Тварь внутри тебя
Шрифт:
Стоя на лестнице, слуги Шайтиса снимали Карен с креста. Ее голова свешивалась вниз, а руки и ноги безжизненно упали на одеяло, которое расстелили для нее на каменистой почве. Шайтис отошел от креста Гарри, подошел к своему шатру и наотмашь рубанул клинком по его растяжкам, после чего тот сморщился, словно дырявый воздушный шарик, и упал.
— А теперь, некроскоп, ты увидишь, — каркнул он, — что я честно выполняю свои обещания. Я все проделаю на виду у тебя, я возьму ее прямо здесь, чтобы удостовериться, что ты видишь, слышишь и понимаешь все. И это все будет для тебя. А когда я закончу, вот тогда ты посмотришь, как с ней будут резвиться мои бойцы. Надо же и их когда-то осчастливить. В конце концов, все они когда-то были мужчинами.
Дождь усилился; Шайтис отдавал команды. Его рабы разорвали поваленный шатер на две половины, и прикрыли ими вязанки хвороста на кострах мучеников, чтобы те не промокли. Немного погодя Шайтис вернулся к кресту; Шайтан также вышел из своего шатра и подошел к нему, похожий скорее на пиявку, чем на человека. Его глаза горели янтарным светом из-под тени черного морщинистого капюшона живой плоти.
— Пора, — сказал он, его голос был похож на булькающий кашель, — да и Врата ждут. Заканчивай с этим поскорей. Отправляй женщину на костер и поджигай их.
Шайтис замешкался. Он вспомнил вдруг свой старый сон. Но сны для спящих, а его беспокоили плохие приметы — особенно предостережение, которое сделал ему его предок.
— Из-за этого человека я был выслан в Ледники, — ответил он. — Я поклялся отомстить и выполню клятву.
Они посмотрели друг на друга, Шайтан и Шайтис. Они стояли в сиянии Врат и оценивали друг друга. И глаза их горели. Наконец Падший отвел взгляд.
— Как хочешь, — тихо промолвил он. — Пусть будет так.
Облака унесло ветром; дождь прекратился. Шайтис велел рабам зажечь факелы. Он взял один факел и поднес его к Гарри, висящему на кресте.
— Ну, некроскоп, что же ты не призываешь мертвецов? Мой предок говорил мне, что в своем мире ты был мастак делать это, да и я видел, как ты поднял рассыпающихся в прах трогов на битву за сад Обитателя. Что же ты теперь не зовешь их?
Гарри был слишком слаб, чтобы призывать мертвых (и его мучитель отлично это понимал), да и знал, что мертвые не ответят ему. Он был вампиром, и мертвые отвернулись от него. Но в предгорьях, неподалеку от Врат, серая стая, высунув языки и подняв торчком уши, смотрела внимательно, как метался, выл и рыскал туда и обратно их серый вожак. Память его была нарушена, волчья сущность одержала верх, но он в этот момент понимал каждую мысль некроскопа. Как в былые времена, когда он был человеком, разум Гарри-волка являл собою одно целое с разумом его отца, слился с ним.
Некроскоп чувствовал, что его сын где-то там, недалеко, ощущал его тревогу и захлопнул свой разум от внешнего проникновения. Конечно, для этого пришлось напрячь все силы, но он сделал это. Шайтан сразу же это понял, он выполз вперед и сказал Шайтису:
— Давай же, поджигай. Этот малый еще не сломлен, говорю тебе! Он закрыл свой разум, и мы теперь не можем знать, что он там замышляет, что там варится.
— Погоди, — проворчал тот, — его мозги там сварятся! А теперь... оставь... меня...!
И Шайтан опять отошел.
— Ну, Гарри Киф? — позвал Шайтис распятого. Он стал размахивать своим факелом, откинул в сторону полотнище шатра с сухих веток костра. — Неужели ты хочешь лишить меня удовольствия прочувствовать, как ты страдаешь? А может, ты вообще не чувствуешь боли? Да, мы, Вамфири, владеем этим искусством, это так: мы лишили себя ощущений трепета рвущейся плоти и боли ломаемых костей. Но еще не существовало вампира, не чувствительного к огню. И ты почувствуешь это, некроскоп, когда твоя плоть начнет плавиться в огне. — Он опустил факел к подножию костра. — Так что скажешь, некроскоп? Поджигать? Ты готов сгореть?
И наконец Гарри ответил ему:
— Тысгоришь, тыдерьмо трогов, вонючка! Сгоришь в аду!
Шайтис хлопнул себя по бедрам и захохотал как безумный.
— Что? Ха-ха-ха! Да ты кусачий! Хочешь обидеть своего палача? — Он ткнул факелом в щепки, сперва вверх взвилась струйка дыма, а затем показался и маленький язычок пламени.
В эти мгновения в покрытых тенью предгорьях жалобно завыл волк и, повернувшись, быстрыми прыжками побежал вниз, к живописным горам, к сиянию Врат. Серые братья хотели было сопровождать его, но он остановил их.
— Нет! Возвращайтесь в горы. Это мое дело.
Пламя лизало ветки костра Гарри, маленькие яркие язычки быстро набирались сил и стремились вверх. Шайтис подошел к Карен, к полотнищу, на которое ее положили его рабы. Карен была в сознании, она хотела оттолкнуть его, но сил не было.
— Некроскоп, — лорд все глумился — ты же умеешь блуждать по странным мирам и невидимым пространствам. Ответь, почему ты не создал одно из своих таинственных убежищ и не сошел с креста? Спустись, посмотри мне в лицо, сразись со мной за эту сучку, которую мы уже оба опробовали. Иди же, некроскоп, спаси ее от моих объятий.
В ярости Гарри инстинктивно начал производить математические расчеты Мёбиуса. Невидимый для окружающих, в его глазах начал формироваться мерцающий проем двери. Дверь имела нечеткие очертания. Оставалось только довести ее формирование до конца, и все будет кончено: в такой близости от Врат Гарри просто разорвет в клочья, его атомы рассеются по множеству вселенных. Может быть, именно это и было решением? По крайней мере, он был бы избавлен от мук костра. А как же муки других? Как быть с грядущим страданием целого мира по ту сторону Врат? Впрочем, что толку тревожиться об этом? Земля уже обречена. Или нет? Гарри верил, что чудеса происходят, особенно, когда кажется, что уже все потеряно. Что ж, он еще успеет сформировать другую дверь — больше, мощнее, — когда муки станут непереносимыми.
— Нет, —прозвучал голос Обитателя в мозгу некроскопа в тот самый момент, когда он уже собрался убрать уравнения с экрана своего разума. — Удержи их, отец. Еще немного.
И Гарри почувствовал, что его сын внимательно всматривается в уравнения Мёбиуса, пляшущие в его мозгу, и в неясные, мерцающие очертания частично оформившейся двери. Всматривается, пытаясь понять их... и, наконец, вспоминает!
В следующее мгновение огромный волк создал уравнения, которые Гарри, даже находясь в полной силе, не смог бы представить себе, символы, оставшиеся от того времени, когда сын был куда сильнее отца. На несколько секунд утерянные способности Гарри-младшего вернулись к нему, и он использовал одну из них, отправив сквозь полусформированную его отцом дверь картину всего происходящего с ними, предупреждение о возможном завтра. И это сообщение, отправленное со скоростью мысли, было получено во всех бесчисленных вселенных света.