Туман войны
Шрифт:
Взяв на изготовку свой автомат-коротыш, Журавлев в полуприседе пошел по коридору и сразу углядел слева от входа скорчившуюся за бруствером из мешков с песком и щебенкой фигуру подрывника. Противник оставил диверсантам довольно неплохо оборудованную стрелковую точку. Ячейка имела три амбразуры и держала сектор, охватывающий все жерло тоннеля, и всякий, кто появлялся из-за поворота, так или иначе мог попасть под огонь одного из трех стрелков. Сейчас, в полной темени, ничего толком было не разглядеть, поэтому Николай полез в карман куртки, вынул плоскую коробочку с несколькими алюминиевыми капсулами внутри и высыпал из одной белый катышек таблетки. У препарата был мерзкий железистый привкус, но спустя пару минут темень превратилась для майора в сумерки и он стал различать стены тоннеля и пять фигур, перемещающихся в их сторону вдоль левой стены. Николай откинул рамочный приклад автомата и передвинул барабанный целик прицела на отметку «100». Потом поднял оружие и дал две короткие очереди по перемещавшимся. Глушитель украл звук и вспышку, поэтому было хорошо видно, как дернулась и провернувшись волчком на месте упала первая фигура, а остальные четверо залегли и открыли ответный огонь. Зачиркали пули.
83
РПГ — реактивный противотанковый гранатомет. Разновидность носимого стрелкового оружия, может применяться как против бронированной техники, так и против живой силы.
Боп! Боп! Боп!
Это случилось: за звонкими хлопками, которые эхом отдавались в гулкой пустоте тоннеля, к позициям диверсантов полетели три газовых гранаты. Они с шипением упали в правый угол, далеко от затаившихся разведчиков. Николай не мешкая надел маску и присоединил к ней цилиндр кислородного баллона. Павликян проделал то же самое. Знаками Журавлев показал, чтобы Эдик занялся люком, а сам разложил перед собой три рожка к автомату и четыре оборонительные гранаты. На этот случай у них были новые РГО, [84] хорошо показавшие себя именно в городе, поскольку взрывались при контакте с любой поверхностью, а не по истечении горения замедлителя, как старые добрые «феньки». [85] Зная о том, что тоннель заминирован, Николай решил приберечь их на самый крайний случай. Все заволокло пеленой едкого дыма, но Журавлев спокойно ждал, когда появится враг. Вот впереди послышались осторожные шаги, на слух майор определил, что снова идут пятеро, рассыпавшись цепью и вроде как ничего не опасаясь. Дождавшись, когда атакующие подойдут на полсотни шагов, майор высунулся из-за укрытия и выпустил три короткие очереди, по пять выстрелов каждая. Снова послышались крики боли, ругань, вслепую заговорили автоматы штурмующих. Николай, не теряя времени, опустошил магазин автомата на звук голосов и бледные вспышки выстрелов. Ругань прекратилась, ответная очередь заткнулась на полуслове. Противник спешно отступал. «Видимо, двое уже никуда не уйдут», — подумал майор, загоняя новый магазин в свой «коротыш» и взводя затвор. Один из ремней маски ослаб, времени, чтобы поправить, уже не оставалось.
84
РГО — советская специальная оборонительная ручная граната, разработка ГНПП «Базальт». Тип запала — ударно-дистанционный, двойного действия. Корпус стальной, четырехполусферный (две внутренние и две внешние), три с внутренней насечкой, одна (внешний корпус) имеет рубчатую внешнюю мелкую насечку. Масса — 530 г, заряда ВВ — 92 г. Средняя дальность броска — 25–30 м. Средняя осколочная масса при подрыве — 670 г, усредненная масса одного осколка — 0,46 г. Начальная скорость разлета — 1200 м/с, радиус разлета убойных осколков — 50 м, зона эффективного поражения живой силы — 16 м.
