Твин Пикс: Воспоминания специального агента ФБР Дэйла Купера
Шрифт:
Все шло прекрасно, и вдруг здоровенный дядька, у которого не было уха, заявил, что мне пора баиньки и мы должны уходить. Мне совсем не хотелось спать, но дядя Эл сказал, что у меня глаза слипаются. Он поднял меня, и всю дорогу до дома мы бежали. Когда наутро я проснулся, его уже не было, но он оставил мне записку, в которой говорилось о том, что поступил большой заказ на Библии, и ему пришлось уехать прямо посреди ночи.
6 октября, 10.30 вечера
Я наблюдаю за окном Марии. Я твердо уверен, что в её комнате сейчас находятся двое и один из этих двоих — мальчик по имени Говард. Я не верю, что они делают Игроки, потому
7 октября, 7 часов вечера
Сегодня Мария упала в обморок в актовом зале, и ее отвезли в больницу. Когда ее увозили на «скорой», я смог увидеть ее лицо. Она вращала глазами. По-моему, ее вырвало. Директор устроил общее собрание и сказал нам, что, вероятно, она принимала наркотики и немного переборщила. Он попросил всех, кто располагает хоть какой-нибудь информацией, прийти к нему и поговорить. Родители Марии уверяют, что состояние у нее нормальное, но ей необходимо полежать несколько дней в больнице на обследовании.
10 октября, 9 часов вечера
Сегодня я пришел к Марии в больницу, сказал медсестре, что я ее брат. Когда я заглянул в палату, Мария .была очень оживленная, веселая. Ее привязали за руки к кровати. Она стала расспрашивать меня про школьный спектакль, спросила, нравится ли мне математика, какое мое любимое телевизионное шоу и не изменил ли я решения стать агентом ФБР. А потом сказала, что приняла кучу таблеток, пытаясь покончить жизнь самоубийством. И что если я помогу ей убежать, она разрешит мне себя трогать где я захочу, в любых местах, и даже поцелует меня ТАМ.
Скаутские законы по этим вопросам очень ясны и недвусмысленны: «Скаут всегда помогает другим. Скаут заботится о других. Он охотно предлагает свою помощь и не ждет за это ни денег, ни наград». Бели бы я принял предложение Марии, я бы нарушил закон скаутов, это совершенно точно. Поэтому я сказал, что мне очень жаль, но я не могу согласиться.
Мария начала биться головой о спинку кровати и кричать:
— Хочу наркотиков!
Я попытался ее остановить, но она укусила меня за руку. Вошла сиделка. Она попросила меня уйти. Да, это уже не та Мария, которую я год назад привязывал к кровати.
2 ноября, 9.30 вечера
Я получил письмо от Марии, она написала мне из клиники, куда ее упекли. Вот что там говорится:
Дорогой Дэйл!
Извини меня за то, как я себя вела, когда ты пришел ко мне в больницу. У меня был очень тяжелый день. Сейчас мне гораздо лучше и хочется наркотиков только пару раз в день, а не с утра до ночи. Я познакомилась с одним человеком, он поэт и преподает в университете. Он говорит, что мир — приятно пахнущая навозная куча и мы все сидим по уши в дерьме. Я думаю, что это очень красивое сравнение. В прошлом году мой новый друг прыгнул с моста и переломал себе ноги в одиннадцати местах. Надеюсь, у тебя все в порядке. С тех пор как я постриглась наголо я стала себя гораздо лучше чувствовать. Передавай всем в школе привет. Мария.
Надеюсь, для Марии еще не все потеряно.
6 ноября, час ночи
Никсона избрали президентом. Не совсем понимаю, что это нам сулит.
28 ноября, 6 часов вечера
Праздник Благодарения. Папа пригласил на обед одного американского индейца, которого он встретил в автобусе.
18 декабря, 7 часов утра
Вчера ночью у меня был жуткий астматический приступ. Мама почти не отходила от моей постели. Сейчас у меня страшная слабость. Я сегодня не пойду в школу. Среди ночи мне приснился сон, который меня очень напугал. Какой-то мужчина — я его никогда в жизни не видел — пытается вломиться ко мне в комнату. Он зовет меня по имени и говорит, что я ему нужен. Потом вдруг вскрикивает, и через мгновение крик превращается в звериный рык… словно это не человек, а животное.
Я рассказал об этом маме, и она ответила, что знает о НЕМ и что ей тоже снился такой сон. Главное не впускать страшного мужчину в комнату, сказала мама. Я не понял, что она имела в виду. У меня очень болит грудь. Пожалуй, я сейчас посплю. Я ужасно устал.
ЗАТЕМ ЗА ЦЕЛЫЙ МЕСЯЦ НЕТ НИ ОДНОЙ ЗАПИСИ.
20 января 1969 года, 8 часов вечера
Я болел и не мог много разговаривать. В легких у меня поселилась какая-то инфекция, и я очень долго испытывал жуткую слабость, ТОТ ЧЕЛОВЕК снился мне еще несколько раз, но я не позволил ему войти в дверь.
Вчера ко мне пришла Мария, она теперь возглавляет команду футбольных болельщиков нашей школы. По-моему, ей уже лучше. Она сказала, что выздоравливает и больше никогда болеть не будет. Мария выглядит прекрасно, а когда у нее отрастут волосы, станет еще очаровательней. Она поцеловала меня в щеку и сказала, что поэт повесился, а ее личным спасителем теперь стал Иисус Христос и что если я захочу, она поможет мне увидеть божественный свет. Мария угостила меня сладостями, от которых — так она меня уверяла — я пойду на поправку.
Вообще-то, «старая» Мария мне нравилась больше, чем «новая». Хотя ей очень идет ее наряд. С тех пор как она ушла, я почти все время об этом думаю. Мне бы очень хотелось снять с нее гольфы. Не знаю, может быть, эти мысли навеяны моей болезнью… Но я уверен, что ничего красивее ее ног я в своей жизни не видел.
10 февраля, 3 часа дня
Я стою на углу Шелтон и Грин-стрит. Моросит мелкий дождь. В нескольких футах от сточной канавы лежит труп мужчины. Полицейские очертили там, где найден мертвец, большой полукруг. Убитый мужчина — белый, с черными волосами, ростом примерно шесть футов, одет в зеленый пиджак, терракотовые брюки, на ногах коричневые ботинки. Он лежит вниз лицом. По шее течет кровь, у ног тоже кровавая лужица. Мне еще ни разу не приходилось сталкиваться с подобным зрелищем, у меня такое чувство, что я вот-вот упаду в обморок.
Свидетель заявил, что мужчину пырнули ножом в квартале отсюда, и он побежал, крича на бегу:
— Нет! Нет!
Кто-то еще добавил, что нож вонзился в шею. Я очень внимательно наблюдал за работой сыщиков. Они присели на корточки возле покойника и тщательно обследовали его карманы. Тело они при этом не переворачивали. В карманах оказались бумажник, маленькая записная книжка, сколько-то денег, скрепленных металлической скрепкой для бумаг, и ключи на брелке в виде кроличьей лапки. Я пытаюсь рассуждать, как рассуждал бы на моем месте Шерлок Холмс, но никакие мысли в голову не лезут — меня мутит. Так… теперь они собрались перевернуть труп…