Турнир
Шрифт:
— Кая, спокойнее, — попросил я, поднимаясь и оглядываясь.
Туман ушёл и открылось место побоища. Пострадало куда больше солдат, чем казалось ранее.
— Сига, что здесь вообще случилось?
— Дороманцы напали, — ответил он, так же оглядываясь, как и я. — Если нужна медицинская помощь, иди в лагерь. В любом случае лучше иди туда и по сторонам поглядывай. А то мало ли, — выдал он с неопределенной интонацией. — А девчонку свою береги. Хорошая она баба.
Кая показала ему неприличный жест, на что Сига хохотнул и сплюнул кровь.
Только
***
— Ты с каких пор заделался в долбаные герои?! — зло шипела Кая, пока возвращались.
— Да как-то само вышло, — понуро ответил я.
— Само вышло, — передразнила она, скорчив рожу. — Гребаным центром вселенной себя возомнил. Придурок.
И ведь ничего не скажешь в ответ. В чём-то она права.
Хотел спросить, что насчёт неё, но промолчал. После того разговора, перед нашим поединком, Кая пусть и медленно, через усилие, но менялась. А сегодня её действия говорили лучше всяких слов.
Она доверилась мне и осталась прикрывать спину.
— Как твоя рана?
— Жить буду, — проворчала она.
***
Черная грязь, что вывалилась из жнеца, пока они добирались до лагеря, полностью исчезла, впитавшись внутрь.
— Это проклятие, — пояснил Темный Герцог. — Пустое проклятие.
— Я умру?
Вопрос задал без эмоций. Внутри ощущалось лишь опустошение и усталость. Да и при Кае нельзя было показывать лишних чувств. Отчитывать она меня прекратила и злобно поглядывала по сторонам, давая всем понять, что если кто-то к нам сунется, то она за себя не отвечает.
Не лишняя мера, между прочим. С дороманцев станется заслать в лагерь убийц, которые подгадают момент и добьют тех, кто остался.
— Не сейчас, — прозвучал спокойный голос Герцога у меня в голове.
Это единственное, что ободряло.
— Тогда всё не так плохо. Старик, ты разбираешься и в проклятиях тоже?
— Я много в чём разбираюсь. Плюс долгой жизни.
— Расскажешь, во что я вляпался?
— Проклятие наберет силу в пустую ночь. Тогда и умрёшь.
— А если избегать пустых ночей…
— То не умрешь. Твоя энергосистема будет медленно деградировать, подпитывая проклятие.
— Не слышу в твоём голосе паники.
— В ней есть смысл? — равнодушно спросил старик.
— Тогда что-то мне подсказывает, ты знаешь, что делать.
— Знаю. Но позволь дать тебе возможность насладиться своей фатальной тупостью и наивностью.
Старик замолчал, а нас наконец-то пропустили через разрушенную стену. Пролом впечатлял. Как-то дороманцы умудрились разломать часть стены. С внешней стороны её вмяло внутрь, часть бревен разнесло в труху. Солдаты взяли этот участок под контроль, и потребовалось ответить на ряд вопросов, чтобы пройти внутрь.
После слов Герцога восприятие происходящего изменилось. Да и слова Сиги отзывались внутри. Давид так и не появился, часть практиков пустого пути умерли, а я, по идее, ценный кадр,
Или делом в другом, в плохой организации и каких-то интригах, о которых я не знаю?
— Не нравится мне всё это, — проворчала тихо Кая. — Бардак.
Бардак или умысел. Я высматривал защитников, заметил пару человек, но на этом всё. Зато Резано нашёл. Парень ждал на пути к моей палатке, в той части лагеря, которая никак не пострадала.
— Ты опять во что-то влип, деревенщина, — сказал он утвердительно.
— Я не специально.
В голове бился один вопрос. Что происходит? Чего ждать дальше и не пора ли бояться, что меня используют в своих целях с летальным исходом?
«Опомнился», — рассмеялся старик.
Захотелось его послать, но уж в этих проблемах Темный Герцог не был виноват.
— Спасибо, что защитила этого дурня, — Резано посмотрел на Каю.
Та с серьезным видом кивнула, будто я маленький ребенок, за которым нужен пригляд.
— Вы шутить будете, или до палатки дойдем? — свёл я брови и посмотрел сердито.
— Ты лучше по сторонам гляди, а не глазки строй, — парировала Кая и первой зашагала в сторону палатки.
Резано же пристроился мне за спину. Ощущение, будто под конвоем иду. И когда только спеться успели?
— Позволь осмотреть твою рану, — предложил Резано, когда дошли. Не мне, само собой, а Кае.
— Сама справлюсь, — огрызнулась она.
— Мне это проще будет сделать. Я и травы прихватил, — потрогал он заплечный мешок, что тащил с собой. — Если надо, то и зашить смогу. Закалка у тебя хорошая, шрам за пару недель рассосется, следа не останется.
Кая нехотя кивнула. Я помог ей снять броню, а потом и рубашку задрать. Она морщилась от боли, но молчала.
— Порез не глубокий, но неприятный, — резюмировал после осмотра Резано. — За пару минут управлюсь. На, выпей.
— Что это? — с подозрением спросила Кая, глядя на крышку с красной маркировкой.
— Легкое болеутоляющее, бодрящее средство, ускоряющее восстановление энергии.
Пока Резано занимался Каей, я подошёл к бочке с водой и умылся. В голове чуть прояснилось. Мимо нашей палатки носились солдаты, но никому до нас не было дела. И это хорошо. Реши кто к нам подойти, лично я бы напрягся.
— Ты Халу не встретил? — спросил я у парня.
С неё станется тоже выйти нас искать.
— Не думаю, что её сейчас выпустят.
— До синевласки родне есть дело? — спросила Кая.
— У неё сложные отношения с родичами.
— А у тебя, безрукий? Твоих родичей видела. Чуть не прибил их жнец, представляешь? Хорошее было бы зрелище.
— Да? — заинтересовался парень. — Хотел бы я на это посмотреть. Расскажешь, как это было?
— Ладно, вы пока болтайте, — вмешался я в их разговор, усаживаясь возле костра, которого никто не разжигал. — А мне нужно кое-что сделать.