Тварь

Спиллейн Микки

Я сбросил с машины ветки и расчистил путь к дороге, а потом осторожно вывел машину на щебенку. На первом же перекрестке я свернул к шоссе, следуя дорожному указателю. Через две мили я влился в поток машин и пристроился за каким-то парнем, ехавшим со средней скоростью.

Мы въехали в город друг за дружкой. Я остановился в переулке и зашел в кондитерскую, где имелся телефон. Пролистав телефонный справочник, я вырвал лист со списком врачей и сделал вид, что звоню. На меня никто не обращал внимания.

Вернувшись в машину, я наметил себе маршрут и заехал к первому в списке. Список был не особенно внушительный. Семь фамилий. Доктор

Гриффин выходил из машины, когда я притормозил рядом.

— Доктор...

— Да? — он окинул взглядом мой грязный и помятый костюм.

— Не обращайте внимания, — сказал я. — Всю ночь на ногах, гонялся за типом, который подстрелил местного копа. Я репортер.

— О, да, я слышал. Чем могу быть полезен?

— Полицейские выпустили в него несколько пуль. К вам никто не обращался с огнестрельным ранением?

Он негодующе и горделиво выпрямился.

— Разумеется, нет! Иначе я сразу сообщил бы.

— Спасибо, доктор!

Следующего не оказалось дома, зато я поговорил с экономкой. Да, она в курсе всех дел доктора. Нет, с огнестрельной раной никто не приходил с тех пор, как мистер Диллон, как последний дурак, пальнул себе в ногу, заряжая дробовик. Рада была помочь.

Доктор Пирс лично проводил меня в очень современно оборудованный кабинет. Я и ему представился репортером.

— Огнестрельное ранение, говорите?

— Да. Вряд ли он мог сам о ней позаботиться.

Он сложил руки на животе и откинулся в кресле.

— Было одно позавчера, но я о нем сообщил. Вы, конечно, слышали. Пуля двадцать второго калибра. Он ехал по загородной дороге, когда его ранили. Он сказал, что не знает, откуда стреляли.

Я быстро нашелся.

— А, этот случай. Нет, маловат калибр. У копов двадцать второй калибр как-то не в ходу.

— Да, действительно, — рассмеялся он.

— Что ж, спасибо вам, доктор.

— Не за что.

Осталось четыре фамилии. Шел четвертый час. Следующих двоих не оказалось дома, но жена одного заверила меня, что муж ее не мог лечить никаких раненых, поскольку всю неделю дежурил в больнице. Другой уехал отдыхать во Флориду.

Кабинет доктора Кларка помещался всего в одном квартале от полицейского управления, весьма нездоровое место в настоящий момент. То и дело подъезжали и отъезжали машины, но приходилось идти на риск, Я поставил машину, развернул ее по ходу движения и, убедившись, что мне хватит свободного места, если понадобится быстро отъехать, вошел. Из кабинета вышла женщина с грудным ребенком на руках, потом мужчина с палкой. Я не хотел лезть в приемную, полную народу, но понимал, что этого все равно не избежать, если он не отпустит своих пациентов побыстрее. Вошел плачущий мальчонка, поддерживая руку. Черт подери, зря теряю время!

Я протянул руку к ключу зажигания, и тут от врача вышел еще один, какой-то тип с марлевой наклейкой от угла рта до уха. Снова колокольчики. Они разом загремели у меня в черепе, и я едва не вскрикнул. Бинт. К черту подстреленного, наверняка сдох. Бинт. Мои пальцы, засунутые в чей-то рот, раздирающие щеку. Ведь ему тоже нужен врач! Таких диких совпадений не бывает. Он был одет в щеголеватый серый костюм, с виду походил на крысу, а глаза так и шарили по сторонам. Он легко сбежал по ступенькам и подошел к машине, стоявшей через две-три впереди моей. От страшного возбуждения у меня гулко колотилось сердце, кровь неслась по жилам, как река, готовая выйти из берегов.

Он вырулил

со стоянки, я впритык за ним, почти касаясь его бампера. Я повис у него на хвосте без всяких церемоний и, может быть, поэтому так долго оставался незамеченным. Он не обращал на меня внимания, пока мы не оказались на безлюдной дороге в шести милях от города. Только мы двое. Я заметил, как он взглянул в зеркало, и сразу же его машина рванулась вперед. С нехорошей улыбкой я сильнее нажал педаль акселератора и скоро опять сел ему на пятки.

Его глаза почти не отрывались от зеркальца. Теперь в них появился страх. Он высунул в окно руку, давая мне знак идти на обгон, но я игнорировал его. Мы ехали со скоростью восемьдесят пять миль. Мимо пролетел какой-то городок, словно ветром пронесло. Я едва расслышал свисток копа, минуя его. Восемьдесят семь. Переднюю машину стало заносить на поворотах. Она кренилась, визжа покрышками, когда водитель резко выворачивал руль. Я снова усмехнулся, рама моей машины была приспособлена как раз для таких случаев. Девяносто. Деревья мелькали мимо, словно штакетник гигантской изгороди. Еще один городок. Стремительный парад одинаковых рекламных щитов, приглашающих посетить казино в Брокстоне. Девяносто пять. Мы вырвались на прямой участок дороги с теми же рекламными щитами по бокам. Впереди был отличный ровный путь, тут ему бы и газануть вовсю, но он уже выжал из мотора последнее. В конце дороги возникли очертания города.

Приехали, дружок, подумал я про себя. Я сильнее нажал педаль газа, и машина прыгнула вперед. Наши борта заскрежетали друг о друга. На долю секунды я встретился с ним глазами и вспомнил ту ночь, а в следующий миг выдвинулся ему наперерез. Он вильнул к обочине, отчаянно борясь с рулем, но не смог с ним справиться. Задние колеса занесло, и машина, повалясь на бок, завертелась волчком. Я нажал на тормоза. Когда я остановился, его машина все еще крутилась.

Я подал назад и вылез, не глуша мотор. Типу повезло, чертовски повезло. Его машина опрокинулась, но ни разу не кувыркнулась, и стальная кабина выдержала. Я бросился на него в тот момент, когда он выползал из дверцы, нашаривая под пиджаком пушку. От удара по заклеенной щеке он взвыл и выронил револьвер. Я оседлал его и, подобрав тупорылый тридцать восьмой, сунул себе за пояс.

— Привет, приятель, — сказал я.

В уголках его рта выступили пузырьки розовой пены.

— Нет... не трогай меня...

— Заткнись!

— Пожалуйста...

— Заткнись! — я посмотрел на него в упор, хорошо посмотрел. Если мое лицо что-то говорило, до него все дошло. — Помнишь меня? Помнишь ту ночь в хибарке? Помнишь пацана?

Он вдруг узнал меня и затрясся всем телом от нестерпимого страха.

— Что ты хочешь делать?

Что было силы я с размаху хватил его по лицу. Он взвизгнул и захныкал: “Не надо!”. Через бинт начала сочиться кровь, уже не розовая, а ярко-алая.

— Где тип, которого я подстрелил?

С полным ртом крови он выдохнул:

— Умер.

Кровь текла у него изо рта и капала с подбородка.

— Кто такой Мэллори?

Он закрыл глаза и помотал головой.

Ладно, не говори. Это для меня будет большое удовольствие. Я подцепил ногтями пластырь, державший наклейку, и отодрал одним рывком. Спекшиеся кровяные сгустки потянули за собой кожу, и он опять закричал. От угла рта вдоль челюсти шел огромный полураскрытый разрыв, придававший его лицу постоянную улыбку клоуна.