Твин Пикс: Расследование убийства. Книга 1
Шрифт:
— А это ты узнаешь? Ты узнаешь это сердечко? Раньше видел его?
— Да, сэр, — тяжело вздохнул Джозеф.
Тогда Дэйл сжал украшение в кулаке и развернул лежащий на столе дневник Лоры. Он открыл его на той странице, которую сам заложил авторучкой.
— Джозеф, тогда скажи мне, что ты делал 5 февраля? И где вторая половина этого сердечка?
Джозеф опустил голову. Ему казалось, чтобы он ни сказал, ему никто не поверит. И он решил не отвечать вообще. Он закрыл глаза и в его сознании возник тот самый день, 5 февраля,
Лора в тот день была необычайно счастлива. Ее лицо просто лучилось радостью. Джозеф стоял возле нее и не мог отвести взгляда от девушки.
— Я вспоминаю тот вечер.
— Какой?
— Тот, когда ты была в голубом платье.
— Это платье мне подарила мама на мой день рождения, и я в нем пришла в школу.
— Все ребята смотрели на тебя с восхищением.
— А девушки с завистью.
— Я это заметил. А еще в тот день ты меня поцеловала, помнишь?
— Неужели?
— Да. В школе у окна.
— Ты так неумело целовался, что я удивилась.
— Нечему удивляться. По-настоящему целоваться научила меня ты.
— Я могла бы тебя научить еще много чему, но боюсь, ты мне нравишься таким.
— Неумелым и робким?
— Нет, застенчивым и скромным.
— Я просто искренен.
— За это я и люблю тебя. А за что ты любишь меня? Ведь ты любишь…
— Да.
— Знаешь, почему я так счастлива? — Спросила тогда его Лора.
— Потому что у тебя такая нежная кожа, — ответил Джозеф.
— Не-ет, — ласково улыбаясь и растягивая звуки, словно объясняла непонятливому ребенку, говорила Лора.
— А почему? — спросил Джозеф.
— А потому, что сегодня я поверила в то, что ты действительно любишь меня.
Лора сняла со своей шеи серебряную цепочку, на которой было подвешено небольшое золотое сердечко, составленное из двух половинок.
— И теперь, Джозеф, — сказала тогда она, — мое сердце будет принадлежать тебе.
Она легко разделила две половинки сердечка и одну протянула парню.
— Спасибо, Лора, эта половинка твоего сердца будет теперь всегда со мной.
На лице Джозефа блуждала счастливая улыбка — ему не хотелось оставлять воспоминания.
Дэйл Купер пристально смотрел на Джозефа. Тот, наконец, понял, что все-таки ему нужно ответить хоть что-то. И не важно, поверят ему или нет. Главное было — хоть что-то сказать. И он тяжело промолвил:
— Я не знаю, сэр. Я не могу вам этого сказать, в самом деле не могу.
Донна Хайвер сбежала по лестнице из своей спальни в гостиную. Посреди гостиной у низкого стола, в инвалидной коляске сидела ее мать с большим альбомом на коленях. Она что-то аккуратно раскрашивала маленькой кисточкой на большом листе. Донна остановилась в нескольких шагах.
— Доброе утро, мама, что опять очень сильно болят ноги? — спросила девушка.
— Здравствуй, родная. Как видишь, я опять сижу в инвалидной коляске.
— Мама, а
— Утром позвонили от шерифа и сказали, что сегодняшняя встреча отменяется.
Донна удобно устроилась рядом с матерью на низком мягком пуфике.
— Мы тебя не разбудили потому, что хотели, чтобы ты хорошо отдохнула. Ведь ночью ты так сильно плакала во сне…
Донна с удивлением посмотрела на мать, как бы не веря ее словам. Но взгляд миссис Хайвер был полон любви и внимания к своей дочери.
— Это правда, мама?
— Знаешь, дочь, мы так переживаем за тебя, — миссис Хайвер взяла руку дочери, погладила ее ладонь и легонько сжала, — мы с отцом очень переживаем за тебя,
Донна.
— Мама, я думаю, что ты поймешь меня. Это, может быть, тебе покажется очень странным. Получается, что я должна грустить, а у меня совсем другое на
строение.
— Что ты говоришь, дочка? Я никак не могу тебя понять, дорогая.
— Знаешь, мама, мне кажется, что я одновременно вижу и прекрасный сон и ужасный кошмар.
Дочь и мать несколько мгновений внимательно смотрели в глаза друг друга.
Между ними были очень хорошие отношения и Донна привыкла рассказывать все свои самые сокровенные переживания матери. А женщина относилась к дочери с большим пониманием и уважением. Она всегда ее выслушивала, всегда помогала нужным советом. А если она не могла подсказать правильное решение, то просто поддерживала дочь своим участием.
— Отец мне сказал, что вчера ночью ты ушла для того, чтобы встретиться с Джозефом.
— Но это между нами, мама, — Донна погладила по руке миссис Хайвер.
— Ну конечно, дочь, это все останется между нами, — женщина приготовилась услышать что-то очень сокровенное, очень тайное от своей дочери. И она боялась лишним словом или движением помешать дочери поделиться с ней секретом.
— Лора и Джозеф встречались последние два месяца, но об этом никто кроме меня не знал, — сказала Донна, пристально глядя в глаза матери. — Он так хорошо влиял на нее. Но ты, мама, даже не представляешь, насколько Лора запуталась. Вчера ночью я обязательно должна была его увидеть. Ведь мы с Джозефом были
самыми близкими для Лоры людьми. Теперь я чувствую себя так неловко, у меня на душе буквально кошки скребут.
— Но почему, почему, ангел мой? — женщина прикоснулась к волосам дочери, — почему, ты можешь мне рассказать. Ведь я никому ничего не скажу.
— Да, да, мама, я могу и хочу рассказать тебе все.
— Ну, тогда говори, я слушаю, — голос миссис Хайвер сделался очень ласковым.
— Потому что мы с Джозефом поняли, что все это время постепенно мы начинали любить друг друга. У меня теперь такое странное ощущение, как будто я предала мою лучшую подругу.