Туман. Квест «Похититель Душ» 1
Шрифт:
Пройдя в комнату, он снял камзол, а потом попросил кувшин с водой и тщательно вымыл руки, одним только этим расположив меня к себе.
— Ну-с, как нас зовут? — спросил он, закатывая рукава своей рубашки.
Непоседа смотрела на него лихорадочно блестящими глазами и молчала. По сравнению с тем временем, когда мы отправились в путешествие, она потеряла чуть меньше половины своего веса, ребёнок из Освенцима, да и только. Если бы я попался в своём времени, то минимум, что меня ждало обвинение в жестоком обращении с детьми. Тазовые кости, выступающие как у больных анорексией, руки спички, вялые мешочки на месте груди, надутый какой-то гадостью живот: не то рахит, не то полисахаридоз (не помню название)
Небрежно выспрашивая ответы, врач тщательно ощупал её, заставил плюнуть в какую то трубочку, внимательно рассмотрев на свету эту гадость. Потом заставил проделать некоторые упражнения. Потом похвалил, сказав что давно не видел такой умной и настойчивой девочки. Выйдя в небольшой предбанник он предложил мне присесть и замолчал, барабаня пальцами по поверхности стола, в явной задумчивости.
Я сидел, как в ожидании приговора, крепко сжав руки.
— Ни скажу, что ничего страшного, — наконец проговорил он, — но я считаю, что шансы на выздоровление есть.
Он испытующе посмотрел на меня и продолжил:
— Скажу честно, если бы ко мне обратился один из обычных моих пациентов, то я бы предложил ему только средство для облегчения боли, чтобы он спокойно умереть в течении следующего месяца.
— Эта болезнь не лечится?! — видно что-то в моём голосе было не так, поскольку он успокаивающе поднял руку, потом из пузырёчка накапал темной жидкости, шевеля губами и тщательно отсчитывая капли в ложечку, потом заставил меня проглотить эту бурду. С трудом расцепив пальцы, я с удивлением увидел тёсно синие следы на коже.
— Болезнь лечится, — я с трудом заставлял себя вслушиваться в его спокойный размеренный голос, — однако лечение несколько затратно.
— Сколько? — голос мой был сух и деловит. Я прикидывал сколько денег у меня осталось и как добыть недостающее. Что интересно, когда я попал сюда, основной проблемой было достать деньги, а сейчас добыча денег не представляла из себя чего то особенного. На крайний случай я совершенно спокойно рассматривал убийство, даже прикидывая потенциальную жертву, перебирая немногочисленных знакомых здесь.
Врач помялся и озвучил сумму, искоса поглядывая на меня. Я сидел, в голове стучали молоточки, сумма была немаленькой, но гораздо меньше той, которую я мог выложить прямо сейчас, никого не ограбив. Видимо лицо у меня было достаточно непонятное, поскольку он начал перечислять стоимость лекарств и составных заклинаний, сославшись, что отданного ему мешочка вполне хватит и за лечение и как взноса. Наверное мне повезло, поскольку мне попался один из энтузиастов. Спохватившись, я ответил согласием:
— Доктор, деньги пустяк, но ответьте мне, она выздоровеет?
— Болезнь запущена, но тем не менее… Я Вам скажу так, — он в нерешительности помялся, — можно сказать, что она уже начала поправляться, а это странно…
Как я его не пытал, что именно странно он так и не сказал, напустив тучу непонятных слов, в которых терялся смысл. Единственно, что он не сказал, ничего страшного, а настойчиво предложил перевезти ребёнка в больницу. Решив не ссориться из-за такого пустяка, я согласился, выторговав отдельную палату не палату, а так — комнатушку. Однозначно это было гораздо дешевле, чем продолжать снимать номер в гостинице, хозяин которой косился на меня всё сильнее и сильнее, и даже вносимая вовремя плата не могла сдержать постоянно возникающих между нами противоречий. Вернее только одного, но фундаментального: ему хотелось чтобы мы собрались и свалили с его территории, непонятная болезнь, которую не могли вылечить «лучшие» рвачистолицы действовала на нервы не только ему; я же не хотел никуда перевозить больного ребёнка.
