Твари Господни

Мах Макс

– Вау! – сказал Михель, явно обрадовавшись встрече. – Нора, сладкая моя! Сто лет, сто зим!

– Привет, Михель, – Чел обратил внимание, что Нора держится несколько напряженно, что впрочем, ни о чем не говорило. Как он слышал, в Энгельсе, ей то ли ноги оторвало по самое "не могу", то ли еще как искалечило, но факт тот, что, как ни крути, девушка уже давно была не девушка, а бабушка-инвалид. – Как жизнь?

– Твоими молитвами, милая, – заулыбался Михель. – Солнце, океан, золотой песок. Ну ты понимаешь.

– А то! – усмехнулась Нора. – И как они тебе?

– Кто? –

Михель был, конечно, профи, но иногда удивительно тупил в таких вот быстрых диалогах с подколами.

– Не знаю, – развела руками Нора, если и ставшая с их последней встречи на вид чуть старше, то все равно выглядевшая сногсшибательно. – Кто у тебя там, креолки или метиски?

– Ах, это! – заулыбался Михель, уже полторы недели прятавшийся в старом, еще при Гитлере построенном, канализационном коллекторе Мюнхена. – И те, и другие. Приходилось пробовать?

– Не, – плавно протянула Нора, упорно изображавшая в Городе лесбиянку, что, впрочем, могло соответствовать истине, а могло, конечно, и не соответствовать. – Я люблю белое на белом.

– Ты, что расистка, что ли? – без злобы спросил Михель, который на своем еще не слишком длинном веку успел побывать и буддистом, и коммунистом, и анархистом, но вот нацистом не был ни разу.

– Нет, Михель, – снова усмехнулась Нора. – Я эстетка. Ты Карла не видел?

Упоминание о Карле сразу испортило Михелю настроение, но Нора, судя по всему, ничего об этом еще не знала.

– Карл, – холодно произнес Михель. – Ушел к бундесам. Сдал всех кого знал и пошел служить в "гестапо".

– Мне очень жаль, – сказала Нора сдавленным голосом. – Очень. Я просто давно здесь не была.

– Проехали, – пожал плечами Михель.

– А Рысь? – уже гораздо осторожнее спросила Нора.

– Убили в девяносто седьмом, в Клайпеде.

– Черт! – значит, и об этом, что, впрочем, не мудрено, она не знала тоже.

– Да, – кивнул Михель. – Мне ее тоже жаль, она была хорошая девушка.

– Вильма? – было очевидно, Нора перебирает тех, кто заправлял в Цитадели в ее время. Во всяком случае тех, кого она, по-видимому, знала лично.

В ответ Михель только головой покачал.

– Дэн?

– Он редко теперь заходит, – объяснил он.

А она только взглянула Михелю в глаза, но ничего не спросила. По-видимому, и сама обо всем догадалась.

– Ирма?

– Не знаю, – снова пожал плечами Михель. – Люди разное говорят, но она больше не приходит. У тебя дело какое-то?

– Дело, – кивнула Нора.

– Тогда пошли за наш стол, – предложил он ей. – Там все свои.

– А пустят?

– Тебя пустят, – улыбнулся Михель. – Пошли!

Они вместе подошли к столику, и Михель, поставив поднос и, быстро взглянув Челу в глаза, кивнул на Нору:

– Знакомьтесь, ребята, это Нора. Лишнего сказать не могу, но она из наших, только…

Он замялся, подыскивая подходящее слово, но Нора и сама умела говорить.

– Я на пенсии, – закончила она за него. – По состоянию здоровья.

"Спросить ее? – с неожиданной для самого себя тоской подумал Чел. – Только что это изменит?"

– Садись, Нора, – сказал он вслух. – Я Чел. Если ты помнишь Моцарта, то я кто-то вроде него.

Ну что ж, он сказал достаточно, чтобы женщина поняла, с кем имеет дело. Она и поняла.

– Это хорошо, – улыбнулась Нора. – Если ты, конечно, не врешь.

И она вопросительно взглянула на Михеля, единственного, кого, как она полагала, здесь знает.

– Все верно, – кивнул тот.

– Здесь можно говорить? – Нора обвела взглядом сидевших за столом людей.

– Можно, – кивнул Чел. – Но не все.

– Ладно, – она достала из воздуха незажженную сигарету и прикурила от свечи. – Меня просили выяснить, возможно ли встретиться с кем-нибудь из командиров Цитадели.

– Так у нас вроде не военный режим, – удивленно протянул Михель.

– Человек хочет избежать политических дискуссий, – объяснила Нора. – Человеку надо откровенно, – она подчеркнула это слово голосом. – Поговорить о деле.

– Откровенно, – повторил за ней Чел. – И человек этот, – он вдруг понял о ком они говорят и даже испугался такому совпадению. – И человек этот не уверен, что его примут с распростертыми объятиями?

– Ты прав, Чел, – кивнула Нора. – Там старая история, ты еще маленький был, когда все это случилось, но слухи, я думаю, живы до сих пор.

– Кто? – спросила Птица, до этого, как и все остальные, хранившая молчание.

– Цапля, – спокойно, не драматизируя понапрасну, ответила Нора.

– Ноги ее в цитадели не будет! – гаркнул Михель, выразивший, судя по всему, общее мнение собравшихся.

"И они правы, – признал Чел. – Кто не с нами, тот против нас".

– Цапля выбрала свою дорогу, – сказал он вслух. – Я уважаю ее выбор, но мне не о чем с ней говорить.

– Где ты был, герой, – сказала Нора, глядя на Михеля, но Челу показалось, и, вероятно, не зря, что говорит она сейчас именно с ним. – Когда Цапля с Десятником и Камилом грохнула весь штаб ГСВГ [26] в Вюнсдорфе? А? В пеленки писал?

"А где был тогда я? – спросил себя Чел. – Тоже писал в пеленки?"

– Ну мало ли что?! – окрысился Михель. – У Петена, между прочим, тоже заслуги перед Францией имелись, и не малые!

– Так, ты, сученок, Цаплю в коллаборационизме обвиняешь? – подняла брови Нора. – Я тебе, мальчик, вот что скажу. Домохозяек жечь куда как проще, чем одного Вальдхайма [27] завалить!

26

ГСВГ – Группа Советских Войск в Германии, штаб которой находился в г. Вюнсдорфе, в сорока километрах от Берлина.

27

Курт Вальдхайм (Австрия) – Генеральный Секретарь ООН (1972-1981 годы).