Твоё дыхание под моей кожей
Шрифт:
Его тело горело от предвкушения, отчего улыбка не сходила с его губ.
На кухне был полумрак, а Егор не спешил включать свет. Он опёрся пятой точкой о столешницу и поманил Катю рукой. Та, словно загипнотизированная, послушно приблизилась, тут же оказавшись в его объятиях. Его губы настойчиво прижались к её губам, а руки собственнически сжали её ягодицы. Поцелуй длился всего мгновение.
– Я чертовски соскучился, котёнок, – его рот изучал нежную кожу её лица, пока Катя, зажмурившись от удовольствия, упивалась моментом нежности. Её прохладные пальчики зарылись в его волосы, пока
Было восхитительно приятно, отчего внутри что-то трепетало. Катя схватила его лицо в ладоши, чуть отстраняя от себя. Его непонимающий взгляд заставил её улыбнуться.
– Я тоже соскучилась, но нас ждут родители, Егор.
Парень чувствовал её ладони на своих щеках и всматривался в её глаза, которые практически не было видно в полумраке. Он пытался понять, что с ним происходит, откуда это странное чувство необходимости зацеловать её так… нежно. Отчего ему совсем не хотелось её обидеть, как раньше? Почему хочется доставлять ей удовольствие? Почему ему самому от этого так сладко?
Потому что её кожа пахнет карамелью, а на вкус она ещё слаще. Потому что она доверяет мне себя, и я хочу воспользоваться этим сполна. Это как новый виток в моей насыщенной сексуальной жизни. Как новая опробованная поза во время полового акта. Я слишком погряз в похоти и беспорядочных связях с дешёвками. Мне просто нужны новые ощущения. А кто, как не это чистое создание может мне их дать?
– Конечно, малыш, – он чувственно сжал её задницу в своей руке, ловя губами её тихий стон и улыбаясь. – Салат на нижней полке, бутылка в морозильной камере. Я полез в ящик за рюмками.
Он осторожно выпустил её из своих объятий, и отвернулся. Лёгкое наваждение прошло и парню стало действительно легче.
Ребята вернулись за стол, продолжая играть в гляделки, однако взрослые совершенно не обращали на них внимание. Буквально спустя полчаса, как и предсказывал Егор, родители предложили парню показать Кате его комнату, мол, нечего взрослые разговоры слушать.
А ребята как-то совсем легко согласились.
Уже сидя на диванчике в комнате Егора, Катя подумала, что это было весьма опрометчивой идеей, потому что ехидная ухмылка не сходила с губ парня, а глаза горели недобрым огнём.
========== 7. Выпадая из реальности ==========
***
Катя всегда сравнивала Егора с благородными представителями семейства кошачьих. Он был похож на тигра или снежного барса, и эти ассоциации приходили в голову не только из-за его медленной походки хищника: его кривоватая улыбка напоминала оскал зверя, который загнал свою добычу в ловушку. И в данный момент, глядя на приближающегося к ней русоволосого юношу, блондинка чувствовала себя маленькой овечкой, у которой нет путей к отступлению: попадание в лапы к хищнику неизбежно.
Диван, на котором сидела девушка, был достаточно узким, на нем не мог уместиться человек в полный рост (только если такой маленький, как Катюша), и, вероятно, Егору приходилось его раскладывать, чтобы спать с комфортом. Однако диван показался блондинке очень удобным и мягким, скорее всего, Егор уже приводил сюда девушек, чтобы заниматься с ними… этим.
Даже в голове она стеснялась произнести это слово. Как она может отдаться парню, если боится назвать сие действо вслух?
Катя опустила глаза, теребя край своей кашемировой кофты пальчиками, пока Егор уже подошёл к ней вплотную, впрочем, не садясь рядом, а возвышаясь над ней и глядя на девушку сверху вниз. Она, правда, была похожа на затравленного зверька.
– Егор, я уже не маленькая девочка, – блондинка подняла глаза и столкнулась со скептичным взглядом молодого человека, который просто кричал «ага, совсем большая». Девушка недовольно нахмурилась, но всё же продолжила. – Я прекрасно понимаю, с какой целью ты пригласил меня сюда.
– Малышка, я тебя не приглашал, это родители настояли на том, чтобы мы посидели у меня и поболтали, – парень поиграл бровями, садясь перед Катюшей на корточки. Его тёплые руки нежно провели по её коленям вверх. – А мы с тобой просто послушные детки.
Девушка положила свои прохладные ладони на руки парня сверху, не давая им двигаться дальше. Она хотела его остановить, несмотря на то, что его прикосновения нравились ей до безумия.
– Перестань играться со мной. Ты знаешь, что я имею в виду. Мы обсуждали это…
– Обсуждали что? – Егор чуть склонил голову вбок, с интересом вглядываясь в глаза прелестного создания, сидящего напротив него.
– Ты намекал на то, что тебе хочется, чтобы я проявила инициативу сегодня, во время того, как мы будем… – девушка осеклась и опустила глаза.
– Будем делать что?
– Не издевайся! – проворчала Катюша, хмуря бровки. – Ты знаешь, что я имею в виду.
Егор широко улыбнулся и приподнял лицо девушки за подбородок, вынуждая её смотреть ему в глаза. Её взгляд был таким доверчивым и чистым, что Егор снова не мог не восхититься её наивностью. Это чертовски заводило.
– И всё же я настаиваю, котёнок. Хочу, чтобы ты произнесла это вслух, – парень медленно встал на колени перед ней, вжимаясь пахом в обивку дивана, удобно устраиваясь между разведённых в стороны Катиных ножек. Он осторожно схватил её за ягодицы, двигая ближе к себе, к самому краю дивана: так их лица были на одном уровне, настолько близко, что их губы практически соприкасались. – Чем мы собирались здесь заниматься, малышка, скажи… – он чуть тронул её губы своими, ловя ртом её судорожный вздох, его руки поднимались вверх по талии девушки, задирая ткань кофты и чуть массируя тёплую кожу. – Я хочу услышать это, Катюша. Чем бы мы занимались?
– Любовью, – прошептала девчонка на выдохе, не в силах справляться с настойчивостью парня. Он улыбался, она чувствовала это губами, ведь её глаза снова были закрыты от смущения.
Егор никогда не занимался любовью. В постели он всегда был разным из-за своей импульсивности. С одними он был груб и требователен, других ублажал сам, стараясь быть нежным. Он любил секс: любил чувствовать влажность тел, девичьи стоны, дрожь женского тела под собой. Егор считал секс искусством, которое требует новых веяний и мастерства, которого, как он считал сам, он почти достиг. Но, несмотря на это, секс у него ассоциировался с чем-то одноразовым, явно не с любовью, в которую, по правде говоря, он не сильно верил.