Турецкий транзит
Шрифт:
В небольшой городок Финике они приехали, когда наступил вечер.
– Здесь заночуем, – сказал Сергей.
Шоссе пролегало вдоль берега моря. Напротив заполненной яхтами небольшой бухты возвышалось аккуратное трехэтажное здание. Пансион «Марина».
– Конечно, «Марина» – какое же они еще могли дать название в таком-то месте, – сказал Сергей.
– А почему? – не сразу догадалась девушка.
– Марина – это бухта, где швартуются яхты.
Остановились у пансиона. Окна темные. Но свет зажегся на первом этаже, едва только Сергей
– Началась суматоха, – сказал Сергей. – Туристов нет. Каждому гостю рады. Пошли посмотрим.
Кусты жасмина, высаженные у пансиона, источали дурманящий запах. Девушка сорвала один цветок, чтобы унести этот запах с собой.
К ним вышел дородный усатый турок. Ему бы на голову феску – и можно сниматься в кино.
– Нам нужна комната на одну ночь, – сказал ему Сергей.
Лестница, которая вела наверх, была проложена снаружи дома, вдоль его стен. По ней Сергей и его спутница вместе с турком поднялись на открытую площадку на уровне второго этажа, заставленную столами-стульями, где в пик сезона, по-видимому, потчевали завтраками постояльцев, и через площадку вошли в номер. Обычный номер, довольно просторный, из окна видна площадка, через которую они только что прошли, а дальше – кусочек бухты с яхтами.
Турок назвал цену. Сергей приятно удивился. В пересчете около шести долларов. Завтрак на двоих входит в стоимость. Он уже готов был согласиться, но турок жестом поманил их за собой. Вышли из номера, по наружной лестнице поднялись на верхний, третий этаж. Номер прямо над тем, который они только что видели. И внутри абсолютно такой же. Но, кроме окна, здесь еще был выход на балкон. А с балкона вид: бухта, яхты, море.
За этот номер турок попросил двойную цену.
– Нет, мистер, – сказал Сергей и сделал вид, что готов уйти. – Или этот номер за шесть долларов, или мы уезжаем.
– Хорошо, – мгновенно согласился турок. – Я согласен. Никаких проблем.
Утро было теплым и ослепительно солнечным.
Она вышла на балкон и зажмурилась от яркого света. Море сверкало мириадами блесток. Ветерок был нежен и пах жасмином.
Сергей вышел за нею следом, тоже зажмурился и потянулся, как кот на теплом солнышке. Открыл глаза, увидел что-то и обездвижел на мгновение. Потом бросился обратно в комнату и вернулся с фотоальбомом. Нашел нужную фотографию.
– Ха! – сказал он торжествующе.
На фотографии была эта бухта, и это море, и горы вдалеке попали в кадр. И похоже, что с этой точки как раз и сделали снимок.
– Ты здесь была! – сказал Сергей.
– Наверное, – отозвалась она неуверенно.
Запах жасмина, на который она накануне обратила внимание, – он показался ей знакомым из-за того, что всегда ей нравился, или она узнала его потому, что уже побывала здесь недавно?
Сергей взял в руки фотографию. На обороте было написано женским почерком: «Радофинниково по-турецки». Он прочитал фразу вслух и удивился:
– Почему Радофинниково?
– Я там родилась, – сказала тихо девушка. Сергей посмотрел на нее озадаченно. Протянул шариковую ручку.
– Напиши, – попросил он. – Вот эту самую фразу. Одну под другой.
Она
Сергей изучил две строчки, написанные в разное время, но явно одной рукой, после чего сказал:
– И ты мне еще голову морочишь, Тимофеева?
В путеводителях практически не было информации о Финике, лишь в одной книжке было написано, что это древний ликийский город, а дальше – про пансионы и отели. Ничего интересного.
– Войска Македонского тут не прошли, а пробежали, – сказал Сергей. – Никакой надежды на успех.
Но они все-таки сели в машину и покатались по городку – для очистки совести, – после чего отправились дальше на восток, в сторону Антальи.
Следующим пунктом, намеченным Сергеем, был Фаселис. Античный город. Его жители радушно встретили Александра Македонского. Великий полководец даже задержался здесь на какое-то время.
– Радушно встретили – ну, это означает по крайней мере, что Македонский город не штурмовал, – сказал Сергей. – Не брал его приступом. Город остался неприступным. Не впечатляет версия, но хоть какая-то зацепка.
Его эта версия не вдохновила, но скептицизма поубавилось, когда они увидели Фаселис. Две расположенные рядом бухты, а между ними – вдающийся в море небольшой участок суши, заросший густым лесом. Через лес проложена улица античного города, которая соединяет две бухты, расстояние между ними – всего несколько сотен метров. Руины из светлого камня. Античный театр, сквозь каменные скамьи которого давным-давно проросли деревья.
Этот театр Сергей мгновенно узнал. В подтверждение его догадки нашелся снимок в фотоальбоме: Таня Тимофеева сидит на каменной скамье театра, улыбается в объектив. На обороте снимка Таниной рукой написано: «Фаселис». Совпало.
– Помнишь это место? – спросил Сергей у своей спутницы.
Она расстроенно замотала головой. Видела себя на фотографии, но не могла признать этих мест. Она чувствовала себя совершенно беспомощной, ее собственная память не была ей другом – ужасное чувство.
Полдня они потратили на то, чтобы обследовать окрестности Фаселиса. Кроме одной-единственной улицы с жалкими остатками руин, от Фаселиса не осталось ровным счетом ничего, а вокруг был лес, и этот лес они излазили вдоль и поперек. Безрезультатно. В конце концов Сергей признал, что продолжать здесь поиски бессмысленно.
Можно было уезжать, но они остались в бухте, где был песчаный пляж. Берег изгибался здесь подковой, небо отражалось в воде, и она казалась бирюзовой. Не было людей. Полная тишина.
Сергей плескался в воде. Девушка листала путеводители, лежа на песке. И вдруг увидела на фотографии в книге: крохотный островок, на нем башенка – не то маяк, не то другого назначения постройка. Это в Стамбуле, на Босфоре, она сразу вспомнила. Она тогда сбежала из Лялели, решив, что убила Кемаля, и приплыла на азиатский берег Босфора. Впереди у нее были скитания без документов и практически без денег, ночлег на мусульманском кладбище, непогода, неприкаянность и полная безысходность. Не было просвета, как ей тогда казалось.