицу, плечам и спине. От них никакое дерево не спасет, да я не очень-то и прячусь — все равно мокнуть сегодня весь день, только глаза бы видели, что делают. Сосредоточенно сплетаю прутья ловушки, она выходит поменьше, чем у деда Водяного, но все равно ростом с меня и в полтора обхвата в самом широком месте. Похожа на стручок перца. На переднем, тупом конце уходящая внутрь воронка, по которой рыба заплывет в ловушку, а обратно пути уже не найдет, будет тыкаться в стенки. Тем более, что на остром конце "перца" прутья сплетены реже и рыбе покажется, что там можно вырваться. Но нет, выход на заднем конце ловушки закрыт несколькими "запирающими" прутиками, которые убираются только на берегу, когда вытряхивают пойманную рыбу.
Пока закончил работу, дождь прекратился так же резко, как и начался. И сейчас мне предстояло тащить свою снасть до реки через мокрый подлесок: эх, и зачем не устроился с работой сразу на берегу? Хорошо, я догадался выплести две ручки, волоку за них "морду", мокрую, тяжелую, цепляющую все ветви и корни, которых тут же стало на дороге ужасно много.
Вот и река. Где же поставить ловушку? У берега высокий тростник, а дальше глубокая спокойная вода, там рыба ходит не спеша, крупная и осторожная.
— Шустрик?
Кто здесь? Сучок? А ему-то что за дело?
— Ух какую "морду" сплел! Молодец! Где ставить будешь?
— Да вот, думаю…
— Я тут недалеко такое хорошее место видел, пойдем — покажу. — И, увидав, как я вцепился в ручки ловушки: — Да не унесет никто ее, оставь пока тут.
Пробираемся через прибрежные кусты и поваленные стволы. Выходим на галечный перекат. За перекатом река бьется большим камнем на две протоки и правая из них маленькая и узкая, по краям заросла тростником, а по центру дорожка чистой воды с быстрым течением, шириной как раз с мою ловушку. Сучок показывает рукой на это место.