Туннель времени (сборник)
Шрифт:
Когда они приземлились, на летном поле у города Бутстрап их никто не ждал, но пока они катились к контрольной вышке, выехала черная автомашина и помчалась параллельно ходу самолета до его полной остановки. Джо спустился по трапу и сел в автомобиль, где его ждала Салли Холт. Она взяла его за обе руки и заплакала, ужасно его смутив, поскольку следом, спотыкаясь, шел Чиф. Увидев Салли, Чиф проворчал:
— Если он тебя не поцелует, Салли, я выбью из него ДУХ.
— Он… он поцелует, — сказала Салли, глотая слезы. — Я рада, что ты вернулся, Чиф, и ты, Хейни, и Майк.
Майк улыбался, влезая в машину, за ним забрался Хейни. Машина двинулась с места, пересекла поле и выехала на шоссе, которое вело к Бутстрапу и Эллингу. Они понеслись вдоль пустыни. Далеко впереди возвышался огромный круглый купол Эллинга, выглядевший, как вишневая косточка на горизонте.
— Хорошо вернуться домой, — сказал Чиф. — Я чувствую себя так, словно вешу тонну, но все равно рад, что вернулся! Только Майк чувствовал себя там, как рыба в воде, счастливым и довольным. У меня есть, что тебе порассказать, Салли.
— Чиф, — закричал Майк свирепо, — заткнись.
— Ну почему же, — начал добродушно Чиф. — Этот парень Майк…
Майк побелел.
— Может, ты и слишком крупный, и я не смогу убить тебя, но все же попытаюсь, — горько прошептал он.
Чиф заворчал в ответ.
— Прекрати скромничать! Салли…
И тут Майк бросился на него, буквально рыча от злости, и его маленький кулак со всей силы врезался в лицо Чифа. Хотя Майк был маленьким, но отнюдь не слабым. Хейни схватил его, и в результате яростной, но недолгой потасовки Майк беспомощно вращал глазами, зажатый в мощных объятиях Хейни, неспособный что–либо говорить от ярости и стыда.
— Сумасшедший! Что с тобой случилось? Тебе что, плохо? — проворчал Чиф, щупая челюсть. Он рассердился, но больше его беспокоили не собственные чувства, а тревога за состояние Майка, который был смертельно бледен и весь трясся от бешенства.
— Ты говорил, что… — Майк еле переводил дух, — и так помочь мне…
— Да что произошло с тобой в конце–то концов? — озабоченно спросил Хейни. — Я бы хвастался, если бы мне пришла в голову та же мысль, что и тебе. Этот Сэнфорд убил бы нас всех…
Чиф сердито бормотал, и в его тоне смешались напряжение и удивление:
— Никогда не думал, что ты способен так выйти из себя! Что произошло?
Майк внезапно сглотнул. Хейни все еще крепко держал его, но оба, и Хейни, и Чиф, с беспокойством смотрели на него.
— Ты собирался рассказать Салли…
Чиф фыркнул:
— Ха! Маленький глупый коротышка! Нет! Я собирался рассказать ей о том, как ты открыл дверь шлюза, когда Сэнфорд запер нас снаружи! Конечно, я дразнил тебя тем, о чем еще расскажу ей! Ну, разумеется, и я не думал об этом говорить! Это только между нами! Я же не буду рассказывать о нашем секрете другим!
Хейни издал непонятный возглас, он все понял и расслабился, хотя и не скрывал недовольства. Тем не менее он отпустил Майка, чтобы тот пришел в себя, и уставился в окно. Абсурдно маленькая фигурка приподнялась над сиденьем, лицо Майка нервно подергивалось, и через силу он произнес:
— Ладно, признаю, что вел себя как болван. Только вот что, Чиф, ты должен мне удар в зубы, в любое время, когда захочешь. Я буду ждать.
Он сглотнул. Салли наблюдала за ними, широко раскрыв глаза.
Майк решил прояснить ситуацию и с горечью в голосе начал свой рассказ:
— Салли, на самом деле, я еще больший дурак, чем выгляжу. Я думал, Чиф собирается рассказать тебе о том, что произошло, когда я приземлился. Я… я спустился в поле индийской деревни, и сумасшедшие дикари, которые там жили, никогда не видели парашюта, они начали кричать, жестикулировать, и первое, что я увидел, это как они сделали носилки, погрузили меня в них и забросали цветами. Собралась целая процессия…
Салли безучастно слушала, а Майк продолжал рассказывать, как он опозорился, разражаясь горьким негодованием по этому поводу. Когда он дошел до того момента, как его с благоговением перенесли в храм из красной глины, что, впрочем, не помешало насильно его раздеть, чтобы смазать маслом, губы Салли дрогнули от легкой улыбки. Представив яростно сопротивляющегося Майка в набедренной повязке, в то время как темнокожие фанатики поют ему гимны, празднуя собственное благочестие, в награду за которое, как им показалось, он прибыл к ним, Салли неожиданно прыснула от хохота.
Майк ошеломленно смотрел на нее. Он испытывал ненависть к Чифу, думая, что тот собирается рассказать эту историю, но в результате рассказал ее сам, наказав себя тем самым за то, что врезал Чифу ни за что. Для Майка происшедшее с ним все еще являлось трагедией, оскорблением его достоинства, но Салли от души смеялась, раскачиваясь взад и вперед рядом с Джо, не в состоянии успокоиться.
— Ой, Майк, — задыхалась она. — Это же прекрасно! Они, должно быть, говорили тебе столько всего приятного, выказывая свое почтение, а ты всячески обзывал их и хотел убить! Они же потом будут хвастаться друг перед другом, рассказывая, как милостиво ты с ними обошелся во время своего посещения в награду за то, что они такие хорошие люди и ведут настолько праведную жизнь, а ты… ты…
Она наклонилась к Джо, трясясь от смеха. Чиф хихикал, а Джо тайком наблюдал за Майком, за тем, с какой силой в нем проявлялось негативное восприятие этого эпизода, показавшегося ему позорным. Майк же впервые попал в такое положение, что никто, кроме него самого, не стал посмешищем. Он, конечно, подозревал, что Чиф и Хейни так и не перестанут смеяться над ним, но он не собирался позволить делать это кому бы то ни было вне команды. Хотя теперь ему и удалось немного улыбнуться, но это была кривая усмешка, к тому же еще и горькая.
Скривившись, он произнес:
— Да, я теперь понял, что они тоже помешанные, мне нужно было бы иметь больше здравого смысла, чтобы не выйти из себя. — С этими словами его ухмылка еще больше скривилась. — Я не сказал вам того, что окончательно вывело меня из себя, они хотели надеть мне серьги. Вот тогда–то я и схватил палку, и… ну, в общем, убедил их, что эта идея мне не по вкусу.
Салли захихикала, представив маленького, рассвирепевшего Майка с палкой в руке, при попытке украсить его драгоценностями… Майк посмотрел поочередно на двух крупных мужчин, сидевших по обеим сторонам от него, и заносчиво пихнул их: