Твари
Шрифт:
В результате был пропущен целый ряд очень важных особенностей этих изображений дикого человека, а также многих других, где, как считается, изображены обезьяны. Более того, предельно критичное исследование этих изображений наводит на мысль, что европейские художники средневековья знали об анатомии и физиологии приматов гораздо больше, чем можно было бы предполагать; кроме того, они потратили значительные усилия на то, чтобы провести четкие различия между семью выраженными типами приматов. Это: (1) Лемуры, или Lemures, изображавшиеся как живые существа, в отличие от лемуроидных призраков римлян; (2) Мартышки — с подразделением на такие основные группы, как бабуины, Langur и Cercopithecoid; (3). Человекообразные обезьяны, среди которых они знали только орангутана; (4) "Лесные жители", или "вудеваса"; (5) просто Дикие Люди или "дикие человеки", которых они разделяли на различные типы, как, например, троглодиты и так далее; (6) люди, облачающиеся в маскарадные и карнавальные костюмы, играющие в театре и т. д., то есть подражание вудеваса; и, наконец, (7) Люди как таковые.
Более того, создавая свои произведения а духе аллегорий и с учетом требований мифологии, эти художники, по-видимому, с трудом проводили различия между реальностью и вымыслом. Достаточно привести один пример. Грубые булавы, являющиеся непременным атрибутом вудеваса, всегда изображаются одной и той же формы и величины и почти всегда в левой руке, даже если правая свободна. Но еще более убедительная деталь — это та тщательность, с которой они выписывают ноги существ разных типов. Именно форма ступни в большей степени, чем какая-либо иная анатомическая деталь отражает различие между гоминидом и Pongid antropoid. Примером этого может служить иллюстрация из книги — она имеется в каталогах библиотек, а оригинал находится в библиотеке Моргана в Нью-Йорке, озаглавленной "Фолиант Дайсона Перринса". Подпись под иллюстрацией гласит (заглавная буква выполнена в виде фигуры животного): "Поклонение Маги; лесные жители спускаются по реке, а один из них, оседлавший золотую птицу и вооруженный булавой и щитом, сражается с серебряными русалками, верхняя часть тела которых закрыта защитными панцирями". Несколько фрагментов этой картины необычайно важны.
В верхней части изображены люди в одежде по моде того времени — они участвуют в псовой охоте на оленя. Слева — две фигуры чуть меньшего роста, обнаженные, заросшие шерстью и вооруженные, соответственно, луком со стрелами и копьем. По отношению к остальным действующим лицам полотна они находятся как бы "вне игры". Справа изображена река в перспективе, вытекающая из холма, а противоположный береге зарос густой растительностью. По реке спускаются три лесных жителя, а четвертый, оседлавший большую птицу с изогнутым клювом и длинным узким языком вооружен деревянной дубинкой и очень грубым щитом весьма примечательной конструкции. Дубинки, которыми вооружены лесные жители, намеренно и очень старательно выписаны как необработанные палки со скругленными Концами, и диаметр их несколько уменьшается к рукояткам. "Щит" сделан из двух деревянных пластин, соединенных, видимо, при помощи крестовины, — через две прорезные щели хозяин шита может следить за перемещениями противника. Такими щитами сегодня пользуются батуки (Batuck) предгорий Суматры — это фактически первобытное племя протомалайцев, которых племена более цивилизованных батуков вытеснили в горные районы.
Наука не дала горным батукам специального названия; внешне они похожи на меланезийцев и не знают никакого иного оружия, кроме луков, дротиков и этих "щитов" (которые они делают из прочных бамбуковых досок, прикрепляющихся лозами к трем легким крестовинам). Аналогичные орудия защити можно видеть на. наскальных рисунках, датированных каменным веком, которые были обнаружены в пещерах Испании (Cuevas del Civil неподалеку от Aibocacer Castellon). Что же касается орудия и "утвари", которые якобы есть у "снежного человека", то после анализа нескольких сот сообщений, поступивших от людей, которые утверждают, что видели подобные существа, становится ясно, что во всех случаях "снежного человека" видели исключительно с деревянными предметами; при этом под деревянными предметами мы обычно понимаем грубые дубины и примитивные луки и стрелы, подобные тем, которые описывал полковник Фосетт.
Лично я глубоко убежден, что одонтокератической (odontokeratic) и петролитической (petrolithic) фазам "культуры" гоминидов предшествовала древовидная (dendritic) фаза и что низшие гоминиды, обламывая ветки с деревьев, вначале обратили внимание на полоски коры, а позже пришли к мысли о тетиве для лука (а отсюда к примитивному плетению) — и все это происходило на очень ранней стадии, когда низший гоминид еще жил во влажных лесах. Морфология лесных кителей, изображенных на этой картине, представляется гораздо более важной, чем предметы, которые они держат в руках. Это люди небольшого роста, с короткими ногами и длинными руками. У них сравнительно крупные головы с густыми короткими волосами и окладистыми бородами, растущими под подбородком. У них выступающие и "нависающие" надбровные дуги, большой нос, широкий рот с пухлыми губами — отчетливо видно, что это чернокожие люди с блестящими, словно отполированными лицами.
