Туннель времени (сборник)

Лейнстер Мюррей

Холден проводил его куда–то, а Кохрейн все это время пытался тщательно контролировать свое выражение. Через несколько минут Билл вернулся с перекошенным лицом.

— Это твой стакан, Джед? — спросил он удрученно. — Он мне нужен! — Он поднял стакан и в два счета осушил его. — История болезни этого типа может быть интересной, если только получится добраться до сути! Пойдем! — Тон его был безотраднее некуда. — Там нас ждет луноход.

Бэбс вскочила с места, сияя глазами.

— Можно мне с вами, мистер Кохрейн?

Тот приглашающе махнул ей рукой. Холден попытался придать своей походке мрачную гордость, но гор–До шествовать в одной шестой «же» еще никому не Удавалось. Он споткнулся, затем подавленно заковылял так, как позволяли лунные условия.

Они дошли до шлюза, в котором уже ждал луноход — уменьшенная версия того, который вез их от ракеты до города. Это был отполированный до блеска металлический корпус, возвышающийся приблизительно на десять футов над землей на огромных колесах. Он очень напоминал лесовозы, использующиеся на лесных складах на Земле. Такие громадные колеса, по всей видимости, были необходимы для того, чтобы преодолевать валуны, которые попадутся им на пути. Такой луноход мог бы пройти где угодно, несмотря на пыль и камни, а его металлический корпус был воздухонепроницаемым и удерживал воздух даже за пределами куполов.

Они забрались внутрь. Шум насосов, откачивающих воздух, слышался все слабее и слабее. Внешняя дверь шлюза открылась, и луноход выкатился наружу.

Бэбс с экзальтированным восторгом выглядывала из экранированного иллюминатора. Они проезжали мимо невероятно зазубренных камней, вдоль неимоверно крутых утесов. Здесь не было ни ветров, ни дождей, чтобы сгладить острые края, и они оставались такими же, какими были сотни миллионов лет назад. Неуклюжий на вид луноход катился по морю застывшей лавы к частоколу исполинских гор, кольцом возвышающихся над Луна–Сити. Начался крутой подъем. Небольшая машина уверенно поднималась вверх. Дорога была исключительно неровной, а луноход не имел рессор, но движение оказалось мягким. В условиях небольшой силы тяжести толчки почти не ощущались. Машина ехала как будто на крыльях.

— Ну ладно, — сказал Кохрейн, — расскажи мне самое худшее. Что у него за проблема? Он что, результат шести поколений попыток сохранить денежки в семье? Или просто псих?

Холден застонал.

— Да он практически стандартный образец богатого молодого человека, у которого недостаточно мозгов, чтобы работать в семейной фирме, и слишком много денег для всего остального. К счастью для его семьи, он не превратился во второго Джонни Симмза — хотя они хорошие друзья. Несколько сотен лет назад Дэбни занялся бы искусством. Но сейчас слишком тяжело пудрить себе мозги таким образом. Пятьдесят лет назад он подался бы в левое крыло социологии. Но мы действительно делаем лучшее, что можно сделать с чересчур большим количеством людей и чересчур маленьким миром. Так что он выбрал науку. Там нет конкурентов. Отсутствие способностей обнаружить невозможно. Но он наткнулся на что–то. Это кажется действительно важным. Должно быть, все произошло по чистой случайности! Единственная беда в том, что его открытие ничего не значит! И все же, поскольку он совершил гораздо больше, чем ожидал от самого себя, он недоволен, потому что этого никто не оценил! Какое издевательство!

— Ну и мрачную картинку же ты нарисовал, Билл, — цинично сказал Кохрейн. — Ты что, пытаешься превратить это дело в невыполнимое?

— Нельзя превратить человека в знаменитость за то, что он открыл что–то, что не имеет никакого значения, — безнадежно сказал Холден. — Вот и все!

— Для рекламы нет ничего невозможного, если тратишь достаточно денег, — заверил его Кохрейн. — Что это за бесполезное открытие?

Луноход подпрыгнул не небольшом утесе и полсекунды плавно падал вниз, затем пополз дальше. Бэбс сияла.

— Он открыл, — удрученно сказал Холден, — способ передавать сообщения быстрее скорости света. Это лазейка в обход теории Эйнштейна — она не противоречит ей, но обходит ее. Сейчас сообщение от Луны до Земли идет чуть меньше двух секунд — со скоростью света. Дэбни получил доказательство — мы его увидим, — что можно сократить это время на девяносто пять процентов. Только это открытие нельзя использовать для связи между Землей и Луной, поскольку оба конца должны находиться в вакууме. Да, это можно использовать на космической платформе, только какая разница? Это настоящее открытие, не имеющее никакой практической пользы. Сообщения отправлять некуда!

Глаза Кохрейна загорелись решительностью. В непосредственной близости от Земли находилось около трех тысяч миллионов солнц — это только на относительно близком расстоянии — и это никого не интересовало. Казалось очень маловероятным, что эта ситуация как–нибудь изменится. Но… луноход все поднимался и поднимался. Они находились в миле над заливом моря лавы и покрытых пылью куполов города, а казалось, будто в десяти — из–за искривления горизонта. Подступавшие со всех сторон горы были похожи на сон безумца.

— Но ему же нужно признание! — продолжал кипятиться Холден. — На Земле люди чуть не по головам друг у друга ходят из–за недостатка места, а психиатры вроде меня пытаются помочь им не свихнуться, когда у них есть все основания для отчаяния — а этот, видите ли, хочет признания!

Кохрейн усмехнулся и начал тихонечко насвистывать.

— Никогда не стоит недооценивать гения, Билл, — сказал он добродушно. — Я скромно намекаю на себя. Через две недели твой пациент — я это гарантирую — будет провозглашен надеждой и благословением мира, а также величайшим человеком в истории человечества! Разумеется, все это будет высосано из пальца, но даже Мэрилин Винтерз — Маленькая Афродита Собственной Персоной — будет подбивать к нему клинья в надежде оскорбить общественную мораль! Это естественно!

— И как же ты это сделаешь? — осведомился Холден.

Луноход, сделав поворот, продолжил свое невообразимое подпрыгивающее передвижение. Посреди плоской равнины возвышалась скала, по всей видимости, ничуть не изменившаяся с начала времен. Рядом с ней примостилось какое–то человеческое сооружение. Как и все на Луне, это была куча пыли, прислонившаяся к утесу. В ней имелся шлюз, у двери ждал еще один луноход. На ровном месте рядом с этим мини–куполом стояли какие–то странные металлические устройства, прикрытые от прямых солнечных лучей, от них к двери шлюза тянулись разноцветные кабели.

— Как? — повторил Кохрейн. — Подробности я узнаю здесь. Пойдем! Только как мы попадем внутрь?

Как выяснилось, для этого были предназначены скафандры, в которые не только исключительно мудрено влезть, они еще и причиняли ужасные неудобства тому, кто все–таки исхитрился это сделать. Пыхтя, Кохрейн уже открыл рот, чтобы сказать Бэбс, что ей лучше подождать их в луноходе, но та уже влезала в скафандр, который оказался ей очень велик, с таким возбужденным видом, которого Кохрейн уже давно ни у кого не видел. Они прошли через крошечный шлюз, вмещавший за раз только одного человека, и направились в лабораторию. Внезапно Кохрейн увидел, что Бэбс изумленно смотрит вверх сквозь темный, почти светонепроницаемый щиток шлема скафандра, необходимый для того, чтобы надевший его человек не поджарился на солнце во время лунного дня. Кохрейн тоже механически поднял голову вверх.