Твин Пикс: Расследование убийства. Книга 1
Шрифт:
— Простите, мистер и миссис Пуласки, — подошел к родителям Ронни полицейский Хогг.
Он остановился в двух шагах от дивана, на котором сидели родители Ронни. Янов приподнял голову:
— А, это вы, Хогг.
— Я уже говорил с вами, но хочу уточнить еще несколько деталей. Значит, никто из вас не видел Ронни после того, как она вернулась из школы?
— Да, — кивнула головой мать Ронни, — она утром ушла в школу, и больше мы ее не видели.
— Так значит, она после школы сразу отправилась на работу, в универмаг? — уточнил Хогг, пытливо заглядывая в глаза
— Да, — сказал Янов.
— Она была продавщицей, — добавила женщина. — Она работала в отделе парфюмерии.
— Да, дочь всегда шутила, — добавил отец, — что это самая ароматная работа в мире, продавать духи и косметику.
Не выдержав, мать Ронни разрыдалась.
— Извините, — сказал Хогг, — что причиняю вам неудобства. — Я понимаю сейчас ваше состояние. Так что простите, я пойду.
Хогг краем глаза заметил, как в конце коридора раскрылись створки лифтовой кабины, и на площадку вышел незнакомый мужчина в красной рубашке. Внимание Хогга привлекло то, что мужчина был без одной руки. Рукав красной рубашки был заправлен под ремень брюк.
Заметив, что полицейский смотрит на него, мужчина как-то странно дернулся и поспешил скрыться за поворотом.
— Извините меня, — еще раз сказал Хогг и бросился по коридору.
Но когда он завернул за угол, то никого не увидел.
Лишь в конце коридора блестели сталью застекленные двери. Хогг приблизился к ним, распахнул. Тут же ему по глазам резанул синий свет ультрафиолетовой лампы, и полицейский прочитал табличку на следующих дверях: «Морг».
Он прислушался. Нигде не было слышно шагов. Но заходить в морг Хоггу не хотелось. Правда, он дернул ручку дверей, ведущих туда, но они оказались запертыми. «В конце концов, мало ли кто это был» — подумал полицейский и вышел вновь в ярко освещенный коридор.
Одри Хорн в кабинете отца включила на всю громкость магнитофон и, стоя в самом центре, на большом мягком ковре, медленно раскачивалась в такт музыке.
Ее танец был нетороплив, сомнабуличен и очень тягуч. Она закатывала глаза, слегка приподнимала руки, потягивалась. Музыка, хоть и была медленной, но звучала очень громко.
Распахнулась широкая дверь кабинета и недовольный дочерью, в черном официальном костюме, в комнату вошел мистер Хорн. Одри даже не шелохнулась, услышав как раскрылась дверь. Она продолжала все так же меланхолично покачиваться.
Мистер Хорн раздосадованно подбежал к магнитофону и выключил музыку. Девушка стояла, не оборачиваясь к отцу. Она узнала его по шагам.
— Одри, сколько раз я просил, чтобы ты не беспокоила шумом моих клиентов и гостей.
Одри, все так же, не поворачиваясь, громко сказала:
— Наверное, четыре тысячи раз, отец.
— Одри, строгим голосом начал мистер Хорн, — Джулия мне сказала, что ты заходила к норвежцам как раз в тот момент, когда они готовы были подписать контракт. А после твоего появления они вдруг резко засобирались домой.
Мистер Хорн вытащил из кармана бесцветную губную помаду и принялся медленно водить ею по растрескавшимся губам.
— Они так и уехали, не подписав контракт. Так это правда? —
— Может быть, может быть, — негромко сказала она.
— Я думаю, я даже уверен, что ты никогда не стала бы делать что-нибудь такое, что могло ускорить их отъезд.
Мистер Хорн принялся расхаживать по своему большому кабинету, размахивая руками.
— Я думаю, — наконец, более миролюбиво и не таким строгим голосом сказал он, — я думаю, что это было просто совпадение.
— Па, — недовольно сказала Одри, — я пошла, чтобы проверить этот дурацкий «шведский» стол. Я всего лишь сказала, что очень огорчена.
— Это чем же ты так была огорчена? — спросил мистер Хорн.
— Как это чем? Тем, что моя подруга Лора была зверски убита, — закатывая глаза, манерно говорила Одри.
Ей очень нравилось злить отца и она знала, как это делать. Мистер Хорн не знал, что и сказать. Он только в бессильной злобе сжимал кулаки и потрясал ими в воздухе, не находя слов.
— Слушай, ты знаешь, в какую сумму чуть не обошелся нашей семье этот твой… проклятый спектакль! — найдя слова, закричал мистер Хорн.
Раздосадованный он подбежал к Одри и резко развернул ее, схватив за плечи, к себе лицом:
— Если ты еще раз позволишь себе что-нибудь подобное, — грозно сверкая стеклами очков, говорил мистер Хорн и погрозил перед носом дочери указательным пальцем. — Я отправлю тебя чистить биде в женском монастыре.
— Знаешь, папа, я очень испугалась, — спокойно сказала Одри и вновь скрестила на груди руки.
— Лора умерла два дня назад, а ты, Одри, потеряна для меня уже много лет.
Мистер Хорн развернулся, сунул руки в карманы брюк и стремительно покинул кабинет, громко хлопнув дверью.
Одри осталась одна, думая о чем-то своем, перебирая в памяти детали событий последних дней, известные только ей.
Но проблемы между родителями и детьми возникли в последние дни в Твин Пиксе не только в доме Хорнов. Понятно, что убийство Лоры Палмер, изнасилование Ронни Пуласки не прошли бесследно и родители не могли теперь заниматься своими обычными делами, не обращая внимания на своих уже почти взрослых детей.
Каждый считал своим святым долгом вдруг резко заняться воспитанием подростков. Ведь до этого родителям казалось, что их дети почти взрослые, все понимают и сами могут побеспокоиться о себе, о своей безопасности. Но теперь для них стало ясно, что не все так благополучно, что их детям угрожает опасность, что по недомыслию или по неосторожности те могут ввязаться в опасную историю.
Вот и в доме Таундешей тоже шел тяжелый разговор. За столом в столовой собрались Бобби Таундеш, его отец и мать. Отец, как всегда был одет в парадную военную форму, даже дома он никогда не ходил в штатском. Мистер Таундеш очень любил свою службу и не представлял себя иначе как в мундире с колодкой наградных планок на груди.
Он молитвенно сложил руки и прочитал предобеденную молитву: «Господи, благослови все то, что ты послал нам. Господи, дай нам с благодарностью вкусить все то, что ты послал нам».