Единственное, что не отказал себе в небольшой мести. Выспросив врача и освежив в памяти своё пребывание здесь, я заказал больничную карету. Надо было видеть, как потревоженными тараканами расползались посетители, когда возле главного хода остановилась черная глухая карета, немного похожая на гроб. А уж когда двоё «людей в чёрном», вынесли закутанное тело… В общем зря хозяин забегал перед посетителями, что-то унижено лепетал и хватал за рукава, пытаясь объясниться, но у него ничего не получалось.
Он смотрел нам вслед с таким отчаянием, что когда мы отъезжали, я не отказал себе в удовольствии помахать ему рукой и послать воздушный поцелуй. Он тоже покричал мне вслед, правда что, я не слышал. Но поскольку я аккуратно выплачивал все долги за квартиру, то я считаю, что это было предложение приезжать ещё. А комья земли вслед… ну может обычай у них такой, кто их не людей знает…
Всё зря. Я сидел на стуле, чуть покачиваясь из стороны в сторону. Всё зря. Моё проклятое прошлое настигло нас и здесь. Мелочь аккуратно грузили в какую то карету, без гербов, без украшений, зато прочную и основательную. При взгляде на неё в голове моментально возникало определение — казённая. Потерянный доктор, похожий на мясника на рынке, стоял в дверях и молчал, его тоже задержали, не дав даже переодеться после операции. Его увезли практически сразу за Непоседой, а меня оставили. Радовало только то, что взяли меня не инквизиторы. Я же только уверился, что бегство было ошибкой, как нате вам. Народу было много, причём все из своих, знаете, как мент моментально узнаёт мента даже без документов, вот так и я. Печёнкой чувствовал, что эти тоже из городской стражи, вернее почками. Чуть скривившись я потёр болевшее место, совсем как у нас, сначала бьют, а потом орут: «лежать, не сопротивляться» — идиоты. Народ постепенно исчезал, рассасываясь по всем направлениям. Со мной же оставался элегантный типчик, знаете, из таких, фильдеперсовых, не считая обслуживающего персонала из трёх мрачного вида людей, не обременёнными даже следами интеллекта. Было видно, что он рад до потери пульса и ему хочется поделиться распирающей его радостью, пусть даже и с таким неблагодарным слушателем как я. Но нельзя. Я задержанный — он следователь. Легонько мазнув по нему глазами, я поморщился. Всё таки у нас в городе следователями становились мужчины в возрасте, могущие оценить противника и не вызывающие отторжения своей неправильной молодостью. Да что там говорить, меня даже не обыскали как следует, забрав только деньги и оставив всё остальное на мне.
Остановившись напротив меня, он охватил меня взглядом, стараясь смотреть на ухо.
— Ну что? Ты еще не понял куда ты попал? Это тебе не те придурки, которые на рынке шпану гоняют, это на порядок выше! — самодовольно сказал он.
Я ответил ему безразличным взглядом. Зря он так, на рынке твёрдые профессионалы работают и когда надо (а надо редко) пресекают любую противоправную деятельность на раз.
И он начал меня пугать. Пугал долго и старательно, но, как бы это сказать, было видно, что это занятие для него ещё не новое и не очень отработанное. Периодически он уставал и обращался за помощью к истуканам составляющим его свиту.
— Новичок, — в странном оцепенении думалось мне, пока меня поливали водой и снова усаживали на стул.
Бежать было бесполезно, эти люди заполонили всё свободное пространство, да ин а улице наверняка было несколько человек. Я бы по крайней мере обязательно поставил троих в коридорчике и троих под окнами. Стандартный рабочая команда, десяток стражников и следователь, либо допросчик — всё. Солнце уже садилось, когда прибыла карета, я встряхнулся. Жить становилось интереснее. Неужели в столице работают такие лохи?