85
Жаргонное название легендарной советской ручной оборонительной гранаты Ф-1. Создана на основе французской ручной гранаты F-1 обр. 1915 г. и английской гранаты системы Лемона (отсюда и «лимонка»). Модифицировалась в 1939, 1941 и 1978 гг. ТТХ: запал — УЗРГ (унифицированный запал ручных гранат) системы Е. М. Винцени, с замедлением 3,5–4,5 сек, корпус литой, чугунный с продольно-поперечной крупной насечкой, средняя осколочная масса при подрыве — 290 г, начальная скорость разлета осколочной массы — 730 м/с, радиус разлета убойных осколков — 200 м, зона эффективного поражения живой силы — 18–20 м, радиус гарантированного эффективного поражения живой силы — 3–5 м, масса — 600 г, масса заряда ВВ — 75 г, средняя дальность броска — 25–30 м.
Позади раздался глухой стук, запахло каленым железом, а затем в дверях появилась «слоновья» голова Павликяна. Подрывник показывал сжатую в кулак ладонь правой руки с отогнутым вверх большим пальцем и махал рукой. Вырвав кольцо у одной гранаты, Журавлев броском отправил ее в сторону, где стихли вопли наступавших, а затем бросился вслед за скрывшимся в камере Командором. Позади грохнуло, по стенам ударила дробь осколков и каменной крошки, снова послышались вопли нападавших и удаляющиеся шаги — никто не хотел рисковать, кроме того, охрана была уверена, что диверсанты заперты в камере и никуда не денутся. Все шло по одному из разработанных аналитической группой сценариев, когда после попытки штурма следуют переговоры.
Журавлев увидел две половинки люка, вырванные термитной смесью и упавшие внутрь помещения под собственным весом. Сверху свешивался трос лебедки, а метрах в пятнадцати выше моргнул три раза желтый огонек ручного фонарика. Вдвоем диверсанты подцепили контейнер с артефактом, с помощью карабинов на поясе пристегнулись сами, и Командор два раза мигнул фонарем. Трос пошел вверх, несмотря на более чем солидную нагрузку. Сорвав с лица маску, майор жадно вдохнул прохладный ночной воздух и оглядел площадку над шахтой грузового лифта. Тут лежало восемь трупов, а у заднего левого колеса грузовика с тентованным кузовом сидел
— Чисто не получилось?
— Получилось! — голос бойца был глух. — Ревун чуть позже сработал, я думал, это вы наследили. Четверых убрал сразу, а после тревоги еще двое набежало, потом еще… Один из дробовика зацепил… Ребра сломаны, «броник» в хлам… Но я их уделал. Потом с тем, кто вас штурмует, по рации говорил разок. Вроде не раскусили. Уходить на третью точку, к побережью, надо.
— Согласен, — Журавлев помог раненому забраться на водительское сиденье. — Мы тоже спокойно прошли. Потом подумаем. Вести сможешь? А то нам еще через охрану проходить…
— Обижаешь, командир, — Винниченко поморщился, но справился с импульсом боли, придав лицу отрешенное выражение.
Журавлев запрыгнул в кабину, на пассажирское сиденье, и дал отмашку на движение. Грузовик с мягким гудением покатился к восточным воротам, в противоположной стороне от тех, в которые диверсанты въезжали каких-то сорок минут назад. Спустя десять минут они подъехали к КПП, на протяжении всего пути Винниченко на чистом английском, перемежающемся арабской руганью, отгонял с дороги бестолково мечущихся по лагерю людей. Николай протянул дежурному путевой лист с красной полосой по диагонали. Тот попытался пройти к кузову, но майор с дружеской, но холодной усмешкой предложил ему не проявлять интереса там, где это может повредить карьере, и охранник только махнул рукой. Ворота открылись, пропуская грузовик к внешнему посту. Тут повторилась та же история, но на последней стадии проверки, когда у проверяющего бумаги охранника затрещала рация и лицо вытянулось от удивления, Винниченко дал по газам, и еще где-то час грузовик петлял по проселкам, пока вдали не стихли звуки погони.
