Твари
Шрифт:
— А теперь медленно подползайте ближе, хочу поглядеть на вас.
«Клоуны» выбираются из машины, понуро бредут к Алексею. «Ирокез» некоторое время барахтается в мусоре, забавно трепыхая локтями, присоединяется к товарищам.
— Смотрите мне в глаза и отвечайте на вопросы! — приказывает Алексей. — Кто такие и чем занимаетесь?
— Люди мы, — бурчит парень в смокинге, старательно отводя взгляд. Остальные тоже пялятся в землю, изредка бросая взгляды исподлобья. Ксения поднимается с колен, в тишине женский голос звучит звонко и как-то неестественно:
— Вы патруль гринписа?
Парни
— Не-а! — трясёт головой «ирокез» в хоккейных доспехах, заострённые концы налакированных прядей согласно кивают. — Мы сами по себе, — сообщает он фальцетом. — А вы кто?
— Тоже свободные художники, — отвечает Алексей, не сводя подозрительного взгляда с трёх чудаков. — Эй, адмирал, где твоя кавалерия?
Мальчишка в мундире краснеет, пальцы нервно одёргивают китель.
— Это погоны генерал-лейтенанта, — поправляет он срывающимся от волнения голосом. — И брюки тоже. Кавалерии давно не существует как вида вооружённых сил.
— Да-а? Спасибо, не знал. И откуда генеральские штаны спёр?
— Оттуда, — мотнул пацан головой в десантном берете на темнеющую вдали крепостную стену. — Там много чего имеется. Гринписы там обосновались, тусуются целыми днями, развлекаются гладиаторскими боями. А в подвалах чудища живут.
— Какими боями?
— Людей зверями из зоопарка травят, — угрюмо отвечает джентльмен в смокинге. — Мол, вы раньше убивали животных себе на потеху, теперь животные убивает вас.
— О каких чудищах идёт речь, позвольте вас спросить? — наконец выбрался из-за укрытия Борис.
Парни переглядываются, «ирокез» встает на цыпочки, пластиковые доспехи чуть слышно скрипят, пытается заглянуть подальше — может, ещё кто прячется в развалинах?
— Они как люди, только очень бледные и с синими пятнами на коже. Одним взглядом превращают человека в зомби. Гринписы их боятся, в глаза не смотрят, разговаривают глядя в землю.
— Значит, кремль уцелел? Я так и предполагал, — задумчиво произносит Алексей. — Они будут методично уничтожать город, оставив для себя крепость. Крыша над головой, запасы продовольствия и так далее — что ж, разумно! Ну, а вы, соколики, куда направлялись?
Неумытый «джентльмен», искоса глянув на ружье в руках Алексея, тихо бурчит:
— В свою берлогу.
— Понятно. А кататься на драндулете среди бела дня не опасно?
— Не-а, патруль зелёных мы издалека увидим, чудища при дневном свете не гуляют. И вообще, жрать же что-то надо!
— Логично, — соглашается Алексей. — Ладно, пацаны, не дуйте губы. Вы же видите, что мы нормальные люди.
— Сейчас нормальных нету, — осторожно вступает в разговор мальчишка в генеральском кителе. — Каждый сам за себя. Тебе один раз на гашетку нажать и машина с хавчиком твоя.
«Ирокез» быстро тычет пластиковым локтем в бок, раздаётся злобное шипение:
— Умолкни, долб…б!
Лицо «генерала» кривится от боли, голубой берет сползает и смешно виснет на одном ухе. «Джентльмен» бледнеет, на верхней губе блестят капельки пота, в глазах появляется выражение отчаяния.
— Это плохо, что каждый сам за себя, — со вздохом отвечает Алексей. Дробовик мирно
Круглая физиономия «джентльмена» розовеет, грязный указательный палец сбивает пот с верхней губы.
— И чё?
— Отоварим гадов по полной!
— А ты умеешь? Там не все лоханутые! — мотнул башкой в черной бейсболке «джентльмен».
— Я офицер.
— Он тоже, — хмыкнул «ирокез», кивая на мальчишку в генеральском кителе.
— Я пограничник, служил начальником отдельной заставы. И удостоверение сохранилось, — серьёзно ответил Алексей.
— Да? Клёво! — уважительно произнёс «джентльмен».
Услышав — офицер, пограничник — остальные мальчишки выпрямили спины, угрюмые взгляды потеплели.
— Зашибись! — подытоживает «ирокез». — Тогда собираем хавчик и уносим задницы отсюда!
— Куда? — живо интересуются Борис.
— В бункер! — гордо отвечает носитель смокинга.
Жилищем под названием «бункер» оказался обыкновенный подвал, спрятавшийся в развалинах пятиэтажки. Здание рухнуло, но коробка подъезда сохранилась. Уцелел даже козырёк над дверями. Посреди куч мусора и гор битых кирпичей странно и дико торчит сложенный из бетонных плит домик с железной дверью, но без задней стены. Вместо неё устремился в небо лестничный пролёт, будто трап для посадки в самолёт. На перилах трепещутся гирлянды туалетной бумаги, какие-то ленточки, цветные тряпки. На краю висит стул, Бог знает как зацепившийся спинкой за торчащую железяку.
— Просто образец современного искусства какой-то! — говорит Алексей, подходя к дверям.
— Крутой авангард, — соглашается Ксения.
— Городской андеграунд! — возражает Борис.
— Искусствоведы хреновы, тьфу на нас три раза! — смеется Алексей.
Груженый по самое «никуда» УАЗик с хриплым тарахтением переваливает через кучу битого кирпича и утыкается грязным носом в косо торчащую из земли плиту. Мотор с облегчённым выдохом затихает, лязгают двери, пацаны бодро выбираются из салона. Разгрузкой и укладкой продуктов мальчишки не заморачивались: ящики с консервами просто бросали на лестницу. Банки с радостным стуком катились по ступеням, весело блестя боками. Пакеты с хлебом прыгали, словно мячи, пластиковые бутыли с лимонадом и кока-колой кувыркались следом. Мальчишки шагали следом трое в ряд, как солдаты каратели из фильма «Броненосец Потёмкин», только не стреляли, а пинали банки и бутылки, наводя таким образом порядок на лестнице.
— Как рационально! — восхитился старик, шагая следом.
В подвале относительно чисто, сухо и даже — в какой-то степени! — уютно. Пацаны натащили разномастной мебели из близлежащих домов, на полах красуются цветастые ковры, стены завешены гобеленам. Дико смотрелись репродукции картин — преимущественно эротических — небрежно прикрученные проволокой к водопроводным трубам, тянущимся вдоль потолка. По соседству висят копии картин Шагала, криво повешенные на канализационные отводы. Посреди «бункера» красовалась никелированными боками и блестящим пластиком компьютерная аудиосистема аж с восемью колонками.