Очень много усилий художник приложил для детальнейшего изображения семи рук и двух ног этих персонажей — одна из этих тщательно выписанных ног является левой ногой второй фигуры на заднем плане, стоящей на речном песке в фас. Другая нога принадлежит всаднику на птице — это передний план, нога показана в "полупрофиль". Эти ноги, точно так же, как и руки, совершенно человеческие, с прижатым (ни в коем случае не оттопыренным) большим пальцем, Другими словами, несмотря на,весьма анималистический способ передачи морфологии, по двум параметрам эти лесные жители предстают, вне всякого сомнения, как люди это использование орудий защиты и нападения и форма ног. Значение последнего факта трудно переоценить.
Последним важным пунктом этой иллюстрации является письменное упоминание о "лесных жителях". Это название имеет вполне конкретный смысл, особенно если проследить его этимологию от "лесных жителей" к "лесным обитателям" (по-русски это разделение очень условно, хотя в английском языке это два разных слова, "wodehouse" и "woodwose". — Пер.), вследствие ассимиляции и трансформации языка последовательно изменявшегося: "водвосе", "водевосе" и "водвос", до позднего "вудеваса" у англосаксов (это название было в обиходе по меньшей мере до пятнадцатого века) и, наконец, превратившегося в "вуду васа" ("Wudu Wasa"), Первая часть этого комбинированного выражения представляет собой староанглийское написание слова "лес" ("wood"), слово "васа", как осторожно предполагают специалисты, означает нечто непонятное, неясное, но истинный смысл и происхождение его неизвестны. Однако в сочетании "вуду-васа" или "вудеваса" означает "дикий человек леса", то есть дикарь, сатир или фавн. Позже так называли и тех, кто выступал в таких нарядах на сцене или участвовал в карнавалах и празднествах. Не так давно было выдвинуто предположение, что слово "васа" происходит от "vuasear", в свою очередь, этимологически связанного с "assir" и "aesir", то есть "человек из Азии" или "азиат". Отсюда следует, что средневековые художники знали о вооруженных примитивным деревянным оружием "диких людях леса", которые обитали в Азии и защищали свою страну от облаченных в доспехи рыцарей-завоевателей — как а аллегорической форме изображено на иллюстрации из фолианта Дайсона Перринса.
Мартышки и единственный известный средневековым художникам представитель человекообразных обезьян орангутан — являются самыми обычными персонажами ранней европейской живописи. Очень много изображений этих животных собрано в книге Х. У. Дженсона "Обезьяны и наука об обезьянах", критический анализ на основе современных знаний о "снежном человеке" показывает, что большая часть этих иллюстраций — действительно тщательно и в высшей степени детально проработанные изображения этих животных. Однако не все, хотя и они изображены не менее убедительно и столь же подробно.
На одной из таких картин показаны две антропоморфические фигуры, которые танцуют, взявшись за руку, — однако обе обнажены и полностью покрыты шерстью, о чем свидетельствуют условные волнистые линии. У них человеческие лица, но с очень низкими надбровьями и почти без подбородков; волосы на голове очень короткие. Руки почти как у людей, правда, с очень длинными пальцами; ступни же абсолютно человеческие, с прижатым большим пальцем — они показаны в четырех разных положениях и в четырех ракурсах. Нет никаких сомнений, что это гоминиды, а не понгиды (то есть человекообразные обезьяны), так как все понгиды изображены с заметно оттопыренным большим пальцем ступни. Авторство другой иллюстрации, из молитвенника Максимилиана, приписывается Гансу Дюрену. Предположительно здесь изображена семья поросших шерстью антропоидов — отец, мать и ребенок. Волосы на голове длиннее, чем на теле, а лица почти обезьяньи (у матери практически собачья морда). У всех очень короткие ноги, однако художник изобразил большой палец плотно прижатым к остальным, хотя нижняя часть тела женщины прописана не очень отчетливо.
Самая впечатляющая иллюстрация — "Стоицизм, поражающий обезьяну" из собрания Бейлиол Колледж, Оксфорд. Здесь мы видим "Стоицизм", изображенный в виде человека, правда, обнаженного, в звериной шкуре и в шлеме с волнистым гребнем. "Стоицизм" попирает обезьяну, пронзенную тонким копьем в голову. Ноги главного персонажа абсолютно человеческие, с плотно прижатым большим пальцем; ступня обезьяны похожа на ладонь, с оттопыренным большим пальцем. Представляют интерес и другие иллюстрации в книге Дженсона. Первая (вкладная иллюстрация 11 В) демонстрирует "обезьянодьявола" из "Искушения Христа" (Puerta de las Platerias, Santiago de Compostela). Это барельеф с крылатой "обезьяной", облокотившейся на постамент. Несмотря на то, что поза ее совершенно неестественная, по всем пропорциям (принимая во внимание небольшие лапы и "выступающее" бедро) — это резус. Очень точно вылеплены голова, морда и особенно ступни. Впечатляет и другая картина, на которой изображен "Гомо сильвестрис — Орангутан" (Homo sylvestris — Orang-otang) из собрания Тульпа (Observationumп med. libri tres; Амстердам, 1641 год). На этой картине очень точно нарисован орангутан, особенно его лапы. По одним лишь этим двум примерам мы можем судить, насколько хорошо и средневековье знали анатомию и морфологию обезьян и человекообразных и как старательно и точно художники воспроизводили мельчайшие детали их анатомии. Они не наделяли человека анатомическими признаками понгидов, или низших приматов, и наоборот.