Туманный колокол
Шрифт:
что Вилли сомневался, какой будет реакция отца на правду.
– Давайте начистоту, Этьен, - решила, что терять все равно нечего.
– А чего вы
ожидали? Хотите доверия от сына? Как он может вам доверять, если вы сослали его в
отдаленный замок и носа не кажете? Думаете, ребенок будет спрашивать, что с вами не
так? Нет, Вилли думает, что он чем-то виноват. И все, чего хочет - чтобы вы были здесь,
ним.
– Я и так здесь, с ним, - рыкнул герцог, как никогда напоминая серого волка,
виденного в саду.
– Только потому, что он прикинулся больным. Иначе вы бы и не приехали.
– Приехал бы. Сразу после визита к судье Гарднеру.
– На день? На два? Отец ему нужен ежедневно.
Этьен с горечью усмехнулся. Он не понимал меня или не желал понимать. Мне почему-
то казалось, что они не были особо близки с сыном. Не потому, что Вилли не любил отца -
наоборот, мальчик его обожал. А как раз потому, что отец был для него некой
недостижимой величиной. Это мама была рядом, пока блистательный герцог Дареаль
распутывал очередное преступление. А папа - где-то далеко. Теперь мамы и вовсе нет, а
папа все там же. Даже не на работе, а на другом конце страны.
Герцог смотрел на меня выжидающе, пока я собиралась с духом. Но первым все же
заговорил он:
– Послушайте меня, Полли. Да, я не лучший отец в Гарандии. Только для меня
безопасность сына куда важнее, чем его прихоти, и ваши тоже. Сдружились? Отлично, я
рад. Но как думаете, мне было легко этот месяц не знать, от чего погибает мой ребенок?
Вы понимаете, что если бы первый оборот прошел неверно, у меня бы уже не было сына?
– Я не знаю таких тонкостей, - ответила тихо.
– Вот именно, вы не знаете. Ничего не знаете, но беретесь судить.
– Как и вы.
Слова сорвались с губ прежде, чем успела их обдумать. Глаза герцога сверкнули
янтарем, и вдруг стало страшно. Какая я все-таки глупая! С кем играю в игры? Он
проглотит меня, и не заметит. Не знаю, до чего бы мы договорились, если бы вдали не
раздался пронзительный вой.
– Вилли!
– Мы вскрикнули почти в один голос. Мимо тут же молнией промелькнул
огромный волк, а там, где только что стоял герцог, никого не осталось. Я была куда
медленнее, поэтому быстро сбежала по ступенькам. Вилли же пошел к себе. Зачем он
снова вернулся в парк? В какую ловушку попал? Вспомнилась яма и заклинания на ней. Я
бежала, не чувствуя ног. Неслась так, что где-то потеряла туфельку, и на поляне у
замковой стены оказалась полубосой. Когда я туда примчалась, бой был в самом разгаре.
Белый волк лежал у каменной кладки, жалобно поскуливая, а его серый родственник
метался между четверых мужчин, которые не подпускали зверя близко. У них в руках
были длинные колья с металлическими наконечниками. Серебро? Я думала, это сказки, что
оборотни его боятся. Но там, где серебро касалось шкуры, проступала кожа. Что же
делать?
Вот только времени на раздумья у меня не было. Я схватила с земли первый
попавшийся камень и ударила по голове ближайшего нападающего. Он осел на землю - уж
не знаю, откуда взялись такие силы, что я смогла сразить здорового мужчину. Зато трое
других мигом поняли, что к герцогу пришла подмога. Один кинулся ко мне, а двое других
остались удерживать волка. Я завизжала, надеясь привлечь внимание слуг, но до замка
было слишком далеко. Разбойник схватил меня в охапку и повалил на землю. Но эти трое
допустили ошибку, всего одну. Стоило им отвлечься на нас с Этьеном, как белая стрела
метнулась вперед. Раздался вопль, и жертва покатилась по листве, стараясь отцепить от
руки белого волка. Стоит отдать Вилли должное, держал он крепко. Этого хватило, чтобы
Этьен расправился со своим противником и бросился мне на помощь. А затем уже мы
вдвоем кинулись к Вилли. Его жертва уже не трепыхалась, только таращилась глазами,
полными ужаса.
– Пусти его.
И как Дареаль успевает так быстро обращаться? Только был волк, и уже человек.
Вильям послушался и бросил обезображенную руку. Разбойник тихонько подвывал, не
хуже волка. Этьен схватил его за шкирку и рывком поставил на ноги.
– Кто ты? Кто тебя прислал?
– с рычанием спросил он.
– Я... не.
– Кто!
Вмиг стало холодно. Я прижала к себе Вилли, который тоже успел принять
человеческий вид, пусть и не так быстро, как его отец. А лицо Дареаля исказилось. Он
едва напоминал себя самого, походя больше на жуткое чудовище из страшных сказок.