Туманные темные тропы
Шрифт:
– Вы положите нас в конверт? – рассмеялась Тевейра и доктор вздохнул. Теперь с ней точно всё в порядке. – А можно в один? – и посмотрела на доктора.
Тот сумел ничем не проявить смущения.
– Если вы так настаиваете! Но в вагоне вам будет удобнее.
– В вагоне? – не поняла девушка.
– Когда нужно провозить особо ценные грузы, их помещают в специальный вагон. Он небольшой, там не очень удобно, но зато безопасно. Вам сидеть там часа три, не больше.
– Я согласна! – Тевейра в восторге. – Доктор? Мы согласны! Простите, что так получилось!
– Я очень рад знакомству, – директор вновь поклонился. – И буду ждать вашего звонка! Если хотите,
Вагон, Техаон 7, 113, 8:20
– Тессерон, – Тевейра почти сразу же задремала, когда двери вагона закрылись за ними. Крепость, да и только. Закрывается герметично, но не бойтесь, заверил их директор, в вагоне всегда едет охранник, вы в безопасности и сумеете выйти из вагона, что бы ни случилось с ним. – Это означает «Страна цветов», да? Говорят, там красиво, но ужасно трудно попасть.
…Да, попасть непросто. Когда открыли возможность «пробоя» пространственно-временных коридоров, порталов, и впервые началось серьёзное исследование дальнего космоса, нашлись и стационарные порталы. Прямо здесь же, в Старом Мире. Выяснилось, что сквозь один коридор можно попасть в высшей степени приятное и дружелюбное место, где на всех трёх континентах были цветущие долины – созданные руками двух человек. Оказалось также, что в Тессероне, уже почти сто лет, живут несколько семей, считают мир своим и делиться не торопятся. Много чего было, но в конце концов, после того, как Тессерон демонстративно изолировал себя от Старого Мира на несколько дней – и никакими силами было не открыть портал снаружи – начались переговоры. Так и не выяснили, откуда у жителей Тессерона взялась настолько продвинутая техника, но после года переговоров за Тессероном признали независимость, а он сам предложил стать курортом для жителей Старого Мира. Причём за владельцами «Страны цветов» окончательное решение по каждой заявке, по каждой визе. Если сказали «нет» – значит, нет. Правда, отказывают не так уж часто. Тяжело больным, детям, старикам эта поездка ничего не стоит. Остальным – стоит недёшево. И именно оттуда, из Страны цветов, удалось пробить первый устойчивый портал на Стемран, а уже через месяц нашли «спящий» коридор в горах Фаэр, и ещё через месяц – в Менаокко. Все три вели в Стемран, но в совершенно разные места. Колонизация началась из Менаокко, «Страна цветов» категорически отказалась стать перевалочной базой, портал Стемран-1 теперь запасной.
Не считая четвёртого, подумал доктор. Мы, «шайка», зовём его «нулевой».
– Вот мы и попали, – доктор улёгся в соседнее кресло. – Можно посмотреть, если хотите. Это не настоящее окно, но всё видно.
– Нет, – отказалась девушка. – Только своими глазами. Возьмите меня за руку, Айри.
– Вас что-то тревожит, – заключил доктор минуту спустя.
– Да. Я не могу пока сказать. Не спрашивайте, ладно? Я знаю, что мы со всем справимся, а с этим я сама должна справиться. Говорите вы, ваша очередь. Рассказывайте! Нам ещё два часа ехать!
– Чаю хотите?
– Вот вредный! – Тевейра уселась. – Отговорки не помогут. Я сделаю чай, и что тут ещё есть, а вы говорите. Расскажите, как вы познакомились с мамой.
– Это было сорок семь лет назад. Нет, сорок шесть. Мы стажировались в одной и той же клинике.
Менаокко, начало Вассео, 1370 В.Д.
– Теариан Майер, – спокойно осведомилась Мерона, аспирант кафедры экзобиологии. – Скажите, у вас есть запасные пальцы?
