Туман над тропами
Шрифт:
Есть ли у нас в запасе подобная "секретарской" должность? А ведь есть, и вполне народно-хозяйственная. В отсутствие Рассерженного Броненосца в поселке командовала Ночной Ветер — "бабушка" племени. Сейчас у нас бабушек нет, но место свободно, и мы его займем подходящей особой. Старшие у нас после меня: Сладкая и потом Гремучка. Сладкой на дела поселка и племени начхать еще больше, чем Старшему. Сейчас вот утянулась куда-то. А Гремучка… может, и справится.
Я завершила круг, войдя в ограду, и направила стопы к углу, где, по-прежнему шевеля пальцами левой ноги в такт одному ему известной мелодии, возлежал мой непутевый братец. Скрывая иронию в голосе, обратилась к нему:
— Вождь, а вождь?..
— Чего тебе? — любезно поинтересовался "главный охотник", на всякий случай подбирая ноги. Я — сама заботливость:
— Хотела поговорить по хозяйству, но ты, я вижу,
Старший распластался в гамаке, смотрит на меня, обводит глазами окружающее "хозяйство" и ворчит, впрочем, беззлобно:
— Угу. Никогда не думал, что вождю даже подремать не дают. Отец как-то легко управлялся.
— Так ты помнишь, он ведь не все сам делал, правда? В поселке была Ночной Ветер…
— Но с нами нет ее.
— Старшей женщины? Почему нет? Среди женщин всегда кто-то да старшая… Сладкая тоже больше охоту любит, с тобой побегать особенно. А вот если мы попросим… — я делаю паузу, Старший заинтересованно навостряет уши, — Гремучку? Очень попросим, как считаешь? Я понимаю, что ноша тяжела, но ты же ей пообещаешь, что она сможет распоряжаться в поселке как ей нравится. Вдруг согласится? Тебе легче будет… — аккуратненько так загоняю Старшего в угол. Он только глазами хлопает. Вождь, однако…
— Ну-у… да. Хорошо бы так.
— Тогда я ей скажу? — я оборачиваюсь к стоящей рядом с открытым ртом Гремучке и подмигиваю ей. Гремучка встряхивается, быстро смаргивает какую-то мысль, обменивается взглядом с Диким и подходит к нам. Я громко, чтобы все слышали, и в самых выспренних выражениях упрашиваю ее "принять командование" над поселком, погибающим без хозяйского пригляда и твердой руки. Старший после моего пинка по ходу речи вылезает из гамака и присоединяется:
— Да… Гремучка… Старшей женщиной… — и на лице его отражается мучительная работа мысли, видимо, в попытке представить эту самую роль старшей женщины. На него забавно смотреть, и Гремучка не выдерживает:
— Буду. Так и быть, буду я обо всех тут у нас заботиться! — и тут началось!.. Она оборачивается, уперев руки в боки, в сторону младших, которые уже давно прислушивались развесив уши и поэтому даже разбежаться не успели:
— Эй вы, свиньи залежалые, ваша хижина где?! А еще мужчины называется…
Первым от ступора очнулся Морской:
— Да мы прямо сейчас… веток нарубим и столбы тоже. Только вот… у нас же ни одного топора нет.
— Дикий, дай ему топор. Если испортит, оторвешь голову… потом. А ну шевелитесь, а я пока здесь приберу…
Ребятишки в восторге, прихватив новый топор Дикого, убегают в лес, а Гремучка берется за метелку, и разметает кострище Золотца, причем прямо на него. Золотце вскакивает, от неожиданности даже забыв пригладить прическу:
— Ты!.. Ты что делаешь?! Ты куда метешь?!
— А не стой под метлой! Видишь, я ребятам место чищу.
— Каким ребятам?! Это мой очаг!
— Оча-а-аг? Где?! Эта звериная лежка — очаг? Не смеши меня! А ну отойди, не мешай прибирать.
Так, Гремучка решила поселить "мужскую общагу" рядом с собой. Тогда Сучку лучше занять место по соседству с Шустриком, если там обоснуется Золотце, будет плохо. А он и сам уже это понял, и девочек отправил на новое место. Провозились до вечера. Дополнительные опорные столбы, чтобы повесить рядом три гамака, установили уже на закате. Крышу заплетать пришлось мне с Сучком вдвоем, девочки больше путались под ногами, пока не удалось их приспособить к подаче кровельного материала. Подарочек в конце постройки выпросила у меня разрешение прийти утром прополоть огородик Мягкой Лапки. Или, вернее, теперь уже мой. Придется начинать завтрашний день с лекции по травам. Огород травницы все-таки, можно нечаянно выполоть что-нибудь не то или вообще вред себе причинить случайно. Сучок, слушая нас, ухмылялся. Рано или поздно, похоже, Подарочка он мне в ученицы пристроит, никуда я не денусь.
Марги.
12 день 10 луны 10901 круга от н.м.
