Туманность. Книга вторая. Явь мира Тантры
Шрифт:
Лицо застыло, став бюстом. Из статуйных губ вырвался смех и ударил по всем клеточкам спящего организма. А замерев, обратился в слабый, как после удара медузы, голос Ефремова:
– Вялость и апатия охватывают мою душу. Всё время хочется спасть. Пульс замедлен, давление снижено. Нам пора в путь, но я боюсь заболеть…
– О, Роух! – простонал во сне Нур и проснулся.
Из его каюты через прозрачный потолок уходил последний клочок сиреневого тумана.
Z
–Фактор
Эрвин ворвался в каюту Нура как плазмоид на гребне атмосферного вихря. Вот-вот заискрит.
– Я
Нур не сразу переключился, магия сложного сна держала крепко.
– Присядь, Эрвин. Попробуем сначала. Что ты понял?
Нур глянул на потолок: ни звёздного неба, ни тумана сиреневого. В голове прояснилось, и он воспринял глубину волнения фаэта.
– Мы говорили о книгах Ефремова. О совпадениях текста с нашей реальностью. Я не принимал всерьёз. Но это – не совпадения. Сопоставим с твоими книгами, написанными на Земле, в эпоху Ефремова. Чуть позже. Тоже не принимал всерьёз. Но этой ночью… Есть связь времён!
– Но ведь тебя не совпадения, даже если они – прямые отражения, так взволновали. Перейдём к конкретике.
Явление фаэта Эрвина в таком состоянии – само по себе экстраординарно.
– Лианоподы… На моей Земле до Вторжения они выглядели ало-красным пульсирующим сплетением гибких труб, похожих на лианы. От них струилось ощущение жизни. Несмотря на то, что рядом с ними ничто не росло, даже трава. Самое устойчивое предположение: они – концентраторы какой-то энергии. Ночью я смотрел на чёрные заросли за стеной виманы. Так вот… Если смотреть отвлечённо и долго, не менее получаса, начинаешь воспринимать их по-другому. Они – аналоги земных лианоподов. Экипажу «Звёздного Паруса» не продукты питания были нужны, а энергия. Вот почему вимана здесь! Вот почему она столько веков исправна и может легко подняться и продолжить полёт.
«Крайне интересно. Ночь открытий, – Нур внимательно смотрел на взволнованное лицо фаэта, – Но надо дослушать…».
– Их нельзя уничтожить. Ефремов бился с ними, очищая корпус виманы. Ни молекулы они не потеряли. Отклонились, пригнулись – и всё. Секрет в энергии, которую они держат в себе. Прямой выход на вакуум через внутрикварковые процессы – вот где разгадка. На Транс-Плутоне фаэты держали устройство локальной, выборочной активизации физического вакуума. С выходом на тёмную материю. Такой установкой можно уничтожить целую планету, разнести её на кусочки или стереть в пыль. И можно…
– Ликвидировать чужой, враждебный Галактолёт, – продолжил его мысль Нур, внезапно осознав важность открытия, – Что-то подобное в моей биографии внедрила Империя для открытия Прохода на Илу-Аджалу. Поставка технологии прорыва шла из подобного, тёмного мира.
Эрвин осознал, что Нур поверил ему, успокоился и присел рядом на стул.
– На этой планете готовится новое войско для атаки Земли. А возможно, и Илы-Аджалы.
Нур отреагировал не совсем по теме:
– Получается, противник у нас один. Из одного центра действия координируются. А мы в экипаже… Ананда освободил нас от забот о хлебе насущном. В полном объёме. И, тем не менее, мы – не едины. Ищем различия, моменты превосходства над другими. Три расы… Несколько человек… а единства нет. Тьма таких нас
Нур обратился мыслью к Азхаре и попросил пригласить всех в его каюту. Поприветствовав экипаж, кратко изложил открытие Эрвина и разговор с ним.
– И как это нам поможет? – не выразил энтузиазма Демьян, – Мы стремимся куда? Возвращение домой исключаю, нас не пустят. Мир Сириуса, – как я усвоил, – там основа жизни нечеловеческая, белково-кремниевая. Холод, безводье… Безмозглые кремниевые организмы.
– Как безмозглые? – спросила Кея.
– У них чипы вместо нейронов. Эмоций никаких.
– И я встречал таких, – заметил Ефремов с усмешкой, – У нас их зовут арифмометрами.
– Их цивилизуют силы Тьмы, – сказал Эрвин, продолжая удивлять Нура уклонением от привычного рационального мышления, – На Дахмау мир мягкий, понятный. У Сириуса – даже препарировать не получится, только разбирать.
– А Крест можно препарировать? – спросил Демьян, – Он на искорки распадется, если что. Неуничтожимая форма жизни.
Но сегодня – день Эрвина. Он не уставая продуцировал гипотезы:
– Железная звезда испускает некое излучение. Вне электромагнитной шкалы. И существа этого мира улавливают его. Сигналы-программы, сигналы-предупреждения.
Ефремов оживился:
– У нас подобное излучение идёт от Солнца. Но реагирует не всё живое. Бактерии некоторые. Z—фактор… Вспышки на Солнце ещё нет, а они уже знают. Но чтобы целые программы…
Эрвин продолжил, не обращая внимания на недоверие:
– На планете что-то назревает. Лианоподы зашевелились. Крестов-медуз не наблюдается поблизости. И огоньков в воздухе почти нет.
Ефремов не стал с ним спорить:
– От звезды-железяки можно ждать крупных неприятностей. А Дахмау кто-то извне руководит. Звезда звездой, но где-то недалеко сидит Некто и нажимает кнопки. По всему, надо нам возвращаться на Корабль. И заняться саркофагом. Пока все медузы не сбежали в горы дальние.
И, потерев лоб правой рукой, продолжил уже менее уверенно:
– Вопрос зрел давно. Но сформировался лишь этой ночью. Как я понимаю, время выжидания на Дахмау заканчивается. Что-то назрело. Загадка для меня одна – айлы! Перед глазами стоит великан-отшельник Гайяны, лежащий ниц перед Нуром и Азхарой. Я много думал… Неужели тайна – в вашей вере? В религии? В чём она? Я не видел ни молитв, ни предметов культа, ни обрядов с ритуалами. В чём ваша духовность, Нур? Я понимаю, когда склоняются перед мощью оружия или высшей технологией. Но перед ними становятся на колени рабы. Порабощённые… Но здесь – не то. А нечто сущностное. Не понимаю!
Нур внимательно посмотрел на каждого. Нет, словами на данный момент ничего не объяснить, не сделать. Нет, без Эрланга он не сможет…
Только бы не смешались возможные реальности…
«О, Роух! Как я смог попасть в последнем приземлении внутрь своих романов? А сквозь географию того мира пробиваются факты из внероманной действительности. Ту, которую я прожил на Земле до схватки с Империей в оперативном отряде «Чандра». Как получилось, что Воевода и Ефремов присутствуют разом в двух мирах? В одном месте они пьют «Московскую», в другом – «Славинскую»! Я не могу утверждать, что понимаю. Как и Азхара. Известная нам логика не работает».