Тварь

Бенчли Питер Бредфорд

Тварь раздирала судно на куски. Щупальца били куда попало, хватая все, к чему прикасались: барабан троса, крышку люка, мачту антенны. Они раздробляли их и выбрасывали в море. Втягивая воздух в мантию и выбрасывая его из воронки, тварь издавала звуки, напоминающие хрюканье свиньи.

Но вдруг ее буйство прекратилось, будто она что-то внезапно вспомнила; громадная голова с мордой, похожей на гнездо гадюк, повернулась к Дарлингу. Щупальца хлестнули воздух, каждое ухватило по стальному пиллерсу крыла мостика. Дарлинг видел, как вздулась плоть животного,

когда оно сократило мускулы. Щупальца подтянули тело наверх, и тварь бросилась вперед.

Дарлинг уперся одной ногой в поручни, а другой в палубу и поднял багор над головой, как гарпун. Он пытался определить, как далеко он находится от клюва кальмара.

Казалось, что тварь падает на него. Ее руки вытягивались вперед. Дарлинг сосредоточился только на скрежещущем клюве и нанес удар.

Багор был вырван из его рук, а сам он отброшен к железным поручням. Он видел, как одно из щупалец подняло багор и бросило его в воду.

Единственная мысль промелькнула в голове Дарлинга: «Вот теперь я умру».

Руки твари протянулись к нему. Он пригнулся, потерял равновесие, упал, скользнул через край крыла мостика и свалился на наклоненную кормовую палубу. И обнаружил, что стоит по пояс в воде. Он начал пробираться к поручням. Если бы ему удалось выпрыгнуть за борт, прочь от судна, возможно, он смог бы спрятаться среди обломков, может быть, тварь потеряет интерес, может быть...

Зверь появился из-за угла каюты, громоздясь над ней; его щупальца раскачивались из стороны в сторону, как танцующие кобры. Все семь рук, даже сочащаяся культя восьмой, протянулись к Випу, чтобы затолкать его в янтарный клюв.

Дарлинг повернулся и стал пробираться к другому борту. Одна из рук шлепнула по воде рядом с ним, он увернулся, споткнулся, но удержался на ногах. Сколько шагов нужно пройти? Пять? Десять? Он ни за что не доберется. Но Вип продолжал идти, потому что ему больше ничего не оставалось и потому что что-то в его душе отказывалось сдаваться.

Какой-то предмет загородил дорогу. Дарлинг пытался отодвинуть его, но тот оказался слишком тяжелым и не поддавался. Он посмотрел на предмет, раздумывая, нельзя ли нырнуть под него. Это оказалась оторванная крышка большого люка. На ней лежала цепная пила.

Дарлинг не колебался, не мешкал, не раздумывал. Он схватил пилу и дернул пусковой шнур. Пила включилась с первой попытки, и маленький мотор с угрожающим рычанием заработал на холостом ходу. Вип нажал на пусковой рычаг, и полотно пилы закружилось, разбрасывая капли смазки.

Дарлинг услышал свой собственный голос: «О'кей» – и повернулся лицом к врагу.

Тварь будто задержалась на мгновение, а затем, с хрюканьем выпустив воздух, рванулась на Випа.

Он вновь нажал на пусковой рычаг, и вой пилы перешел в пронзительный визг.

Одна из извивающихся рук мелькнула перед лицом Дарлинга, и он взмахнул пилой. Зубья инструмента вгрызлись в плоть, и Випа окатило вонью аммиака. Мотор работал напряженно и, казалось, замедлил темп, как будто при пилке дерева, но Дарлинг думал: «Нет,

не сдавайся, только не теперь».

Высота звука мотора вновь изменилась, вновь поднялась, и зубья пилы вгрызлись глубже, бросая в лицо Дарлинга куски плоти.

Рука была отрезана и упала. У зверя вырвался звук, звук ярости и боли.

Другая рука схватила Дарлинга, потом еще одна, и он хлестал по ним пилой. При прикосновении пилы руки отдергивались и отступали, а затем, будто управляемые обезумевшим мозгом твари, вновь нападали. Град кусков плоти разразился вокруг Дарлинга, и он был залит зеленой слизью и черными чернилами.

Внезапно он почувствовал, как что-то коснулось его ноги под водой, начало ползти вверх и обхватило за пояс.

Одно из щупалец все-таки добралось до него. Вип повернулся, надеясь увидеть его и атаковать пилой раньше, чем оно прочно схватит его, но в массе сворачивающихся, извивающихся рук он не мог отличить это щупальце от других.

Обхватив человека, щупальце, как питон, начало сжимать его, и Дарлинг ощутил жгучую боль, когда крюки в каждой из круглых присосок впились в кожу. Он почувствовал, что его ноги оторвались от палубы, и понял, что, как только окажется в воздухе, его можно будет считать мертвым.

Дарлинг вывернулся так, чтобы быть лицом к щелкающему клюву. В то время как щупальце сжимало его тело и выталкивало воздух из легких, он, держа пилу перед собой, наклонился к клюву. Клюв открылся, и на секунду Дарлинг увидел дрожащий язык – розовый и похожий на терку.

– Вот тебе, – закричал Вип и вогнал пилу глубоко в разверстый клюв.

Пила захлебнулась и соскользнула; ее зубья не могли прорезаться сквозь костистый клюв. Дарлинг вновь поднял инструмент, но одна из рук мелькнула перед его лицом, обхватила его руки, вырвала пилу и отбросила ее в сторону.

«Теперь, – подумал Дарлинг, – теперь я действительно мертв».

Щупальце сжалось, и Дарлинг понял, что туман, который начал заволакивать его глаза, означает наступление забвения. Он почувствовал, как поднимается из воды, увидел клюв, тянущийся к нему, ощутил зловоние.

Он увидел один глаз твари, темный, пустой и безжалостный.

Но внезапно ему показалось, что сам зверь поднялся вверх, будто подталкиваемый снизу какой-то силой.

Разнесся звук, не похожий ни на что когда-либо слышанное Дарлингом, – какой-то внезапный рык, – и что-то огромное и сине-черное вырвалось из моря, держа кальмара во рту.

Щупальце, обхватившее Дарлинга, отчаянно искривилось, и Вип почувствовал, что летит в воздухе и падает в пустоту.

53

– Тащи! – закричал Шарп.

Тэлли опустил руку в воду, отыскивая ремень Дарлинга. Нащупав его, он потянул и с помощью Шарпа, поддерживающего Дарлинга за руки, вытащил его на перевернутую крышку люка. Крышку заливало водой, но дерево, из которого ее сделали, было толстым и прочным, а сама она – достаточно большой, чтобы на ней поместились трое мужчин.