И посмотрела ему в глаза, улыбаясь. Вот все говорят, что Мерона некрасивая. Ну да, для южан все северяне кажутся некрасивыми. Кроме разве что коренных никкамцев, что родом с гор. Ну что такого в Мероне, скажите? Вытянутое, слишком длинное, на взгляд многих, лицо, глубоко посаженные глаза, короткая стрижка, и кожа – видно, что помесь жёлтой и красной расы. А такие помеси или красавцы, глаз не отвести, или… Или такие, как Мерона. А какой голос! Низкий, бархатный, слушал бы да слушал.
А вот Майер уже тогда считался красавцем. Через неделю защита докторской, нет сомнений, что пройдёт без единого чёрного шара – и далее езжай куда хочешь, хоть в спокойные заводи типа Тессерона, хоть на целину, Стемран, а то и в дальний космос. Майеру везде рады, всюду приглашают.
– Запасные? – улыбнулся Майер. – Нет, мне этих хватает.
– Поберегите их, – Мерона перестала улыбаться. – Могу и сломать. Скажите честно, что вы от меня хотите? Вы вертитесь возле меня вторую неделю.
Он сам не знал. Вообще-то девушки к нему сами липнут, выражаясь вульгарно, и руководство уже в приватных беседах намекало – о вас ходят странные разговоры, коллега Майер, примите к сведению. На защите могут и это вспомнить.
Мерона смотрела ему в глаза и увидела неожиданное – Майер растерялся.
– Вы мне нравитесь, – Майер сам не ожидал, что сможет сказать такое. – Вы мне очень нравитесь, Мерона.
Она улыбнулась, погладила его по щеке.
– Я сейчас, – шепнула она и быстрым шагом покинула лабораторию. А Майер сидел, глупо улыбаясь, и не очень понимал, зачем только что сказал то, что сказал.
Мерона вернулась минут через десять со сложенным листом бумаги.
– Это вам, – положила она на стол перед без недели доктором, отодвинулась на стуле и смотрела, не отрываясь, в его лицо. – Смотрите, смотрите.
Он открыл. Имена и даты. И… его бросило в жар, ему стало ужасно неловко. Что случалось, вообще-то, нечасто. Всё настолько легко даётся, и в научном смысле тоже, что будущий доктор привык не прилагать особых усилий. Во всех смыслах. В смысле романов тоже. Мерона усмехнулась.
– Знаете, я давно слежу. Мне уже стало любопытно, когда моя очередь. Но я не висну у вас на шее, и вы решили начать первым. Я права?
Её взгляд было трудно выдержать.
– Нет, Мерона. Я сказал правду.
– Знаете, Майер, вы мне нравитесь. Кроме шуток. В вашем возрасте все озабоченные, как вы говорите, химия организма, да? Но вы в самом деле интересный. И не полный мерзавец. Вот только сюда, – она помахала листком бумаги, – я не согласна. Даже первым номером.
– Мерона… – и Майер запнулся, не зная, что сказать. Может, в этот раз он действительно ощутил чувство. Настоящее.
Она вздохнула.
– Если бы знать, что вы отстанете, я бы прямо сейчас отдалась. Но ведь не отстанете!
Майера словно холодной водой окатили. Он побледнел, поднялся, вежливо поклонился и ушёл. Не оборачиваясь. Мерона проводила его взглядом, потом стиснула зубы и попыталась удержать слёзы. Почти удалось.
– Сукин кот! – она метнула небьющуюся пробирку в поглотитель и тот весело сжевал добычу. Два дня работы псу под хвост, Мерона, так держать!
Она постучала в его дверь последним вечером перед защитой. Майер остаток той недели ходил мрачный, зато успел сделать – в смысле исследований, текущей работы – чуть не втрое больше, чем за последние полгода. На улице шёл дождь, весенние дожди в Менаокко всегда неприятные – для пришельцев. А Майер именно пришелец. У них в горах всё по-другому.