Я сидела в развилке большого старого дерева, раскинувшего свои ветви над широкой каменной осыпью, языком спускающейся по склону от нависающей темно-серой скалы. Жилы черного блестящего обсидиана, вплавленные в серый зернистый гранит, придавали пейзажу "готическую" нотку. И только вокруг ствола дерева, в переплетении корней, удерживался пласт земли, покрытый буйной растительностью. На его краешке сидел Дикий и вот уже второй час стучал камнем по камню — рождался новый топор. Предыдущий он вчера отдал Копуше в обмен на обещание набора мисок и плошек, и сегодня делал новый. Я забрела на звук "посмотреть, как работают люди". А на самом деле подумать. Последние два дня я слегка утомилась постоянным вниманием Сучка. Приятное и возбуждающее, оно будило реакции молодой девушки, мешая посмотреть на все происходящее со стороны. Резкий, энергичный взгляд на мир Марги отодвинул вглубь сознания рассудочность Сандры, и в результате мы обе чуть не совершили большую и глупую ошибку. Повезло: не успела…
Когда Копуша вылепил первые образцы глиняной посуды и выставил их на просушку, я обратила внимание, каких усилий ему стоит сделать свои изделия хотя бы относительно ровными и не слишком кривобокими. И чуть было не ляпнула про гончарный круг. Хорошо, меня вовремя отвлекли. А потом, попытавшись представить, что именно Копуше потребуется для реализации "моей идеи", впала в задумчивость. Картинка не складывалась…
Вспомнила экспозицию в историческом музее — человек каменного века сидит на деревянной колоде. Перед ним — диск гончарного круга, спил ствола какого-то древесного великана, закрепленный на деревянной же вращающейся оси. Я именно такую конструкцию и собиралась "изобразить" Копуше. А потом дошло, что у нас нечем напилить эти самые гончарные кругляши, чурбаки и колоды. У нас нет металла, и такого высокотехнологичного изделия, как железная пила — тем более. В музее рядом с непонятно почему запомнившейся мне картиной, лежала "пила неолитическая": деревянная палка в метр длиной, расщепленная вдоль. В расщеп на застывшую смолу вклеены осколки камня. М-да… тогда и я воспринимала все само собой разумеющимся — "каменный век", значит, все из камня и дерева, а телевизор принято смотреть при свете свечей… А здесь память Крадущейся подсказывала, что в старом поселке была одна такая пила, но использовалась нечасто и главным образом для пропиливания неглубоких пазов в мягкой древесине свежих веток, предназначенных для плетения изгородей или хижин. И все! Эта пила технологически противоречива: палка должна быть толстой, чтоб выдержать больше одного рабочего цикла. Особенно с учетом продольного расщепления. Но чтобы эта палка входила в распил, развод каменных зубьев этой пилы должен быть шире толщины палки. Вот и виденная мной пила оставляла "прогрыз" более двух пальцев в ширину и не терпела никаких серьезных нагрузок — каменные зубья вываливались из смоляного клея на раз. Процарапать неглубокий паз — можно, отпилить что-то толстое — нет. А ровный двухсторонний кругляш из спила дерева-великана — вообще из области сказок.
Картина из жизни доисторических людей выполнена, разумеется, современным Сандре художником по рассказу историка, для них обоих стальная пила столь же естественна в хозяйстве, как туалетная бумага в сортире, и задумываться о происхождении таких приземленных вещей они, видимо, не сочли нужным, да и не учат у нас гуманитариев производственным технологиям. Что там еще было на картинке? Ах да, доска с прорубленным (или просверленным) в ней отверстием, в которое вставлялась ось. Интересно, где господа историки собирались эту доску взять? Продольных пил ведь нет? Ах, тесаная? Ах, на соседнем рисунке изображен процесс? Так ведь тесать-то нужно плотницким топором с широким ровным лезвием. Хоть один каменный топор такой формы нашли? И не найдут. Я прямо сейчас наблюдаю, как скалывается камень с основы — чешуйками, похожими на выгнутый ноготь. Острым лезвие сделать можно, а вот ровным — нет. Все равно кромка будет волнистой, как у ножа-пилки. И я не стану предлагать Дикому отполировать обсидиан на каком-нибудь точильном камне — плотницкого топора из этого хоть как не получится, а мой авторитет упадет ниже плинтуса, которых, впрочем, здесь тоже нет.
Ладно, хватит плеваться ядом в будущих реконструкторов и собственную тупость, сейчас это не поможет. Тем более, что у меня есть одно преимущество в мыслях об орудиях труда горшечников — я знаю конечную точку пути, ответ в конце задачника. Значит, займемся подгонкой решения. А может и что-нибудь поинтереснее найдем в ходе поиска ответа…
Итак, что мне необходимо? Ответ — плоский круг. Где тут у меня есть плоские ровные поверхности? А нету их — природа прямых линий не создает. Только поверхность жидкости. Тогда гончарный круг можно из чего-то отлить. Из той же глины. А что, уже более реально. Вот только глина у Копуши плохая — рыжая, непрочная, с примесью земли. Мне такая не подойдет, нужна фаянсовая… Причем что-то подобное нужно безусловно, в любом случае: для гончарного круга, для посуды, да мало ли для чего еще. Итак, следующий шаг: обследовать остров и поискать нужные глины, а вдруг тут и голубая найдется?