Тварь внутри тебя
Шрифт:
— О Боже! — воскликнул Лучев и заметался в постели, и Савинков понял, что он еще не проснулся.
Он — еще нет. Но... были и другие спящие, и они уже проснулись. Лучев снова услышал голос телепата — кого он просит и о чем, что умоляет сделать! И вот тогда Лучев проснулся окончательно.
Теперь он был одет и полностью владел собой, но все еще задерживал дыхание, вслушиваясь в мерное дыхание проекта. Слабая пульсация далекого двигателя мягко ощущалась через пол; отдаленный лязг крышки люка, отраженный и усиленный эхом; звон и гудение вентиляции. Когда-то квартира директора располагалась на самом верхнем этаже, совсем рядом с шахтой. Там было тише, не так давило на психику. Здесь же прямо под ногами находились пещеры в лаве и самый центр проекта; казалось, на плечи давит тяжесть всей горы.
Все еще внимательно вслушиваясь, Лучев окончательно успокоился, сердце перестало колотиться, дыхание стало ровным, ему стало казаться, что это был лишь сон. Ужасный сон. Или?..
Вдруг в коридоре послышался топот бегущих ног, он приближался. Раздались тревожные хриплые голоса. Что там произошло?..
Лучев открыл дверь и вышел в коридор. Где-то в подсознании, словно эхо из его сна, зазвучал вдруг телепатический голос Павла Савинкова, ясный, как звук колокола.
— Виктор, ты уже знаешь, что произошло!
В дверь заколотили, Лучев открыл ее, руки его опять начали дрожать. Он увидел своих охранников, на чьих усталых лицах было изумление, и двоих техников, явившихся сюда только что снизу, из самого центра.
— Товарищ директор! — схватил его за руку один из них. — Я... я пытался позвонить, но линия была неисправна.
Лучев видел, что техник лжет, человек просто боялся сказать правду, он был уверен, что ему не поверят. В этот момент раздались звуки первых отдаленных выстрелов: пах! пах! пах! Это встряхнуло Лучева. Он нашел в себе силы, чтобы хрипло каркнуть:
— Это не... нечто из Врат?
— Нет, нет! Но там... твари!
— Твари? — По телу Лучева побежали мурашки.
— Из-под Врат! Из заброшенных, залитых лавой помещений. И они, о Боже, они мертвые, товарищ директор!
Мертвые твари. Те, которых так хорошо понимал Гарри Киф, и которые только его одного и понимали. Начиналось самое худшее из того, о чем предупреждал мертвый Павел Савинков. Нужно ли сообщать Базарнову о том, что произошло? Нужно ли говорить ему, чтобы он сразу же нажал проклятую кнопку. Конечно же, сказать нужно, хотя ясно, что майор не осознает то, что он ему скажет, и формально обстоятельства еще не дают права нажать ее. И потом, Базарнов военный, у него есть приказ. Но ситуация изменилась, и, возможно, сейчас он, несмотря на приказ, возьмет инициативу в свои руки.
Лучев когда-то уже пережил подобную катастрофу. И теперь его раздирали противоречивые чувства: то ли спасаться и поскорее покинуть проект, то ли попытаться что-то сделать там, внизу. Совесть одержала верх. Внизу были люди, а это главное, и они выполняли проклятые приказы! И Лучев направился к центру.
Он услышал шум, вопли и выстрелы, раздававшиеся в центре проекта, еще, когда пробегал через изогнутую пещеру, образовавшуюся в магме. По ее полу проходили стальные рельсы, а в конце находился люк и колодец с металлическими ступеньками, ведущими вниз к Вратам. За ним бежали техники и люди из его охраны, вооруженные пистолетами и огнеметами. Когда Лучев приблизился к шахте, через которую вверх, в пещеру, пробивался свет Врат, сзади донесся голос майора Базарнова, тот просил Лучева остановиться. Через мгновение майор догнал его.
— Меня подняли по тревоге, — задыхаясь, сказал он. — Посыльный мямлил и нес совершенную тарабарщину. Форменный идиот! Может быть, вы, товарищ директор, объясните мне, что происходит?
Хотя Лучев еще ничего не видел собственными глазами, он уже имел ясное представление о том, “что происходит”. Но как объяснить это Базарнову? Гораздо лучше будет, если тот увидит все сам. Поэтому он ответил:
— Я не знаю, что происходит.
Его незатейливая ложь в действительности оказалась полуправдой. Так или иначе, разговаривать просто не было времени. И, когда снова послышались крики и захлопали выстрелы, майор схватил Лучева за руку и прокричал:
— Нужно узнать, черт побери, что же там на самом деле.
Возле дверей находился ящик, в котором лежало множество защитных очков. Все их надели, в том числе и Базарнов с Лучевым. Группа людей рассредоточилась по высокой платформе, идущей вдоль изогнутой стены. Она была снабжена стальным ограждением. Оттуда было удобно наблюдать за тем, что происходит внизу, у сияющих Врат, свет которых отражался от стальных плит по всему периметру. Они посмотрели вниз и увидели невероятную картину во всем ее ужасе.
Они увидали мертвецов — когда-то это были люди, теперь они превратились в ужасное месиво из плоти, пластика, застывшей магмы, и ужасающее зловоние, исходившее от них, чувствовалось даже наверху. Они копошились в самом центре, выбирались из люков на рыбью чешую плит, занимая зону безопасности по периметру, и покрытую резиновыми листами площадку, где стояли ракетные установки. Всего мертвецов было девять, шестеро из них двигались прямо к зонам поражения электротоком и кислотой, пока бездействующим. Мертвецы выглядели столь кошмарно, что Базарнов не поверил своим глазам.
Снова схватив за руку Лучева, он зашатался, как пьяный.
— Ради Христа... что это? — прошептал он, когда его глаза, мгновенно ставшие безумными, охватили взором то, что творилось внизу.
Лучев понял, что лучше ничего не говорить. Майор сам увидел, что это. Еще раньше он видел некоторых из них в залитых магмассой помещениях.
Один из них некогда стоял на страже у дорожки вдоль периметра и держал в руке открытую книгу. В момент, когда произошла авария в Печорске, он читал инструкцию по ремонту оборудования, и книга навсегда осталась в его руке. Так что теперь его левое запястье представляло собой картонный корешок, страницы которого при движении шелестели и отрывались. Но не это было самым страшным: нижняя часть его туловища развернулась, и теперь он шагал пятками вперед. Даже пластиковая оправа очков вплавилась в его лицо и пузырилась коркой, хрупкая и ломкая, а линзы прилипли к щекам. Они расплавились и снова затвердели каплями оптического стекла.
Вообще-то он был “счастливчик”. Замурованный магмой, сокрушенный силой удара, лишенный доступа воздуха, он умер мгновенно, и те части его тела, которые не были залиты магмой, мумифицировались. Многие мертвые после аварии в Печорске, когда пространство и время постепенно пришли в норму, остались лежать прямо так, непогребенными, они были уже в таком состоянии, что нормальный человек просто не мог бы заставить себя прикоснуться к ним. Частично сплавившиеся с магмой, они лежали, разлагаясь в брошенных помещениях, которые потом были покинуты и опечатаны. Постепенно те части их тел, которые еще состояли из плоти, сгнили, обнажив изуродованные кости.