Туннель
Шрифт:
Юлиска уже ждала Вульфа в его квартире. Она вздрогнула, когда он прикоснулся к ней. Волосы у нее были каштановые и мягкие. Он налил ей стакан вина, и она, послушно пригубив, сказала:
– За ваше здоровье, сударь!
Она исполнила его просьбу и спела свою грустную народную песенку таким же тихим, едва слышным голоском.
– Ket lanya volt a falunak, – пела она, – ket viraga; mind a ketto ugy vagyott a boldogsagra… – Две девушки жили в деревне, два цветка. Обе стремились к счастью. Одну повели под венец, другую отвезли на кладбище…
Сотни
Через некоторое время он высморкался и тихим голосом ласково сказал:
– Это ты хорошо спела. Что ты еще знаешь, Юлиска?
Она взглянула на него печальными карими глазами, напоминавшими глаза газели, и покачала головой.
– Ничего, сударь, – грустно прошептала она.
Вульф нервно засмеялся.
– Это немного! – сказал он. – Послушай, Юлиска, я дам тебе тысячу долларов, но ты должна сделать то, что я тебе скажу.
– Слушаюсь, сударь, – покорно и боязливо сказала она.
– Разденься, Юлиска! Пойди в соседнюю комнату.
Юлиска опустила голову:
– Слушаюсь, сударь!
Пока она снимала одежду, С. Вульф неподвижно сидел в кресле, устремив взор в пространство. «Будь Мод Аллан жива, у меня была бы надежда!» – подумал он. Он сидел, и горе мрачно стерегло его. Подняв глаза, он увидел, что Юлиска, раздетая, стоит у дверей, прикрываясь портьерой. Он совершенно забыл о ней.
– Подойди ближе, Юлиска!
Юлиска приблизилась на шаг. Правой рукой она все еще держалась за портьеру, как будто не хотела сбросить последний покров.
С. Вульф смотрел на нее глазами знатока, и обнаженное тело девушки навело его на другие мысли. Хотя Юлиске еще не исполнилось семнадцати лет, она уже была маленькой женщиной. Ее бедра были шире, чем можно было предположить, когда она была одета. У нее были круглые ноги и небольшие упругие груди. Ее кожа была смуглая. Вся она казалась вылепленной из земли и высушенной на солнце.
– Ты умеешь танцевать? – спросил ее С. Вульф.
Юлиска покачала головой. Она не поднимала глаз.
– Нет, сударь!
– Ты никогда не танцевала во время сбора винограда?
– Танцевала, сударь!
– Ты танцевала чардаш?
– Да, сударь!
– Станцуй чардаш.
Юлиска беспомощно оглянулась. Она стала танцевать, больше из страха, чем ради высокой платы. Она неловко двигала руками и ногами. Раздетая, она не умела обращаться со своим телом. Она семенила, словно шла по осколкам. Ее глаза были полны слез, щеки горели от стыда. О, ее ноги, ее не совсем чистые ноги, куда бы их спрятать?
Она была великолепна. Много лет С. Вульф не видел такой трогательной стыдливости. Он не мог вдоволь насладиться ее видом.
– Танцуй, Юлиска!
Откинув назад голову, Юлиска неловко
– Чего ты боишься, Юлиска?
– Я не боюсь, сударь!
– Ну так подойди ближе!
Юлиска приблизилась. «Теперь он это сделает», – подумала она и вспомнила о деньгах.
Но С. Вульф этого не сделал. Он посадил ее к себе на колени:
– Не бойся и посмотри на меня!
Она посмотрела на него трепещущим и жгучим взглядом. С. Вульф поцеловал ее в щеку. Он притянул ее в приливе отеческой нежности, и слезы навернулись у него на глаза.
– Что ты собираешься делать в Нью-Йорке?
– Я не знаю.
– Кто тебя привез сюда?
– Мой брат. Но он уехал на Запад.
– Что же ты теперь делаешь?
– Я пою с Дьюлой.
– Брось Дьюлу и не пой с ним больше. Он негодяй. Да ты и петь не умеешь!
– Да, сударь!
– Я дам тебе денег, а ты сделай то, что я тебе скажу.
– Хорошо, сударь!
– Ну вот! Научись английскому языку. Купи себе красивую простую одежду и найди место продавщицы. Слушай внимательно, что я тебе скажу. Я дам тебе две тысячи долларов, за то что ты так красиво танцевала. Ты проживешь на них три года. Посещай какие-нибудь вечерние курсы. Научись счетоводству, стенографии и машинописи. Остальное устроится само собой. Ты это сделаешь?
– Да, сударь! – испуганно ответила Юлиска.
– Она боялась. Вульф показался ей страшным. Она слышала, что в Нью-Йорке убивают молодых девушек.
– Оденься!
И Вульф протянул Юлиске пачку ассигнаций. Но она не решалась их взять. «Как только я их возьму, он меня убьет», – подумала она.
– Возьми же! – улыбаясь сказал С. Вульф. – Мне деньги больше не нужны: завтра в шесть часов вечера меня уже не будет в живых.
Юлиска вздрогнула.
С. Вульф нервно засмеялся.
– Вот тебе еще два доллара. Возьми первое такси, которое ты встретишь, и поезжай домой. Дай Дьюле сто долларов и скажи ему, что я тебе больше не дал. Никому не говори, что у тебя есть деньги! Самое важное в жизни – это иметь деньги, но никто не должен знать о них! Возьми же!
Он сунул ей в руку бумажки.
Юлиска ушла, не поблагодарив.
С. Вульф остался один, его лицо тотчас же осунулось.
– Глупая девчонка! – пробормотал он. – Она все равно погибнет.
Вульф пожалел о деньгах. Он выкурил сигару, выпил рюмку коньяку и принялся ходить взад и вперед по комнатам. Он зажег все лампы, так как совершенно не выносил полумрака. Он остановился перед японским лакированным шкафчиком и открыл его. Шкафчик был наполнен локонами – светлыми, золотистыми, рыжими женскими локонами. На каждом локоне была этикетка, как на склянках с лекарством. Была проставлена дата. Вульф посмотрел на эти волны волос и презрительно рассмеялся. Он презирал и ненавидел женщин, как все мужчины, имеющие дело преимущественно с продажными женщинами.