Тупик Гуманизма

Миронов Арсений Станиславович

Квестор следил за работой преторианских андроидов с плохо скрываемым восхищением. Бригада «Развитие» высадилась с гирокоптеров на обугленную крышу, профессионалы из «Прогресса» проникли в здание через подземные коммуникации, а полуюнит «Достоинство» вошел в башню, как и прошлый раз, через боковые галереи. Штурмовики работали хлестко и зло: хотелось мстить за убитых товарищей: расплющенные тела Фанданго и Миноги по-прежнему чернели на асфальте. Дексацентурион, руководивший осадой, специальным распоряжением повелел не убирать их до конца штурма.

На этот раз, судя по всему, сопротивление гамма-призраков было попросту смято железной волей, энергией и профессионализмом ахейцев [10] . Очень быстро, в течение первых трех минут операции

штурмовики эвакуировали оставшихся семерых пострадавших. А затем – квестор напрягся… затем стали выводить из здания арестованных злодеев.

Ослепительную, коварную Хари Камбио Эрцгерц вынесли прямо в хрустальном саркофаге солярия: решили пока не вскрывать, благо красавица делала вид, что мирно грезит, воткнув в кремовые раковинки ушей по маленькому наушнику, – то есть не проявляла признаков агрессии. Чемпиона Большой Электростали по сетевой игре «Территория Террора», гейммейстера элит-категорий Кира Вилора Урбана немилосердно вытащили из водяного кокона и – мокрого, жалкого, с подламывающимися коленями, давно отвыкшими от нормальной гравитации, потащили под руки к тюремному бронемобу. Квестор приметил, что старик блестяще разыгрывал состояние крайнего ужаса: вертел головой в глухом шлеме, что-то хрипло кричал и дергался, пытаясь выдернуть из несуществующих кобур невидимые кольты. Сладко бредящую, восклицающую и пластично жестикулирующую учительницу Линду Гейю Целесту извлекли из свинцового сейфа (пришлось вскрывать станковым лазерным резцом), оторвали от кальяна и буквально на руках снесли вниз по ступенькам, потом через весь двор – туда же, в решетчатую каюту белоснежного полицейского бронемоба.

10

Ахейцы – горделивое самоназвание сотрудников Службы вразумления, которая подобно древним ахейцам находится под особым покровительством архетипического божества по имени Минерва (день поклонения: вторник, мужской модус – Марс; наукой установлено более 1200 аналогов Афины и Марса в языческих культах различных цивилизаций Земли)

Спокойно и устало из подъезда дома номер 400 выходили отработавшие штурмовики. Микроволновая пушка перестала урчать и опустила короткие злые стволы к асфальту, ряженные пожарными гренадеры один за другим посыпались с неба, как парашютисты: скидывая в кучу ракетные ранцы, собирались повзводно и убегали за угол котельной, где, видимо, парковались преторианские грузовозы. Тощие золотистые фигуры ведьм перестали выкобениваться на фоне вонючего костра; старички в синих балахонах с петлицами Департамента параэнергетики засуетились, собирая в огромные камуфлированные ящики бубны, трещотки и ритуальные копья.

Неужели штурм окончен? Вот, грохоча тяжелыми подошвами, весь огромный и заслуженный, по пояс залепленный сине-зеленой слизью активного реагента, растворяющего пену и гелиевые шарики, вышел из дома рядовой Папайя – лицо грустное: так и не сделал ни одного выстрела из гигантского трехствольного «винтореза» [11] . Унтер Паченга, на своих плечах вынесший квестора из заколдованного здания, бредет следом, длинные могучие руки волочатся по асфальту, высекая искры из-под металлических когтей.

11

Крупнокалиберный энергомет «Winter Rex-7707» производства Нижне-Тагильского танкового завода, модель 2086 года

Куда, куда они уходят? Беспризорная девочка, драгоценный свидетель, по-прежнему остается в здании! Квестор вскочил на ноги – тут же ойкнул и присел, поджимая израненную голень. Раздраженно покосился на обезумевшего ремонтника, продолжавшего танцы вокруг визитницы, затем перевел тревожный взгляд на верхние этажи башни – туда, где догорала ведьмина оранжерея. Девочка осталась там, в задымленном тесном помещении под крышей…

– Отбой, всем отбой… операция завершена… к местам стартовой диспозиции, – донеслось до слуха легкое жужжание в наушниках бредущего мимо штурмовика. В тот же миг сбоку от квестора радостно лязгнули коленчатые ноги ремонтника: сумасшедший робот перестал приседать вокруг визитницы – и стремглав бросился прочь, за угол котельной. Квестор едва успел отпасть в сторону от безумного создания рук человеческих: неужели никто из роботов не замечает его буквально в упор? Может быть… мех просто не заметил квестора? Литот покосился на экранчик «сундука»: оружие было по-прежнему заблокировано. Стало быть, пока не устранен необъяснимый сбой в системе идентификации, Порфирия попросту не существует. Роковая ошибка сканирования вычеркнула его из списка живых существ… Неужели навсегда?