Они остановились в сорока километрах от морской береговой линии. Тут их уже ждали Свешников и Макс. Журавлев с Командором вскрыли контейнер и извлекли артефакт, оставив в кузове ящик с «начинкой» для любопытных. Тяжелый камень поместили в матерчатый рюкзак с неприличным именем «кондом». Свешников сел за руль и, махнув остальным: мол, свидимся еще, с шиком развернулся на небольшом пятачке твердой как камень земли и на скорости ушел в пустыню. Журавлев помог разместить в кузове минивэна раненого ликвидатора и повел машину, держа направление по компасу, сверяясь с брошенной на «торпеду» картой. Вскоре микроавтобус вынес диверсантов к морскому берегу. Журавлев вынул из кармана плоскую коробочку радиомаяка и нажал плоскую прорезиненную кнопку. Теперь оставалось только ждать: в течение часа команда боевых пловцов с дрейфующего в нейтральных водах советского сухогруза заберет злосчастный камешек, ради которого затевался весь сегодняшний аттракцион.
Расположившись на берегу, Николай и Павликян перевели дух. Вскоре к ним подошел Винниченко и сел рядом, следом за ним появился из темноты снайпер Макс.
— Свешников отогнал ваш тарантас в пустыню, сам уйдет по запасному каналу. Что случилось в лагере, командир?
Майор всю дорогу прокручивал в голове ситуацию, но ничего путного не получалось: возможно все, вплоть до утечки информации, но лучше это оставить аналитикам Конторы. Глядя на лунный блеск морских волн, Журавлев ответил:
— Скорее всего, просто случайность, которую не предусмотрели умники из группы планирования. Вернемся домой — будем разбираться.
Через двадцать минут далеко в пустыне послышался глухой звук взрыва: значит, в контейнере был маячок. А еще минуту спустя на морской глади перед местом, где заняли круговую оборону диверсанты, появились шесть фигур в аквалангах, одна из которых три раза мигнула цветным сигналом фонаря: две красные и одна зеленая вспышка. Получив ответный сигнал, пловцы вышли на берег. Журавлев и Макс помогли Винниченко облачиться в гидрокостюм и передали командиру водоплавающих коллег баул с артефактом. Тащить раненого сквозь частую сеть поиска, которую наверняка уже раскинул по всему Египту Консорциум, было глупо и опасно, а на сухогрузе Ивану окажут помощь и в целости доставят в один из советских портов или высадят там, где его сможет подобрать советский военный корабль, вариантов много. Черные фигуры подводников, среди которых выделялась долговязая фигура ликвидатора, исчезли так же неслышно, как и появились. Журавлев сел за руль микроавтобуса и завел двигатель. Теперь предстояла долгая дорога домой, но чувство хорошо выполненной работы делало ее чуть-чуть короче и безопаснее.
Земля. 2 марта 1990 года, 00:40 по местному времени. Военный полигон Министерства обороны СССР Капустин Яр. Склад временного размещения АР 077/906, подземное строение 41, горизонт 2. Командир в/ч 073178 полковник Северской В. И.
Весна никак не сказывалась на климате в «закромах», как называли в обиходе сотрудники заглубленные помещения хранилищ и лабораторий. На поверхности бушевали дурно пахнущие нечистотами «ветры перемен», в газетах и журналах, будто сорвавшись с цепи, вчерашние менестрели соцреализма с остервенением набрасывались на умирающую власть, вываливая на головы читателей тонны грязного белья из жизни партийных чиновников и вождей, не забывая и собратьев по перу, но коллектив Склада, словно экипаж подлодки на боевом дежурстве, сохранял неизменно рабочее настроение. Здесь редко читали газеты, фильмы смотрели лишь по внутренней телесети, и это были в основном старые, проверенные временем картины, тщательно подбираемые психологами подземного города. Напряженная работа, часто связанная с огромным риском для жизни, требовала разрядки, некоей отправной точки покоя, где все было надежно, стабильно и безмятежно. Однако были здесь и те, кому приходилось по долгу службы читать, слушать и смотреть все, приходящее с поверхности. Но имелись и добровольцы, которым не жалко было тратить время на мутную реку информации, стремившуюся затопить сознание и разбередить инстинкты человека, случайно или намеренно вошедшего с ней в контакт. Впрочем, таких было немного — люди на Складе редко отрывались от работы, бывшей их главным и порою единственным увлечением в жизни.