Туманность. Книга первая. Миражи мира Яви
Шрифт:
Эрвин по-мальчишески удивился. Изобразил изумление всем смазливым личиком! Даже руками развёл.
– Я ничего об этом не знаю. Энергетические основы… Нет!
– Но почему, столько потеряв, сегодня фаэты так возвышены в собственном мнении? Ты слышал, как резко фаэтянка-вожак приказала прекратить эксперимент с брахмандой. Даже не обратившись ко мне. И так – почти всегда и во всём…
Леда вмешалась в разговор, и опять Демьян не понял за завесой слов, о чём она думает.
– Демьян, Эрвин… А ведь против нас – не гуманоиды! Красные лианоподы, гравиустановка
Она всё смешала в одну кучу. Но она права!
– Модель Земли, – Демьян снова ощутил холод, поёжился; и понял, что трико успело просохнуть, – Вещь сомнительная и опасная. Она сделана по магической технологии. А где магия – там жди неприятностей. Вы помните, Комитет Пятнадцати после ухода Эрланга, – он бросил взгляд на лицо спящего в серебристом ореоле, – Комитет предложил сконцентрировать усилия на проникновении в вакуум. Физический вакуум. Но фаэтов почти не осталось, а фаэтянки отвергли… Теперь женщин на несколько порядков больше, но они занимают ту же позицию…
Эрвин оживился и посмотрел на Демьяна с искренним интересом:
– Да, мне известно о позиции Комитета Пятнадцати. Помню преамбулу о различии – или различении? – в реальности квантов полей и частиц вещества. В основе доклада – тезис о вакуумном поляризованном конденсате с ненулевой энергией. Как проявлении единого суперполя. Вакуум там представлен как исходная и наименьшая клеточка материи.
– И о том, что сдвиги в вакууме проявляют реальность мира, – добавил Демьян, – Без них – ничего…
– Да, именно так, – согласился Эрвин, – Энергетические фазовые переходы и есть развитие Вселенной. Но этот подход как бы снимает проблему Творения. Вечное Ничто, содержащее Всё… Отцу такое не понравилось бы…
«Откуда он может знать, что может или не может понравиться Эрлангу?» – удивился Демьян. И сказал:
– Как бы? Это необязательный вывод из того доклада. Квантовое рождение Вселенной из «ничего» – просто удобная концепция. Но центральное место в предложенной теории – вакуум существует голографически. В нём в любой точке и в любой момент возможно обнаружить всё, что было, есть и будет, действительное и возможное, невозможное и исключаемое. Прежде всего потому, что эти категории теряют смысл, да и сам смысл исчезает, превращаясь в нечто, не имеющее определений…
Демьян сказал и поразился: Леда смотрит на него понимающе и сочувственно. Но остановила его речь не взгляд, а лёгкая дрожь подобия кресла. Показалось? Но тут же знакомый противный холодок охватил тело ледяными иглами. Он огляделся. Как будто ничего нового не происходит. Шар продуцирует желтый мягкий свет, красиво сочетающийся с излучением брахманды. Туманная спираль, уцепившись за острые камни планетоида, застыла в неподвижности. Демьян попытался улыбнуться и негромко сказал:
– Застряли в чужом корабле-шаре, потерялись, болтаем, выясняем отношения. По-человечески себя ведём.
И, – странно! – Леда и Эрвин улыбнулись в ответ.
И, – началось! Шар дрогнул всем полиметаллическим телом, а туманность превратилась в громадный четырехконечный крест. В центре его, в чёрном перекрестье, загорелось красное выпуклое пятно. «Глаз циклопа, – подумал Демьян, – Из детских сказок. Нет, чудеса нас не собираются покидать».
– Глаз это! – воскликнула Леда, – Из того самого, негуманоидного мира!
Они – разом трое – поднялись. Чёрный крест! От красного пятна-глаза рванулась зигзагом молния. И при соприкосновении с поверхностью шара рассыпалась роем гаснущих искр. Демьян понял: без шара у них не было никаких шансов. Даже внутри Юнивера.
Крест откачнулся назад, переместился вперёд-влево, вырос в размерах и наклонился над шаром. Теперь глаз смотрит с зенита, заменяя Полярную звезду. Откуда он черпает энергию? Явно не механизм, а живой, соображающий организм, прекрасно действующий в морозной пустоте космоса.
– Нет, Крест не с Сириуса! – уверенно заявил Эрвин, – Откуда угодно, хоть из центра Галактики, но не с Сириуса!
«Почему? – удивился Демьян, – Крест с древности символ Сириуса. А потом и Йуругу. И в F-зоне мы «сняли» стилизованное изображение креста с кружком в центре».
– Туманность Андромеды, галактика М-31 – уверенно заявил Эрвин. Краем глаза Демьян отметил, как на миг изменилось сияние брахманды; в золото вплелись и пропали несколько ярких серебристых нитей, – Так считал и отец! Наш враг – там!
«Там… От там до здесь столько парсеков! Тьма не может управлять целой галактикой. Как и свет…».
Крест между тем меняет очертания, изгибается… Словно планетоид подвергся нападению переменчивого вязкого ветра. Живой охотник за брахмандой? Или «крючок», за которым явится настоящий захватчик, с транспортом для эвакуации добычи?
В памяти Демьяна всплыла карта участка неба с мешком пустоты. В направлении созвездия Стрельца. Пустота – мираж? Прикрытие? Голая догадка, нелепое предположение… Пока ясно одно – глаз иного, враждебного мира рядом, и он не собирается успокоиться или отступить. Вот, словно отвечая на его мысли, крест замерцал разными цветами.
«Словно хочет подтвердить, что он – брат Бледного Лиса или шакала. И владеет сакральным языком Сиги-Со… На Сириус нацеливает? Пора сваливать, как выразился бы незабвенный Денис Исидорович».
– Этот шар совсем недавно каким-то способом сюда прибыл, и таким же способом может убыть, – сказал Демьян, не отрывая взгляда от движений Креста. Впечатление такое, будто жуткий пришелец исполняет боевой танец перед уничтожающим броском.
– А я чем занята? – услышал он взволнованный голос Леды и повернулся кругом.
О! Из вогнутой плоскости рядом с ней выдвинулся настоящий пульт, оснащённый десятком цветных кнопок. Леда ведёт себя как ребёнок с игрушкой! Уверенно, без колебаний, касается то одной, то другой, даже не пытаясь уловить реакцию на прикосновение.