Турецкий транзит
Шрифт:
– Сейчас, когда не стало Маши, ты моя самая большая любовь, Полина.
Она подумала о том, что ему обязательно надо сказать о своем отъезде. Потому что, если она исчезнет, не предупредив, он поднимет тревогу и всех поставит на уши, и неизвестно еще, чем все закончится.
Удобный момент, как ей казалось, представился во время ужина в ресторане. Прокопов сказал ей что-то невпопад, своей неуклюжестью напомнив ей о ее проблемах с памятью, испугался собственной бестактности,
Легко коснулась прокоповской руки, улыбнулась ему всепрощающе и сказала:
– Да, это так, я не все помню. Главное, что я сама это понимаю и хочу что-то изменить.
– Знаешь, наверное, надо бы все-таки обратиться к врачам, – произнес Прокопов. – Пускай тебя посмотрят.
– У меня есть на примете специалист. Я хочу попробовать. Ты не возражаешь?
– Здесь, в Москве?
– Нет, – ответила она после паузы.
– А где?
– Неважно, – неуверенно произнесла она.
– Наверное, знахарь какой-нибудь?
А почему бы, собственно, и нет?
– Да.
Хотя она, конечно, рисковала. Но обошлось.
– Среди них тоже разные бывают, – сказал Прокопов. – Много шарлатанов, но, если повезет и попадешь на настоящего… Я сам с таким общался. Начались боли в спине. Обычные врачи: уколы, мази. Толку – ноль. Я деньги им плачу, чтобы на ноги поставили. Стараются, я вижу. А результата нет. А когда болит – на все готов. Мне подсказали: знахарь. Ну знахарь, я к нему. И что ты думаешь? Где те боли? Уже два года, как я про них не помню.
Она слушала не перебивая. Пускай выговорится, за это время в его голове уляжется все, что она ему только что сказала. Свыкнется, и можно будет не бояться, что зародятся подозрения.
– Но тут, как я понимаю, гарантии нет никакой, – сказал Прокопов.
– Про него хорошее рассказывают, – произнесла она мягко. – Да и чем мы рискуем, в конце концов? Только деньгами.
Получалось, что ничем.
– Далеко? – спросил Прокопов.
– Нет. Близко. Под Москвой. Но я какое-то время буду не дома жить, а там. Такое условие. Чтобы все время на глазах у знахаря.
– Я дам тебе своего мальчика…
– Не надо мне телохранителей! – резко сказала она, уже готовая к чему-то подобному со стороны Прокопова.
– Ты его будешь видеть, только когда понадобится. В магазин, к примеру, или другие какие дела. Типа адъютанта.
– Не надо… типа…
– Ну хорошо, – сдался Прокопов. – Когда ты собираешься поехать?
– Завтра.
– Надолго?
– Не знаю. Я позвоню тебе.
Она вспомнила про янычар, о которых ей рассказывал Хеджи. Турки забирали мальчиков из семей, и дальше уже жизнь у мальчиков была совсем другая. В той, прежней, жизни у этих детей были мама с папой, были братья,
Ранним утром она купила билет на самолет и улетела в Стамбул десятичасовым аэрофлотовским рейсом. Прилетев в аэропорт Ататюрка, взяла такси и поехала в Лялели.
Бедняга Кемаль обездвижел, когда она вошла в его магазин.
– Привет, Кемаль! – улыбнулась она ему жизнерадостно. – Рада тебя видеть в добром здравии!
Для него ее слова были сущим издевательством, только она об этом не догадывалась. И даже потянулась к нему для лобызаний. Он в ужасе отпрянул. Только теперь она обнаружила, в каком состоянии находится ее собеседник.
– Что с тобой случилось? – неприятно удивилась она. – И голова в бинтах. Тебя тут обижали?
И снова это было форменное издевательство.
Кемаль никак не мог понять причины столь безрассудного поведения Тани Тимофеевой, которая тут набедокурила сверх всякой меры, а теперь заявилась вновь, будто ничего не случилось. Самоубийца, не иначе.
– Мне нужен Рустам, – сказала Таня. – Срочно! Ты знаешь, где его искать?
Точно, самоубийца. Жить не хочет.
Вызванный звонком Кемаля Рустам примчался со скоростью пожарного, спешащего на пожар. С ним приехали еще двое. Одного Татьяна знала, это с ним и с Рустамом одной компанией они бомбили мужчин-туристов из России, а вот второй был ей незнаком, хотя, когда вошел, он посмотрел на нее так, будто у них могли быть общие воспоминания. Он даже ей сказал с выражением, когда увидел:
– Привет!
– Привет, – отозвалась она. – Ты кто?
Он посмотрел на нее насмешливо. Будет, мол, тебе шутить, сейчас не до шуток.
Рустам с мрачным видом разглядывал девушку. Тогда она спросила у него:
– Кто это?
– Прикалываешься помаленьку? – осведомился Рустам и нехорошо улыбнулся.
– Я вижу его в первый раз.
– Ну-ну, – сказал Рустам недобро.
– Пусть он уйдет, – потребовала Татьяна. – Я при нем не буду говорить.
– Теперь ты будешь говорить, – пообещал Рустам и окинул взглядом своих страшных подельников.
Они скалами нависали над сидящей за столом девушкой, занимая все пространство крохотной подсобки, и казалось, что, сомкнись эти скалы – не останется от Тани Тимофеевой мокрого следа.