Туманность. Книга первая. Миражи мира Яви
Шрифт:
Леда ищет интерфейс с кораблем, Эрвин молча стоит рядом и наблюдает за движениями тонких пальчиков. А Демьян покачивается всеми клеточками в эфирных волнах и смотрит на неё, пытаясь разгадать секрет подруги Лерана-Эрланга. Та же внешность, что и тогда! Сколько уже лет она живёт по алгоритму фаэтов, вне земных процессов скорого увядания? Прежней яркости, конечно, нет. Но – те же девичьи ноги; упругая грудь, не нуждающаяся в поддержке; красноватая шелковистая кожа, унаследованная от предков-индейцев… Вот только в чёрном волосе несколько серебряных нитей. И
Что её так переменило? Лерана она никогда не называла Эрлангом. Предельная психическая концентрация на одной цели! Как она сейчас посмотрела! Синяя молния под черными крыльями бровей – взгляд непроницаемый, закрытый. И нижняя губа прикушена – проявление сосредоточенности. Уже не женщина Земли, но и не фаэтянка… Она походит на птицу, только что поймавшую лучом зрения цель далеко внизу и принявшей решение на крутое пике…
Леда пытается найти нужную комбинацию клавиш, сбрасывая излишнее напряжение в словах:
– …Демьян, ты сегодня и ты вчера – так непохожи. Сегодня ты проявил нетерпимость к фаэтам. И фаэтянкам… Давно хотела поговорить…
Но Демьяну не до анализа собственных переживаний. Перед глазами напружиненный Крест, набирающий из ниоткуда энергию поражения. В таком соседстве трудно сохранять и видимость такта. И не до благоразумия. А ответить всё же надо.
– Я знаю одного истинного фаэта – Эрланга. И останусь с ним, пока в силах. Те, кто сегодня… Женщины – не фаэты. Да, они превосходят землян. Но они как неживые, каменные. Наверное, они многое делают для человечества. И, возможно, люди этого делания не достойны. Но они так дают, что брать не хочется. Они – вверху. Мы, люди – внизу. Кроме тебя и Эрвина… Но, подозреваю, и вы среди них не свои. Без Эрланга ничего не изменится. Я не знаю, что мне делать на вашей Земле.
Похоже, Демьян угадал – пальчики Леды на секунду замерли над кнопками, Эрвин чуть вздохнул. Странное распределение контейнеров после взрыва Фаэтона Демьян считает за необъяснимое чудо. До Вторжения золотые дожди приносили в основном мужчин, а после – почти все женщины. О, эти скороспелые, лишенные адаптации в земных семьях суперамазонки! Они по собственной воле, не оглядываясь ни на кого и ни на что, выбирают себе мужчин из землян, превращая их в примаков, как говорили предки. Этот вид крайнего матриархата назывался уксорилокальным браком. Но какой тут брак? Секс-рабство…
Крест почти обнимает шар поперечной перекладиной. До красного глаза три десятка метров. Вот он запульсировал: явно что-то соображает, готовит.
Теперь всё зависит от Леды. Перескочить бы в какой-нибудь параллельный мир, где нет ни Вторжений, ни Крестов. С той стороны закрывшихся Проходов наверняка именно такой. Но параллельность – это и многовариантность. Одно из моих Я может остаться в этом, далеко не лучшем из миров. В итоге, в сумме, ничего не изменится. Как ни меняй слагаемые местами…
– Есть контакт! – твёрдо и спокойно произнесла Леда.
– А разве его не было? – прозвучал мужской баритон, приятно контрастирующий с нежным тембром Леды.
Шар заговорил! Он обладает разумом и способен действовать! И сам определит нужное решение. Что может быть лучше в сложившейся обстановке?
– Тогда поехали! – с облегчением сказал Демьян, посматривая на наливающийся негуманоидной кровью глаз Креста.
– Куда? – заинтересованно спросил баритон.
Демьян задумался. На самом деле, куда? А что если отправиться туда, где… Но если бы это зависело только от него… Ведь с ними ещё и Эрланг! А его эвакуировать из этого земного мира вот так, с ходу, – неправильно.
– Ты не можешь определиться… И – ты боишься. Чего ты боишься, человек Демьян?
– Человек Демьян боится Креста снаружи, который вначале притворялся туманностью. Он вот-вот…
Баритон рассмеялся:
– Ты не вооружён. И потому считаешь: защититься от близкой угрозы нечем. А пробовал её не замечать? Пропусти удар мимо до его нанесения…
«Сегодня все меня поучают, – расстроился Демьян, – Фаэтянки, Леда, инопланетный шар…».
– У меня ощущение, будто я во сне. Или что меня нет. Есть только чей-то сон.
– О, как ты близок к правде. Всё в этом мире пульсирует из небытия в бытие и обратно. И ты тоже, человек Демьян. То жив, то мёртв. И никто не сможет определить, в каком ты состоянии в отдельный момент.
«Какой умный корабль!» – сказал себе Демьян, махнул рукой и решил молчать. Пусть Леда командует, – выбирает маршрут. Крест, по-видимому, вне поля интересов корабля-шара. Почему Демьян должен беспокоиться об общей безопасности больше других?
– Но у тебя нет двигателя! – усомнился Эрвин.
– И что? Как-то я сюда добрался? – ответил шар, помигав огоньками на пульте.
Леда, посмотрев на самостоятельную игру цветных сенсоров, вернулась к саркофагу и устроилась в кресле.
– Нам надо к Солнцу. К нашей звезде. К третьей планете…
– На третью планету от вашего Солнца? – уточнил шар и спросил, – За какое время вы хотите туда добраться? За час, неделю, месяц?
– Обычно наш путь занимает месяцы. Иногда годы, – не очень уверенно ответил Эрвин.
Демьян забеспокоился:
– Но… У нас ни питья, ни еды… Да и всё прочее… Ведь Юнивер исчез.
Шар уверенно сказал:
– Не тревожьтесь. У меня всё предусмотрено.
«Всё-таки и в волшебной сказке есть своя прелесть, – решил Демьян, – В ней предугадано всё необходимое заранее. Может быть, потому, что мы трое пытаемся решить лично-семейную задачу, имеющую цивилизационное значение? Эгоизм или нет? Скрытое кризисное противоречие…».
Эрвин обрадовался совсем по-детски. Повеселел, глаза засияли. И с энтузиазмом пионера забытых лет обратился к Демьяну: