Туманный вирус
Шрифт:
— Это все, — сказал Хафиз, не дождавшись реакции на свое сообщение.
— Нет, не все. — Шухарбаев закашлялся. — Зачем присылают человека из Москвы?
— Я не понял, Нуртай Шухарбаевич.
— У тебя мозгов нет?
— Мозги есть, — похвастался Хафиз. — Но, когда я вез Бабуина и Багилу, они от меня отгородились. Я успел услышать только про какую-то кровь шайтана…
— Сатаны? — уточнил Шухарбаев, давясь кашлем.
— Да, да, вы совершенно правы.
— Я всегда совершенно прав, кхе-кхе.
Горло сушило, очень хотелось пить, но приходилось терпеть. Шухарбаев уже понял, о чем идет
— Когда у тебя день рождения, мой мальчик? — ласково поинтересовался Шухарбаев.
— Первого декабря, — ответил Хафиз.
— Я подарю тебе «Мерседес». Хочешь новый «Мерседес»? Черный, блестящий…
— О, господин!
— Ты его получишь, — пообещал Шухарбаев, полоща горло остывшим чаем.
— Но что я должен буду делать?
Было слышно, что Хафиз вне себя от радости. Шухарбаев улыбнулся.
— Ничего, — сказал он. — Вернее, выполняй все, что тебе прикажут на службе.
— И все?
— Пока все.
— Даже не знаю, как вас благодарить, Нуртай Шухарбаевич!
— Тогда не благодари. — Шухарбаев поднес пламя свечи к трубке.
— Как можно, что вы! Огромное вам спасибо.
— Не за что, мой мальчик.
Отключив телефон, Шухарбаев хрипло засмеялся, срываясь на кашель. Гашиш попался веселый, бодрящий.
— Не за что, — повторял он, пуская дым изо рта, — не за что.
Это-то и было самое смешное. Потому что бедняге Хафизу действительно было не за что благодарить своего негласного шефа. Чтобы дожить до следующего дня рождения, ему пришлось бы очень и очень постараться.
Хорошо понимая весь комизм ситуации, Шухарбаев смеялся и курил, курил и смеялся.
IX
Аэропорт Астаны приятно удивлял чистотой, порядком и масштабами. Пройдя паспортный контроль, Белов взглянул на часы. Срок, установленный террористами, сократился до четырех суток. Это напрягало. Когда время поджимает, лучше о нем не думать, иначе будешь суетиться и наделаешь массу глупостей. Решив так, Белов подхватил с транспортной ленты свою сумку и услышал хрипловатый женский голос, окликнувший его по имени.
Обернувшись, он увидел довольно высокую брюнетку с восточным разрезом глаз и густыми бровями, почти соединяющимися на переносице. Ей было лет тридцать или около того. Несмотря на жару, она была одета в черный деловой костюм, и мрачный цвет был ей к лицу. Ее смоляные волосы были уложены в строгую прическу в японском стиле.
— Я Жунзакова, — представилась она с едва уловимым акцентом.
— Багира? — уточнил Белов.
— Багила, — возразила она. — С ударением на последнем слоге.
— Рад знакомству, Багила с ударением на последнем слоге.
— А я не очень. Мне не нравится, что вы настроены на шутливый лад.
— На самый серьезный, — заверил Багилу Белов.
— Непохоже. У нас мало времени и очень много дел.
— Лучше бы наоборот.
— Мы думали, из Москвы пришлют настоящего специалиста, —
— Я настоящий, — сказал Белов. — Хотите потрогать?
Казашка фыркнула и отвернулась. Напрасно она злилась на Белова. Дурачась, он не забывал о работе. Его наметанный взгляд уже определил, что среди пассажиров и встречающе-провожающих крутятся типы, интересующиеся конкретно ими двоими.
— Скажите, — произнес он, — преследуют ли вас ревнивые ухажеры?
— Вынуждена вас огорчить, — ответила она, — жених у меня есть.
— Я имею в виду сразу нескольких ухажеров, — сказал Белов. — Троих… Нет, даже четверых. — Он безмятежно улыбнулся. — За нами следят, милая Багила. Только не вертите головой слишком наглядно.
Она демонстративно посмотрела по сторонам.
— Во-первых, я вам не милая, в чем, надеюсь, вы очень скоро убедитесь. Во-вторых, за мной не следят, меня сопровождают. Три человека из личной охраны президента, как вы верно заметили.
— Я сказал — четыре, — возразил Белов.
— А вот тут вы ошиблись, — высокомерно улыбнулась Багила. — Что, у страха глаза велики?
Это было обидно. Это было оскорбительно. Каким бы опытным ни считал себя Белов, а все же он был еще совсем молод, и насмешка красивой женщины больно задела его самолюбие. Еще никто не обвинял его в трусости. Он никому не давал поводов поступать так.
– Немилая Багила с ударением на последнем слоге, — сказал Белов, глядя в агатовые глаза казашки, — в таких вопросах я не ошибаюсь. За нами ведут наблюдение четверо. Один в костюме начинающего банковского служащего. Второй в матерчатой белой кепочке, сейчас он давится сникерсом, который ему явно в горло не лезет. Третий крутится возле кофейного автомата, у него приметные шорты редкого свекольного цвета. И последний, в майке с листочком конопли, вылитый хиппи… — Белов поискал глазами человека, о котором говорил. — Гм, куда же он подевался?
— А был ли мальчик? — усмехнулась Багила, демонстрируя знание русской классической литературы.
— Был, — буркнул Белов.
— Троих мужчин вы описали правильно. А вот с хиппи промахнулись.
Сопровождающие перетаптывались на местах, дожидаясь, пока Багила и Белов тронутся с места. Наблюдение они вели пристально, но непрофессионально. Становилось понятным, почему Султанбаев обратился в Центр Антитеррора с просьбой прислать специалиста.
После развала Советского Союза в Казахстане при формировании собственных спецслужб была взята структура КГБ, но уволены все русские, а на их место приняты «нацкадры». Кроме того финансирование силовиков урезали чуть ли не до нулевой отметки, зато дали им негласное разрешение «подрабатывать» на стороне, чем те с радостью и занялись. Ознакомившись с досье по Комитету Нацбезопасности, Белов обнаружил, что эта организация долгое время была чем-то вроде домашней разведки президента, заодно собирая компромат на самого Султанбаева и его семью. По мнению экспертов ФСБ России, самой серьезной силовой структурой являлась Служба охраны президента, СОП. О том, что представляют собой ее сотрудники, Белов успел получить представление, и было оно нелестным. Не вызывали у него доверия ни бестолковые топтуны, ни заносчивая Багила-Багира.