Туума
Шрифт:
– Сумасшедший, – прошептал Александр, когда они отошли. Виктор кивнул в ответ.
Четверть часа они шагали в молчании, осматривая поселок. Кроме писателя им никто больше не повстречался. Лес и дома были погружены в тишину, и казалось, будто нет никакого конфликта между естественным и рукотворным, между природой и цивилизацией. Искусственное стало… диким.
Виктор решил отвлечься от неприятных мыслей с помощью разговора.
– А что снилось вам? – спросил он.
– Плохой сон.
– Не хотите рассказывать?
– Почему же? Мне, друг мой,
– Мерзость.
– Знаете, меня поразило не столько увиденное во сне, сколько сама атмосфера, которую я уловил. Это был душевный холод, как будто между людьми пропала всякая связь, всякое единство, всякое тепло, и холодное, как космос, одиночество овладело душами. До конца не могу избавиться от этого неприятного переживания, друг мой.
– Что ж, ваш заросший парк из сна чем-то похож на этот поселок, – задумчиво произнес Виктор.
– И это меня пугает, – прошептал Александр.
*
– У меня почти нет времени, Вадим. Просыпайся.
Потрескивая клешнями, на стуле у окна сидело чудовище с головой сома, окруженной светом. Но когда глаза Вадима привыкли, свечение пропало.
– Это сон? – шепотом спросил Вадим.
– Сон, явь – разницы нет, – ответил Ангел.
– Что тебе от меня нужно?
– Я же говорил: миры соприкоснулись. И у меня появилась возможность поговорить с тобой. Ведь мне всегда были интересны люди. Люди – это наша религия, ты знал?
– Я тебя не понимаю. Какая еще религия?
– Ваш мир для нас – потусторонний. И мы верим в людей.
– Еще скажи, что у вас и свои неверующие есть.
– Есть, есть, не сомневайся. Напрочь отрицают существование вас. Считают, что вы – выдумка. Я спорил с ними, говорил, что собственными глазами видел тебя, но они считают меня помешанным. У них, как и у вас, современных людей, очень мало фантазии.
– Фантазии?
– Возьми хотя бы лес за окном. Что видит современный человек? Лес – и не более. А древние умели видеть духов, полубогов, единорогов, фей, кентавров. Земля, небо, ветер, ручей, солнце – все было живым. И не было границы между небесным и земным. А потом миры разошлись, и только теперь все возвращается к истокам.
– Ты хочешь, чтобы я поверил в гномов и домовых?
– А почему бы и нет? Домовые, кстати, не любят, когда их игнорируют. Они долго терпели, но больше не будут… Прости, времени не осталось, мне пора. Жаль, что я не успел тебя обо всем расспросить, но мне нужно лететь на епархиальное собрание. Нельзя опаздывать, а то архангел ругать будет. Не натвори тут ничего, пока я собрании, хорошо?
Когда Ангел исчез, Вадим встал с кровати, подошел к освободившемуся стулу и недоверчиво потрогал его. Одевшись, он сразу же направился в спальню Сонина. На стук не ответили. Приоткрыв дверь, Вадим шепотом спросил:
– Борис Леонидович, к вам можно?
– Входите.
Сонин лежал на спине, потный, будто только из бани, и белый, как мясо хека. Его живот быстро расширялся и так же стремительно сужался, словно гигантское нервное сердце.
– Плохо мне, – простонал он. – Не могу уснуть. Как только закрываю глаза – приходят они. Забыться бы мне, забыться!
– Кто они?
– Уроды из дешевого фильма ужасов. Тошнит от них.
– Чем я могу помочь?
– Принесите вина. Нет, лучше виски.
– Я не думаю, что это хорошая идея. У вас же интоксикация.
– Мне всего пару глотков, – прохрипел Сонин. – Чтобы нервы успокоить и заснуть.
Вадим спустился вниз. Наташа еще спала. Он наполнил стакан виски и отнес Сонину. Стакан тут же был опустошен.
– Спасибо. А теперь оставьте меня, – попросил Сонин и отвернулся, укрываясь одеялом с головой.
– Но… – растерялся Вадим. – День на дворе, не время спать.
– Потом, потом, через полчасика…
Вернувшись на кухню, Вадим размешал ложку кофе в холодной воде, а потом вышел с чашкой во двор. Открыв ворота, он ступил на пыльную дорогу и зашагал в сторону тихого леса с приятными тенями. Когда Вадим вошел в сосновое царство, то подумал, что не знает слов, с помощью которых можно выразить лесные запахи. Назвать их насыщенными? Или приятными? Или… живыми? Но ведь и сотни других запахов бывают насыщенными, как впрочем, и приятными. Где-то он слышал, что никто точно не знает, сколько всего существует запахов, но заявляли, что сотни тысяч. Сотни тысяч явлений, феноменов, для которых нет слов и которые нельзя объяснить, нельзя описать, нельзя выразить!
А звуки? Попробуй перевести их разнообразие в текст – ничего не выйдет.
А цвета, оттенки?
А Бог? Как описать его? Как объяснить? Как понять?
– Ванечка, дорогой, как я рада тебя видеть, – из-за сосны вышла женщина лет семидесяти. Она была одета в белые, как в рекламе отбеливателя, брюки, а также в лиловую блузку, идеально-новою, безупречную, словно ненастоящую. В руках, по-старчески дрожащих, женщина держала корзинку.
– Доброе утро, – отозвался Вадим. – Вы меня с кем-то спутали.
– Шутник, какой же ты шутник, Ванечка, – заулыбалась женщина. – Не думала, что встречу тебя.
– А что вы делаете в лесу? – Вадим решил не сообщать, что не узнает собеседницу.
– Собираю грибы, Ванюша, чем же мне еще на пенсии заниматься? Давно тебя не видела. Куда ты пропал? Ты хоть бы иногда навещал меня, Ваня. Я же помню тебя еще пухленьким малышом.
– Что тут интересного случилось, пока меня не было?
– Ох, Ваня, да что тут может случиться? Остались одни пенсионеры. Иногда молодежь приезжает погостить, а так – запустенье. Кстати, слышал, что случилось с Амасиком?