Нет! Нет, сказал он себе. Это чары старой ведьмы с голубыми глазами, которую он собственноручно вывел из строя – там, под крышей заколдованной башни. Секрет идентификационного заклятья может знать пропавшая беспризорница. Он должен найти ее – хотя бы для того, чтобы вновь существовать для общества – не как пустое место и не в качестве штурмовика Ямайки… Чтобы снова стать прежним великолепным государственным чиновником 4-го класса, кавалером 21-го градуса Ордена Гнева, имеющим право на ряд заслуженных эксклюзивных эговлечений…

Потягивая больную ногу, Порфирий доковылял до того места, где в куче песка и мусора поблескивала его серебряная визитка. Осторожно протянул руку… и точно льдом покрылся от ужаса.

Рядом с визиткой лежало чье-то ухо.

Маленькое, аккуратное ушко, судя по всему, женское. Без грязи, без засохшей крови, яркое такое и чистенькое, только песчинки налипли. Так вот вокруг чего танцевал робот-ремонтник… Стало быть, визитка здесь ни при чем. Литот протянул желтые замшевые пальцы и осторожно коснулся розового предмета. Потом прихватил двумя пальцами за мочку и поднял к самым глазам. Задумчиво сдул песчинки. Угу. Ухо было искусственное: обрывок тончайшего серебристого проводка выглядывал из комочка розовой плоти и мелко дрожал, позванивая, на ветру.

Это ухо Ямайки, припомнил Литот.

– Хей, Ямайка! – резко окрикнули сзади. Порфирий обдернул лицо так быстро, что немного потянул мышцы шеи: проклятье… Откуда опять взялась эта желтогубая капитанша на цокающих каблучках? Выскочила на балкон магазина «Питомцы» со сканером в руках – и властно размахивает лапкой в бежевой перчатке:

– Хей, Ямайка! Это вы или не вы? Куда запропастились? Немедленно на ремонт! Иначе доложу дексацентуриону!

Квестор заставил себя склонить голову в мягком поклоне. Он даже сделал вид, что двинулся в сторону котельной, близ которой был разбит бивак ремонтников, но как только эскорт-капитанша отвернулась, нацеливая сканер на новую жертву, резко изменил направление. Смешно подпрыгивая, стараясь не насиловать раненую ногу, побежал между мусорных баков, через детскую площадку – прочь, за границы периметра.

Он уже не удивился тому, что патрульный «нищий» приветственно салютовал ему своим железным костылем – разумеется, как и полагается, дозорный принял Литота за штурмовика Ямайку. Ну и чудно, просто волшебно. Немного задыхаясь от злости, квестор пробежал мимо киоска с надписью «Сувениры», миновал фальшивых ремонтников, болтавшихся в люльке – выскочив на проезжую часть возле знакомого забора-шумореза, нервно вздернул руку.

Должно быть, он представлял теперь занятное зрелище для постороннего наблюдателя – левый рукав болтается черной лапшой, правая штанина также оборвана выше колена, под коленом – грязный жгут, волосатая икра – в засохшей крови… К башмакам прилипли цветные бисеринки тающего геля, некогда модное пончо, приобретенное всего неделю назад в дорогом бутике, поседело от пыли и воняет экскрементами «Майской ночи», левая рука посинела по самое плечо от ударной дозы деблоккера, под глазом синяк от контакта с ржавым почтовым ящиком, а в кармане – смешно сказать – оторванное женское ухо.

Одним словом: рабочий день удался.

Дюжий моторикша в залихватском берете с алым помпоном издалека словил срочный сигнал квестора – прибавил скорости и вот примчался как угорелый. Молодецки затормозил, высекая шнурованными копытами искры.

– Алтуфьево… – страстно выдохнул квестор, вваливаясь в тесную дверь пассажирской кабины. Ему вдруг очень, очень захотелось домой, в уютный рабочий кабинет – пить кофейный ликер после длительной ванны, закладывать ногу на ногу, хрустеть любимым креслом и – думать. Хватит бегать, пора и поработать немного. В конце концов, его главный козырь – интеллект, эрудиция, интуиция.